Когда пожелаешь
Шрифт:
Ее руки были холодными и напряженными, лицо ничего не выражало.
— Я… не такая, как все. Ты знаешь, что я другая. — Она отвернулась.
— Да. И это еще одно доказательство того, что ты самая необыкновенная женщина из всех, кого я знаю. — Его шутка не достигла цели. Фаро все еще старательно избегала встречаться с ним взглядом. — Все в тебе притягивает меня. Разве ты не поняла это? Ты обладаешь редким даром, но — не стану лгать — он тревожит меня. Тебе будет трудно жить в мире, полном скептиков и людей, подобных сквайру Элджину. Я знаю, что ты вполне проживешь без меня, но не могу себе
— Ты справишься. Иначе когда-нибудь потом правда обо мне оттолкнет тебя.
— Посмотри на меня, Фаро. Правда, которая тебе нужна, в моих глазах. — Он приподнял указательным пальцем ее подбородок. — Если длительная помолвка поможет убедить тебя, что я не такой, как твой отец, тогда я стану ухаживать за тобой так долго, как ты захочешь. Придумай дюжину испытаний моих чувств, если хочешь.
Фаро легонько потерлась щекой о его ладонь. Движение было таким скользящим, что, возможно, она и сама не придала ему значения.
— Я знаю, каково жить терзаемым сомнениями, — сказал Уатт, — когда тебе во всем требуются надежные гарантии. Мы похожи в этом — оба скептики. Возможно, это часть того, что привлекло меня к тебе. Я никогда не буду пытаться изменить тебя, но постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы изменить твое отношение ко мне. — Он провел большим пальцем по ее щеке, дивясь ее мягкости. Его голос превратился в хриплый шепот. — Ты скажешь мне, что делать, чтобы исчезли твои сомнения?
— Ничего, — так же тихо ответила она. Ее глаза заблестели, по щеке поползла слеза. — Ты требуешь мое сердце, а я не смогу жить без него, когда ты покинешь меня.
— Твое сердце уже во мне, Фаро. — Он поймал слезинку пальцем и прижал руку к груди. — Так же, как мое в тебе.
Слезы превратили ее глаза в ярко-синие озера. Уатт подумал, что мог бы утонуть в них. Она легонько всхлипнула. Он протянул к ней руки, молча предлагая успокоение своими объятиями. Фаро с готовностью воспользовалась приглашением.
— Ш-ш-ш, любовь моя. Я здесь и никогда не уйду. — Он вытащил из кармана носовой платок и вложил ей в руку. В его голосе зазвучало отчаяние. — Останься со мной, Фаро. Ты можешь проводить сеансы хоть каждый день, если хочешь. Или займешься рисованием. Ты будешь счастлива здесь. — Он погладил ее по голове. — Поверь мне, Фаро. Твоему сердцу во мне ничего не угрожает. Позволь мне любить тебя.
Она положила голову ему на плечо, а пальцами начала описывать маленькие круги вокруг пуговицы на сюртуке.
— Ты нашел правильные слова, чтобы ослабить меня, заставить принять то, что причинит боль нам обоим.
— Ты смотришь на меня как на своего врага.
— Нет, ты мое проклятие, Уатт, моя судьба.
Она выглядела необычно серьезной. Он попытался успокоить ее.
— Судьба будет к нам благосклонна. Многое указывает на то, что мы созданы друг для друга. — Выражение ее лица не изменилось. Он вспомнил еще об одном знаке свыше и сказал, тщательно подбирая слова: — Я видел твои наброски, картины твоих видений, возникших в тот момент, когда ты держала в руках бутылочку.
Она подняла руку к его лицу и кончиками пальцев провела по шероховатой щеке.
— Этого я боюсь меньше всего.
Они смотрели в глаза друг другу, казалось, вечность, не произнося ни слова, но все понимая. Некоторых вещей можно избежать. Других — например, судьбы и проклятия — нет.
Уатт коснулся губами ее рта — медленно, впитывая сладость ее губ. Она ответила ему через долю секунды — вернула поцелуй с такой страстью, что он моментально потерял свой хваленый самоконтроль. Часы, которые он провел, мечтая об этом мгновении, растворились в небытии, поблекли, оставив в памяти лишь его желание.
На этот раз он не остановится. Он понял это, как только его рука коснулась ее шеи. Он оторвался от ее губ и покрыл бесчисленными поцелуями ее плечи и шею. От Фаро пахло цветами апельсина.
— Ты хочешь меня, Фаро?
Она не ответила, но легонько укусила его за шею. Ее пальцы расстегнули пуговицы сюртука, и рука скользнула под рубашку. Такое невинное прикосновение, но он не помнил более соблазняющей ласки. Он наклонил голову для поцелуя, приказывая себе быть понежней.
Не отрывая губ от ее рта, он легонько опустил Фаро на подушки. Его ласки стали смелее, и она не протестовала. Не чувствовал он и напряжения в ее теле, которое говорило бы о сопротивлении. Возможно, она просто была слишком занята, расстегивая пуговицы на его рубашке. То, как ее руки порхали по его обнаженной груди, сводило его с ума.
— Я больше не выдержу, любимая. — Он приподнялся на локтях. — Скажи, что ты хочешь меня, или прикажи мне уйти.
Она попыталась притянуть его для поцелуя, но он лишь покачал головой.
— Я хочу, чтобы ты это сказала, Фаро. — Ее грустные глаза ответили ему, что он требует слишком многого и слишком торопится. — Ты знаешь, что я буду всегда заботиться о тебе.
— Я не сомневаюсь в твоей порядочности. — Она провела руками по его груди. — Люби меня, Уатт.
Эти слова он хотел услышать больше всего на свете. Почему же они отозвались в нем каким-то тревожным эхом? Уатт решил, что разберется позже. Сейчас ему было достаточно, что он слышит их, особенно когда ее прикосновения, казалось, могли лишить его последних остатков разума.
Сначала Фаро поласкала кончиками пальцев его грудь. Затем провела ноготками вниз. И так снова и снова. Уатту хотелось поймать ее за запястья, чтобы остановить столь мучительное удовольствие. В беспомощном восхищении он смотрел на ее руки. Они, на мгновение застыв, скользнули по талии, под пояс брюк, прикоснулись к животу. Он не знал, облегчение или разочарование заставило его шумно вздохнуть.
— Тебе больно? — с тревогой спросила Фаро. Он с трудом покачал головой. Ее руки снова начали путь наверх. — Можно сделать это еще раз?
Уатт замотал головой, но, противореча себе, быстро сорвал сюртук и рубашку и лег рядом с ней.
— Я хочу, чтобы ты ласкала меня, любовь моя. Но иногда твои прикосновения становятся слишком искушающими. Ты лишаешь меня сил.
— А мне иногда кажется, что ты слишком контролируешь себя, Уатт. — Она слегка нахмурилась. — Жизнь не всегда такова, какой ты хочешь ее видеть.
— Сегодня ночью она будет такой. — Уатт осыпал поцелуями ее лицо — щеки, лоб, кончик носа. Он дразнил ее легкими прикосновениями губ до тех пор, пока она не застонала.