Когда приходит детство
Шрифт:
– Здравствуйте Мурат-Ака!
– Здравствуйте! – колоритный старик из восточной сказки в стеганном халате, тюбетейке и смешных остроносых калошах сидел у стены глиняного дома без крыши и попивал чаек из смешной чашки без ручек. Мы зашли в пристройку и на меня уставились желторотые птенцы, примостившиеся под низким потолком в слепленном ласточкой гнезде.
– Папа!
– Мы (имеется в виду малыш со мною в голове) бросились к сидящему перед небольшим радиоприемником плотному мужику с короткой прической.
Меня (буду говорить о нас в единственном числе, чтобы не путаться в дальнейшем) поймали, подбросили и поцеловали в макушку.
– Как дела сын?
– Холошо!
– Люся! Иди к нам! Дай я тебя поцелую!
– Ты не бритый! Опять курил!
– Не опять, а снова! Мужик должен быть слегка небрит и пахнуть табаком.
– Хорошо, что не слегка пьян! – мама целует отца, а тот незаметно от малыша
Ужин состоял из нехитрого супа с вермишелью на курином бульоне с восточными лепешками и зеленью с огорода. Мама делилась новостями с работы в какой то строительной организации, а я, сидя в голове у беззаботного несмышленыша, анализировал увиденное. Судя по одежде и обстановке я в прошлом в еще необъятном СССР, в одной из его среднеазиатских республик. Телевизора нет и приемник допотопный. Панельных домов по дороге не заметил, да и кирпичных пока тоже. Какой год, непонятно! Главное, вроде послевоенный. Похоже, мы квартиранты в доме у местных. Только неизвестно в какой республике и тем более городе. Понятно только, что на узбеков рязанские физиономии моих родителей не тянут, значит приехали сюда из других городов или города, если они познакомились еще до приезда сюда. Дальше. Отец нормальный на вид, мама - вообще красавица! Немного полновата в груди и в бедрах, но для этого времени обычное дело. Мимо зеркала мы не проходили, да и не видно его, поэтому знаком пока только с руками и ногами нашего общего тела, которые были как спички. Ага! Кажется, сейчас меня познакомят еще и с писюном. Бегу мимо зеленых грядок и писаю в скворечнике, сделанном из палок и говна прямо в черную дыру в деревянном полу. Сортир, значит! Э-хе-хе!
Засыпаю в своей кроватке под возню папеньки и маменьки, видимо продолжающие общение уже на домашние темы. Мое сознание выключается вместе с погружением в сон реципиента и включается только утром, не подарив абсолютно никаких снов. На улице еще темно и мою тушку с закрытыми глазами одевает мама, прижимая к своей мягкой груди. Она смеясь поцеловала мои закрытые глаза и, подхватив за подмышки, как котенка понесла в тот же автобус, который собирал по городку рабочих и служащих с детьми, отвозил последних сначала в сад, а потом оставшихся на работу. Все-таки государство заботится о своих гражданах! В детском саду прибывших сразу сажают за завтрак. Молочный суп с короткими вермишелинками, булочка и вкусное какао. Мальчик кушал, а я получал удовольствие от ярких вкусовых ощущений и наблюдал интернациональный состав видимо старшей группы. Смешные девочки: черненькие и светленькие была парочка и с кавказскими чертами. Такие же разноцветные пацаны, как будто собранные со всех республик, но говорящих, как и нянечка узбечка, на русском языке. В садике мне понравилось, так как тут были унитазы и нам никто не мешал гулять по огороженной территории, засаженной густыми тополями и цветами. У Сашки здесь нашлись друзья и он весело проводил время, не особо утруждая свой мозг посторонними мыслями. Интересно устроен детский мозг! Никакого анализа происходящих событий и возможных последствий! Абсолютно! Как они не убиваются в таком случае?! Видимо из-за своих слабеньких силенок и легкого веса. Нужно озаботиться хоть каким-нибудь влиянием на наше общее тело, чтобы притормозить этот беспокойный клубок, притягивающий к себе несчастья, в случае крайней необходимости. Обед мне понравился еще больше завтрака, в отличие от привередливого пацана, который хотел оставить недоеденной гречневую кашу, но я впервые взбунтовался такому халатному отношению к нашему общему телу и беззвучно воззвал к его сознанию, пытаясь убедить в необходимости строительных материалов для нашего хлипкого тела. Тот задумчиво повертел ложку и, вздохнув, доел нелюбимый им продукт. Я выдохнул, гадая, сам он так решил или я все-таки достучался до его мозга. Тихий час в большой комнате с кроватями традиционно последовал за послеобеденным тайм-аутом , даря ощущение спокойствия и запах стиранного белья. Группы, как и в мое время, были смешанными. Девочки и мальчики спали и ходили на горшок все вместе. Более того мы вместе купались голышом в небольшом бассейне в котором я чуть не утонул вчера, поскользнувшись на гладкой плитке. После тихого часа Наталья Юрьевна принялась за свою работу, и мы развлекались рисованием, лепкой из пластилина и активными играми.
Вечером утренняя гвардия загрузилась в знакомый автобус, и мы проехались обратным маршрутом, развозя болтливых детишек и усталых взрослых. Бедная мама быстро поменяла платье на более простое, продемонстрировав в процессе смешное белье, и принялась готовить еду на гудящем керогазе. Какой же сейчас все-таки год? Может радио послушать? Пацан не внял моему желанию и поперся в огород ковырять всяких червячков и дергать редиску. Витамины хрустели на молочных
– Кто это тут юный натуралист?! – отец зашел с улицы и подхватил довольного меня.
– Они уже с пелышками. Сколо полетят.
– Полетят! Ух!
– Ха-ха! – меня подбрасывают и несут в дом. Там одуряюще пахнет жаренными котлетами, и мы садимся ужинать вкуснейшими разваренными макаронами и божественными котлетами, возбуждающими все до единого вкусовые сосочки и заставляющие жмуриться от удовольствия. Набил полный живот и после забега в туалет быстро заснул в своей кровати под музыку из проигрывателя.
На следующее утро меня никто не будил, и мы с Саньком с удивлением узнали, что сегодня у мамы с папой выходной и они до сих пор спят на своей кровати и почему-то без одежды. Мятая простыня, служившая одеялом, за ненадобностью из-за летней жары скинута на пол и незаинтересованный взгляд малыша прошелся по великолепной Рубенсовской картине в исполнении нашей мамочки. Мы как были в труселях, так и отправились гулять во двор, где было много всего интересного. Сначала я долго пытался приманить забредшую в огород кошку для более тесного общения. Но ничего не помогло, даже съеденная котлета, оставшаяся после вчерашнего ужина. С разочарованием проводил глазами хитрую кошатину и пошел исследовать сарай, за которым росли деревья шелковицы. Они были странно обрезаны посередине ствола и дальше кустились длинными и ровными ветками, выросшими видимо только в прошлом году. Зачем они их обрезают? Зато некоторые ягоды, висящие вдоль веток уже поспели. Я с трудом, но залез с помощью приставленного куска дерева на невысокое строение.
М-м! Как вкусно! Сладкая ягода с легкой кислинкой таяла на языке, а ладошка быстро окрасилась в чернильный цвет. Ягодка за ягодкой, я растворился в детском ощущении счастья, пока не услышал мамин голос, зовущий на завтрак.
– Сейчас поедим и на базар! – мама положила мне в тарелку кусок яичницы с полужидким желтком.
– А я?!
– И ты. Куда же без тебя!
– Ула! Купишь леденец?
– Если не будешь мешаться под ногами и капризничать.
Я закивал и, болтая ногами на стуле, быстро прикончил завтрак.
Папа остался читать газету и лентяйничать, а мы с мамой пошли по тенистым улицам с глубокими арыками по краям, вдоль которых росли мощные деревья с корявой корой. (Вяз. Определил я для себя) Быстро вышли на центральную улицу, покрытую на удивление ровным асфальтом и пошли по направлению, куда шли почти все встреченные жители. По дороге не спеша проехала грузовая машина, а за ней автобус типа ПАЗика. Затем мимо, неспешно цокая копытцами, просеменил смешной ослик с длинными ушами, таща за собой арбу на двух огромных колесах с восседавшим в ней дедком в неизменном халате и огромной бараньей шапке на голове. И как они в такую жару это носят?! Солнце успело подняться довольно высоко и жарило немилосердно. Посмотрел на маму в легком ситцевом платье в горошек и белой косынкой на голове. Я вспомнил ее фигуру в свете утреннего окна и стало немного стыдно и одновременно радостно, что у меня такая красивая мама. Малышу же было все по барабану. Для него ничего нового нет и он нетерпеливо ждал, когда мы дойдем до первой будки с Газводой, чтобы попросить напиться.
– Мам! Вода! – Моя рука задергала мамкину ладонь и наши глазки устремились вверх между двух выпирающих из платья полушарий. Улыбка украсила и без того красивое лицо родительницы и через минуту я сжимаю вожделенный стакан с янтарным напитком покрытый белой шапкой пены. Газики смешно запрыгали на языке, и я с удовольствием сделал два больших глотка. Затем приподнял граненый стакан на уровне глаз и посмотрел сколько осталось. Еще два глотка, потом еще, каждый раз отмечая неизбежное окончание драгоценной жидкости. Со вздохом возвращаю на полочку продавщицы стакан и подпрыгивая шагаю рядом с мамой, разглядывая стоящих на углу перекрестка женщин, продававших семечки и какой то зеленый порошок. Народу изрядно прибавилось и появились первые двухэтажные дома, сложенные из кирпича. А вот и магазин «Книги», рядом молочный магазин и парикмахерская. Появились еще машины, автобусы и много двухколесных повозок груженых различными овощами и мешками. Слева потянулось длинное здание с большими окнами и вывеской «Промтовары». Тут же на улице небольшая толпа окружила большой мангал и покупала одурманивающе пахнущий шашлык. Слюнки невольно потекли под язык, и я отвернулся, чтобы увидеть тетку, достающую из большой кастрюли румяные пирожки.