Когда пришли Техасские Коршуны
Шрифт:
Он мгновенно прыгнул в сторону. Еще в прыжке выхватил свой кольт из кобуры и выстрелил. Но невозможно выстрелить точно, если руки ни на что не опираются. Пуля Джексона попала в камин и разбросала искры огня.
— Ложись, Норма! — крикнул Бланхард.
Он выстрелил поверх стола и по звуку понял, что попал. Потом повернулся к Блэкуэллу, и в то же мгновение Блэкуэлл выстрелил.
Выстрелы прозвучали одновременно. Бланхард почувствовал, как что-то задело его волосы, но остался на ногах.
Сквозь клубы порохового дыма он увидел, как Блэкуэлл выронил свой кольт и застонал. Пуля попала в правое плечо бандита и раздробила кость. Из плеча Блэкуэлла сочилась кровь и стекала по руке.
Бланхард подошел к нему и откинул кольт Блэкуэлла носком сапога. За столом он увидел лежащего на полу Джексона. Лужа крови растекалась под его телом.
— Дейв, Норма! — сказал он тихим голосом. — Все кончено.
Дейв Хэлоу вылез из-под стола. Ворча, он вытащил за плечи тело Джексона.
— Нам нужен материал для перевязки и что-то, из чего можно было бы сделать шину, — сказал Бланхард девушке и показал на Блэкуэлла, скорчившегося на полу.
Четвертью часа позднее Блэкуэлл был уже перевязан, на раненую руку ему наложили шину.
— Теперь ему предстоит переход к форту Бран, — сказал Бланхард. — Дейв, дайте мне лассо.
Он связал Блэкуэллу ноги, прикрутил здоровую руку к телу и, наконец, надел петлю на шею.
— Ну, дружище, теперь мы немного побеседуем. Где сорок тысяч долларов армейских денег?
Блэкуэлл прикусил губы. Он испытывал страшную боль и поэтому был полон неистовой ярости.
— Это тебе придется узнать самому, проклятый янки!
— Правда? — Бланхард наигранно засмеялся. Он достал из кармана два листка и сложил их вместе. — План. Часть карты, на которой указано, где зарыты деньги. Остальные в карманах у тебя и твоего сообщника, который лежит мертвый перед столом. Будем спорить?
Глаза Блэкуэлла потемнели от злости.
— Зачем ты спрашиваешь, если тебе уже все известно?
— Я хотел, чтобы ты лишний раз подтвердил это, — засмеялся Бланхард.
Он обыскал Блэкуэлла и нашел третью часть карты. Блэкуэлл угрюмо смотрел перед собой. Наконец он заговорил:
— Ты никогда не найдешь денег, слышишь, так как еще не приехал пятый, Бито Маклин. Он не так глуп, чтобы угодить тебе в руки.
— Нет, он уже никому не попадется в руки, — сказал Бланхард равнодушно. — Я наблюдал за вами целый день и видел, как вы прикончили его. Вы хотите казаться хитрыми, но не можете — мысли о больших деньгах ослепили вас.
Он кивнул Хэлоу:
— Дейв, вы можете осмотреть карманы другого? Там должны быть два таких же листка.
Хэлоу кивнул и подошел к трупу Джексона. Через несколько минут он положил на стол перед Бланхардом два последних кусочка карты.
Блэкуэлл заскрипел зубами с досады.
— Будь ты проклят! Будь ты проклят!
Бланхард терпеливо двигал по столу кусочки карты, пытаясь правильно соединить их. Как военного, его когда-то обучали читать карты. Морща брови, он изучал отдельные куски.
— Это горы Сан-Андрес. Ну, завтра мы отправимся туда и достанем деньги.
— Я ранен! — возразил Блэкуэлл. — Дальняя дорога убьет меня. Мне нужен врач!
Бланхард холодно посмотрел на него:
— Ты получишь врача в форте Бран и не умрешь. Я видел на воине мужчин, которые ездили в седле с ранами потяжелее твоей. — Он заговорил резко и горько: — Ты не забыл, что вы сделали мне? Я мечтал пристрелить каждого из вас, как бешеную собаку. И ты кажется, принудишь меня сделать это. Завтра ты поедешь со мной в Сан-Андрес и покажешь, где зарыты деньги, или я привязываю другой конец лассо к хвосту моей лошади.
Блэкуэлл опустил голову. Он понял, что он конченый человек.
Силы покинули его. Все было задумано так хорошо. Он подумал обо всем: о гонениях правительства, о шерифе, о телеграфе. Но о человеке, стоявшем сейчас перед ним, забыл. Об офицере, обесчещенном им. И этот человек, которого он никак не принимал во внимание, пришел и разрушил все его планы.
Поздно вечером Бланхард вышел из дома, прислонился к еще теплой от дневного солнца стене и посмотрел на сверкающие звезды. Его мысли вернулись к длинной, длинной дороге.
Из темноты появилась Норма Хэлоу и подошла к нему. Их руки встретились.
— Ты вернешься, Том? Или скоро забудешь меня?
Он нагнулся и нежно поцеловал ее в мягкие теплые губы.
— Однажды, Норма, ты снова увидишь меня здесь.
Она наклонила голову ему на плечо. Он почувствовал, как пахнут ее волосы. Это был запах мяты и дикого шалфея — запах дикой степи.
— Но армия, — прошептала девушка. — Она была для тебя всей жизнью, Том. И когда тебе предложат снова служить в армии, в твоем старом полку, ты не вспомнишь обо мне.
Бланхард покачал головой и обнял Норму за плечи.
— Нет, девочка, эта часть моей жизни окончена навсегда. Я никогда не забуду, как меня разжаловали. Я никогда больше не надену мундир.
ГЛАВА 17
Однажды в конце июня в открытые ворота форта Бран въехали двое мужчин.
Правая рука первого была замотана грязным бинтом. Левая рука привязана к седлу, ноги связаны под туловищем лошади, и петля лассо лежала у него на шее. Красными воспаленными глазами он угрюмо смотрел на солдат. Второй всадник, ехавший в десяти футах позади него, держал в руке конец лассо.
Рядом с седлом второго всадника висел тяжелый льняной мешок, тяжело позвякивающий при каждом шаге лошади.
Перед квартирой начальника гарнизона он спрыгнул с седла и сказал часовому:
— Вызовите полковника Граттана!
Двумя минутами позже Граттан появился на пороге. Его глаза расширились, когда он узнал всадника.
— Бланхард! Что, черт возьми, дает вам право…
Он замялся, когда Бланхард внезапно махнул рукой. Лицо бывшего лейтенанта было обожжено солнцем и обточено щелочной пылью.