Когда пробудились поля. Чинары моих воспоминаний. Рассказы
Шрифт:
В больницу пожаловал и сам Муса-хан в окружении четырех десятков своих людей: пучеглазый, с кожей почти медного цвета, приземистый, уже в годах. Его сухой смех показался мне еще страшней, чем его глаза. Разговаривая, он все время машинально оттягивал патронташ на поясе, и я все сильней и сильней пугался. Глянув на него еще разок издалека, я убежал домой. Мне попало от мамы за то, что я ходил в больницу, и весь этот день меня больше не выпускали из дому.
Вечером, совсем поздно, из больницы возвратился усталый отец, но мама сразу же увела его на веранду. Она всегда так делала, если в больнице кто-то
— Не спишь?
— Нет, — испуганно отозвалась мама.
— А что ж ты молчишь?
— Что тут скажешь… Страшно мне, этот разбойник, что в морге…
— Не был он разбойником.
— Не был? А кем же он тогда был? — удивилась мать.
Отец медленно ответил:
— Такой же человек, как мы с тобой. Хотел людям добро делать.
— Ах, перестань, пожалуйста! — Мама начала сердиться. — Как ты все умеешь запутать! Всем известно, что Фаджа был подлым грабителем и что раджа назначил награду за его голову, потому что во всей округе никому покоя не было. Господи, не оставь милостью своей этого Иса-хана, который убил негодяя.
— Не Иса-хан, а Муса-хан.
— Ну, не все ли равно! У этих мусульман все имена похожи, я их не запоминаю.
— А индусские имена не похожи? — Отец улыбнулся. — Индра, Махендра, Гаджендра, Раджендра — все Индры, Ендры какие-то!
— Ты вечно защищаешь мусульман, о чем бы ни заговорил. Сейчас у тебя Фаджа-разбойник уже не разбойник, завтра скажешь, что этот Иса-хан…
— Не Иса-хан, а Муса-хан, — опять поправил ее отец.
— Хорошо, хорошо! Пусть будет Муса-хан! Так ты все равно…
— Дело в том, что Муса-хан убил Фаджу не в бою, — сказал господин доктор.
— Так я и знала, что ты до этого договоришься! — возмутилась мама.
— Говорят, Фаджа полюбил Ханум, дочь Муса-хана. Ханум тоже понравился красивый парень. Но Муса-хан слышать об этом не хотел, а Фаджу искала полиция и в княжестве и у англичан, так что пришлось им с Ханум назначать тайные свидания. Целыми днями он скрывался в горных пещерах, в болотах, совершал налеты на почтовые конторы, изводил своими вылазками полицию и войска и таял в ночи, как блуждающий огонек. Вся окрестная молодежь преклонялась перед Фаджой и тайком помогала ему. Девушки слагали о нем песни. Фаджа стал настоящим героем, и Ханум не могла устоять перед его любовью. Фаджа и Ханум встречались темными ночами у крепостных стен. Перед рассветом Фаджа уходил либо к скалистым горам Фатехгарха, либо через реку в Дохалу. Поймать Фаджу никто не мог.
— Как же он все-таки попался? — недоверчиво спросила мама.
— Ханум посвятила в тайну свою тетку, которая сначала помогала ей, а потом вдруг взяла и выдала всех Муса-хану.
—
Мама говорила так, будто обращалась непосредственно к самой тетке:
— Нет, не будет тебе в жизни радости — ведь ты погубила любовь двух сердец!
Она повернулась к отцу:
— И что же дальше?
— Как только Муса-хан узнал об этом, он стал готовить засаду на Фаджу. Однако войска, что были в крепости, он ни о чем не известил, чтобы они не могли потом потребовать часть награды. Каждую ночь ждали в засаде Фаджу, ждали почти все люди Мусы. Оставалось только несколько человек — они должны были следить за Ханум, если девушка выйдет из дому ночью.
— И что же? — У мамы перехватило дыхание.
— Первые три ночи прождали зря. Ханум спокойно спала в своей постели. На четвертые сутки, только полночь миновала — Ханум встает. Она причесалась, переоделась в голубые могольские шальвары и куртку, на голову покрывало набросила и вышла навстречу любимому.
— Боже мой! — выдохнула мама.
— Тетка с ней, — продолжал отец.
— Негодница старая, чтоб ее тело стало обителью червей! — Мамин голос дрожал от негодования.
— …встретились они, как всегда, у крепостных стен. Ханум и Фаджа. Перед рассветом Фаджа заставил себя оторваться от Ханум и пошел прочь в сторону гор. Там находился его лагерь. Туда и пробирался Фаджа низовыми тропинками. А Ханум — и тетка с нею — возвращались верхней тропинкой домой. Они едва видели друг друга в темноте, но радовались и этому.
— Ну?
— Когда Фаджа добрался до места, откуда ему нужно было сворачивать к реке, из-за скалы ему выстрелили в спину. Целый залп дали. У него шесть пуль в спине. Фаджа закричал: «Ханум»! Ханум сверху услышала залп и задрожала от ужаса. Прямо по камням сбежала она вниз — там в пыли, окровавленный лежал ее любимый. Он был мертв. Рядом с трупом, зажав пистолет в руке, стоял ее отец Муса-хан и смеялся…
Мама долго лежала не двигаясь. Потом стало слышно, как она сморкается и вытирает глаза.
— Ты рассказываешь, будто сам при этом присутствовал…
— Меня там не было, — ответил отец. — Но человек, от которого я слышал это, действительно был там.
— Кто это?
— Ханум.
— Ханум здесь?! Ханум в городе?!
— На веранде сидит, — прошептал отец.
Мама вскочила с постели и шепотом спросила:
— Зачем она явилась в твой дом? Что ей надо?
— Ей надо еще раз взглянуть на Фаджу.
Мама опять надолго замолчала.
— А если ее отец узнает, что она здесь? — наконец спросила она.
— Не думаю. Ханум скрывается. Она попросила, чтоб я ей разрешил посмотреть на мертвого.
— Но он же в морге!
— Ключ от морга у меня.
Маму начало трясти от страха:
— И ты пойдешь в морг в полночь?
— Ну и что?
— А если кто-нибудь узнает? А если на тебя донесут? А если до самого раджи дойдут слухи?
— Кто меня увидит в такой темноте?
— Я тебя не пущу! — решительно заявила мама. — Ты совсем рехнулся и не понимаешь, что говоришь. Я сейчас выйду и сама поговорю с Ханум.