Когда пробудились поля. Чинары моих воспоминаний. Рассказы
Шрифт:
В автобусе сидел один из рабочих «Бест компани», он вез домой завернутый в платочек плод манго.
— Что вы там болтаете? — бросил он, и щеки его побагровели от обиды.
Опять ударив кулаком по пачке газет, Бекаль повторил:
— Я говорю, прикрыть нужно вашу лавочку!..
— Почему это прикрыть? Только потому, что иногда глохнет мотор? Чем виновата компания?
— Если не компания, так ваша милость. С тех пор как вы, рабочие, создали профсоюз, вы все точно с ума сошли. Я все отлично понимаю.
—
— Устраивают забастовки! Требуют повышения зарплаты, надбавки на дороговизну! А откуда идут эти денежки? Из наших карманов. Из карманов нашего брата простого служащего. Вы, рабочие, живете в свое удовольствие, а люди среднего достатка не знают, как свести концы с концами!
Большинство опрятно одетых — по виду служащие — пассажиров поддержали его. Кое-кого из них я знал. Вот подрядчик Сетх Хаджи Дауд. У него контракт на строительство пятнадцати домов в Джуху. А вот Дж. Дж. Шах — помощник редактора газеты «Нав Бхарат», возвращающийся с женой из кино. Рядом с ним малаялец Джон — христианин, который после получения степени бакалавра остался без работы и теперь рыскает по городу в поисках хоть какого-нибудь дела. Из-под его черных усов порой сверкают белоснежные зубы, и тогда трудно определить, сердится он или улыбается.
— Да, это верно, — заговорил Джон. — Вот я получил степень бакалавра искусств и нигде не могу найти работу. Два года ищу. А тут люди с четырехклассным образованием дурачат меня и называют это социальной справедливостью. Помотался бы с мое, сразу забыл бы свой социализм.
Рабочий «Бест компани» промычал что-то раздраженно в ответ и засучил рукава. Рядом с ним сидел железнодорожник. Его синяя рубашка была вся в саже. На черном лице двумя угольками сверкали глаза. Грязная спецовка заставляла других пассажиров держаться подальше от него.
Схватив за руку рабочего, он сказал:
— Ну чего ты зря заводишься? Разве могут понять наше положение эти люди? Э… оставь их, брат! Еще немного терпения, и автобус тронется. Через пару минут повеет свежий ветерок, и этот господин придет в себя.
— А ты что, считаешь меня сумасшедшим? — спросил вспыхнув Джон. Он как-то странно оскалил зубы, и казалось, вот-вот расхохочется. Железнодорожник с улыбкой отвернулся.
Дж. Дж. Шах спросил, обращаясь к жене:
— Как тебе понравилась Бетти Девис?
Та посмотрела ему в глаза и улыбнулась, словно вновь получила наслаждение от игры любимой киноактрисы. Дотронувшись до ее руки, Дж. Дж. сказал полушепотом на гуджарати:
— У тебя глаза как у Бетти Девис.
Госпожа Шах состроила глазки и тоже на гуджарати ответила: «Ну, скажешь тоже, глупенький!»
А кругом пассажиры в один голос ругали автобусную компанию:
— Ну и порядки! Это ж попадешь домой часам к двенадцати!
— Давно пора заменить автобус новым…
— На стоянке должна
— Куда там! Разве ума на это хватит?
Бизнесмен марвари решил вдруг поделиться своими впечатлениями о состоянии автобусного движения в Европе.
— Когда я был в Швейцарии… — начал он, но голос его потонул в общем гомоне. Вернулся кондуктор, и пассажиры дружно набросились на него. Лица у всех озлобленные: у одних от усталости, у других от отчаяния, у третьих от тоски по работе, которую не могут найти. Казалось, разверзлись небеса и посыпались молнии, сопровождаемые ударами грома. Каждый старался излить свою горечь и не стеснялся в выражениях.
— Что я, нарочно, что ли, остановил автобус? — проворчал кондуктор. — Может быть, я не хочу домой или у меня нет детей?! Или я не проголодался? Вы вот сейчас дома будете, а мне еще из Варсавы придется до Колабы трястись целых двадцать миль. Так-то вот. И чего глотку дерете?
— Глотку дерем?! — раздраженно вскочив с места, вскричал Дж. Дж. Шах. — Мы глотку дерем, а он, видите ли, изысканно изъясняется?! Сейчас же возьми свои слова обратно, не то завтра напишу о тебе в газете! Или не знаешь, кто я?
— Кто ты? — запальчиво переспросил кондуктор. — Уж не бомбейский ли губернатор?
— Я редактор «Нав Бхарат», представитель общественности. Ты оскорбил всех нас. За кого ты нас принимаешь, за ослов?..
— Заткнись! — крикнул кондуктор, надвигаясь на него.
— Сам заткнись! — дрожа от ярости, закричал Дж. Дж. Шах.
Железнодорожник встал между ними.
В это время к стоянке подошел автобус другой линии, который всегда прибывал сюда в 11 часов 10 минут. И когда приехавшие увидели, что последний автобус на Варсаву еще не ушел, они бросились к нему.
— Входите, входите, — говорил Джунаркар, продавец манго, засовывая свою корзину под сиденье.
Кондуктор попытался остановить новый приток пассажиров, но его никто не слушал. Теперь те, кто сел раньше, старались подвинуться, чтобы дать место вошедшим. И скоро там, где было тридцать два пассажира, уже сидело сорок два. Кондуктор вышел из автобуса и сказал: «Я не разрешу ехать ни одному лишнему человеку».
— Теперь придется взять всех! — бросил Дж. Дж. Шах.
— Правильно, правильно, — поддержали его Джунаркар, патан-зеленщик и Бекаль.
Обернувшись к Джунаркару, железнодорожник сказал:
— Ну что ты кричишь? Ведь автобус рассчитан на двадцать восемь пассажиров. Кондуктор был согласен взять тридцать два. А теперь еще набился народ! Как может машина выдержать такую перегрузку? Пораскинь-ка мозгами!
— Да уж где нам! Видно, весь ум в тебя переселился, — с неприязнью глядя на перепачканную спецовку рабочего, ответил продавец манго и крикнул стоявшей около автобуса старухе: — Эй, мать! Заходи, заходи!.. Эта лошадка всех потянет.