Когда пророчества сбываются

Ангелов Августин

Иногда некоторые из крестьян, особенно пожилые, заходили в часовенку, чтобы перекреститься перед иконами или поставить свечку за упокой кого-то из близких перед распятием, но, в основном, народ наведывался в часовенку за другим. Все знали, что главной обязанностью настоятельницы деревенского храма было изготовление разных целебных настоек. И ушлые мужики, пристрастившиеся к подобному питью, часто приходили к настоятельнице за тем, чтобы попросить чудодейственное питье, настоянное на травах, под благовидными предлогами мнимых болезней. Особенной популярностью пользовались сиропы от простуды.

То ли от переживаний, связанных с потерей супруга, то ли от серьезной болезни, которую женщина перенесла, но выжила, старая Ксения

на седьмом десятке лет сделалась самой настоящей прорицательницей. Она могла точно сказать любой беременной женщине, родится ли у нее мальчик или девочка, предсказывала погоду, а также чувствовала у кого какая болезнь. И потому те симулянты, у которых никакого заболевания не имелось, но очень хотелось пригубить вкусной травяной настойки с удивительным эффектом опьянения, почти всегда уходили от Ксении ни с чем. Как кремень старуха была стойкая и редко подавалась на уговоры. Правда, иногда она неожиданно смягчалась и выдавала все-таки страждущим зелье. По этой причине ходили слухи, что сама настоятельница время от времени пробует снадобья собственного изготовления.

Глава 4

Внезапно староста предложил:

— А давай, Ерема, сходим к бабке Ксюше прямо сейчас. И пусть твой сын расскажет ей, кого он там видел возле леса. Сразу и послушаем вместе, что она скажет.

Задумка старосты была очень простой. В деревне поговаривали, что настоятельница всегда чувствует обман. И Еремей кивнул, согласившись. Староста надел овчинный тулуп и шапку, дал какие-то указания своему помощнику немолодому холопу Игнатию, и вместе с Илларионовыми вышел на мороз. Старая часовня, построенная из дерева, потемневшего за века, выглядела как маленькая церквушка с одной единственной маковкой, увенчанной небольшим крестом, выкрашенным в белый цвет. Краску на нем подновляли каждую весну, на пасху, потому что от зимних ветров она отшелушивалась, и крест становился из белого черным. Рядом отдельно стояла открытая вышка деревенской колокольни, похожая на очень высокую табуретку. Ее построили еще основатели Дружковки из четырех огромных древесных стволов с площадкой наверху, где под навесом висел колокол, открытый всем ветрам, но надежно закрепленный железной цепью, чтобы не звенел лишний раз. Цепь снимали и звонили в него только по праздникам, для созыва вече, да в тревожных случаях, когда, например, в деревне начинался пожар.

Втроем они быстро дошли до часовни, перекрестились в сенях по старинному обычаю и вошли внутрь полутемного небольшого зала, дневной свет в который проникал лишь сверху из-под свода скромного купола, под которым находились четыре окошка, сориентированные по сторонам света и украшенные витражами из цветного стекла, изображающими святых. Но, этого света было недостаточно, и освещение дополняли свечи и лампады, выставленные перед иконами небольшого иконостаса. В помещении пахло какими-то благовониями, которые настоятельница изготавливала сама из трав. Внутри находились две женщины в белых просторных балахонах, похожих на обыкновенные простыни с вырезом для просовывания головы. Волосы их скрывали белые косынки, завязанные на затылке. То были сама настоятельница Ксения и ее помощница Светлана.

— Зачем пожаловали в храм, мужики? Вижу, что не просто помолиться пришли. Забота у вас какая-то, — без обиняков проговорила скрипучим голосом старая женщина.

— Верно, матушка, дело у нас к тебе, — кивнул староста. И добавил:

— Вот, сын Еремея говорит, что сегодня видел морока возле леса. Хотели узнать у тебя, к чему бы это?

Старуха подошла вплотную к Пете и потрогала ему лоб своей костлявой рукой, словно бы желая убедиться, здоров ли парень? Нет ли у него лихорадки? Петр инстинктивно вздрогнул и отшатнулся, но все-таки позволил матушке настоятельнице прикоснуться к себе. Лицо ее выглядело высохшим и морщинистым, прямые тонкие губы не сулили улыбки, длинный горбатый

нос делал облик некрасивым, но черные глаза старухи смотрели цепко, словно бы проникая взглядом в самую глубину души. И от этого взгляда Пете сделалось не по себе, и он поежился под теплой одеждой.

— Мальчик, расскажи мне то, что увидел там, я хочу именно от тебя услышать, — попросила Ксения.

И Петя рассказал, снова пережив страх при воспоминании о рогатом существе. Настоятельница выслушала парня внимательно, ни разу не перебив его ни единым словом. Потом произнесла:

— Малец не врет. И то, что он видел — это плохое предзнаменование для всей нашей деревни.

Услышав это, Еремей Илларионов и Елисей Голованов притихли, не зная, что и сказать. А бабка дала указание своей помощнице:

— Налей-ка святую воду в купель, да поставь возле нее двенадцать свечей. Взглянуть хочу, что грядет.

Женщина по имени Светлана не казалась еще старой, хотя вокруг ее серых глаз и пролегли уже бороздки морщинок, выдавая возраст. Но, круглое лицо ее до сих пор выглядело довольно свежим. Все в деревне знали, что она очень добрая и милосердная, из тех людей, которые всегда готовы прийти на помощь в чужом горе. Хорошей помощницей была она старухе и быстро исполнила все, что велела ей настоятельница: налила святую воду из медного жбана, расставила свечки и зажгла их. После этого бабка встала над купелью, наполненной водой, а отражения пламени двенадцати свечей, выставленных полукругом, искрились в ней, отражаясь на водной поверхности. В этот момент затихли все присутствующие, потому как чувствовали, что происходит нечто необыкновенное. Ксения сначала замерла, устремив внутрь купели свой взгляд, а потом закрыла глаза. Но, все почему-то знали, что она видит и закрытыми глазами то, что скрыто от других людей, не имеющих прорицательского дара.

Наконец, открыв глаза, настоятельница глухо проговорила:

— Нас ожидают страшные события. Тьма движется в сторону Дружковки. Скоро на нашу деревню нападут создания тьмы. Так я увидела.

— И что же делать? — спросил у нее староста.

Старуха подняла глаза на него и проговорила:

— Молиться Господу, чтобы беда миновала нас.

Но, староста придерживался другого мнения. Считая, что одними молитвами делу не поможешь, он сказал Еремею, когда они вышли из церкви:

— Буду созывать вече, чтобы выбрать воеводу. Надо собирать ополчение. На всякий случай. Раз такое дело.

— И когда объявишь сбор? — поинтересовался Еремей.

— Прямо завтра утром и объявлю. Ударю в тревожный колокол и призову всех сюда, на площадь перед часовней.

Мужчины уже начали прощаться, когда староста неожиданно спросил Еремея:

— А если я тебя воеводой предложу? Согласишься?

— Если люди поддержат, то готов послужить, — ответил отец Пети. И они пошли на окраину, к своему дому.

Как только отворили незапертую дверь родного жилища и вошли в сени, так сразу почувствовали вкусный запах свежей еды. А есть, конечно, им обоим очень хотелось. В избе было натоплено. И, скинув теплую одежду в сенях, они поспешили к столу, где посередине в котелке стоял горячий мясной суп, который мать семейства разливала деревянным половником в глиняные миски. Едва увидев вошедших, младшие дети сразу вскочили с лавок и кинулись обниматься с отцом, да здороваться со старшим братом. Все норовили что-то сказать, перекрикивая друг друга.

— Ну, хватит уже. Есть хочется, — прервал отец излияния чувств, сев на свое место, на большой прочный табурет, стоящий во главе стола. Отведав суп из миски, он проговорил, обращаясь к жене:

— И когда ты успела приготовить такую вкуснятину?

— Это и не я вовсе, а наша старшая дочь постаралась, — сказала Люба.

— Неужели сама поросенка зарезала и разделала? — удивился отец, обратившись к дочке.

— Да, ты же научил меня обращаться с ножами, — кивнула девушка и покраснела.