Когда просыпаются орхидеи

Иволка Рика

Она протянула руку и коснулась его волос. Мягкие, как у девицы, надо же. Еще эти глаза, сапфирово-синие. Очень редкий цвет для жителей Юдоли, столь редкий, что появляется разве что у полукровок, детей грязного смешения крови тёмных и крови наземцев. Красивый цвет, хоть и цвет врага.

– Назови своё имя, – велела Мэл, опуская руку.

– Алактир. Госпожа.

Алактир… что-то знакомое… могло ли оно встречаться ей в книгах? Едва ли, это хроники древних времен, а дэвы так долго не живут.

– Откуда я могу знать твоё имя?

Дэв

замялся, отводя взгляд. Не хотел говорить. Но придется, иначе она заставит. Будто услышав ее мысли, он всё же сказал:

– Это имя древнего героя Калистрии – Священного града Пастыря. Меня назвали в его честь.

– Выходит, прочили тебе славную судьбу пастырьского героя? – Малврае усмехнулась. – А ты угодил в рабство. Какое, должно быть, разочарование для твоих родителей.

Дэв вскинул голову, снова устремив в нее этот свой раздражающе прямой взгляд, но промолчал.

– С кем сношаются людские женщины, чтобы родить дэва? – Мэл взялась за сустав его крыла, попыталась поднять и разогнуть, но оно оказалось слишком тяжёлым. – С птицами?

Дэв отдернулся, отступая на шаг. Теперь он смотрел на нее с опаской, как будто боясь удара. Ударить, возможно, и стоило бы, но пока Мэл решила обойтись словами:

– Ты не отходишь от меня без разрешения. Иначе боль, которую ты испытал при клеймении, покажется тебе лаской.

На бледных скулах прорезались желваки, глаза сузились, впервые выказав злость, но ненадолго. Словно бы проглотив ее, дэв произнес, все еще глядя на госпожу исподлобья:

– Я научусь.

– Научишься. А сейчас – иди за мной. – Она сняла с него цепь и оставила ее висеть на кольце. – Хочу посмотреть, на что ты годен, как воитель.

В зале для тренировок сегодня упражнялся ее младший брат Хестин. Как и всегда, с лучшим мечником Дома Алеанурден – Дуррадом. Юркий маленький Хестин заметил Мэл сразу, как она вошла – парировав выпад наставника, он проскользнул под рукой Дуррада и, оказавшись за его спиной, радостно отсалютовал сестре рапирой.

– Мэл! Ты пришла посмотреть на меня?!

За свой хитрый, но неосторожный, прием Хестин был награжден атакой со спины, которую у него не хватило сноровки отбить, отчего в итоге мальчишка и оказался на полу.

– Ох…

– Щегольство, недостойное воина, – заметил Дуррад, хмурясь.

– Простите, наставник… – виновато проговорил Хестин, поднимаясь и отряхиваясь, а потом охнул, когда из проёма двери, чуть склоняя голову, чтобы не биться ею о потолок, вышел дэв. – Ого…

– Госпожа. – Командир верных поприветствовал Малврае скупым кивком, проследив внимательными глазами за дэвом. – Освободить зал?

– Нет. Хочу, чтобы ты испытал его боем на настоящих клинках. Называет себя воином.

Дуррад снова осмотрел ее раба и сухо констатировал:

– Одежда не подходит.

Мэл обернулась, окинула наряд дэва изучающим взглядом. Да, об этом она не подумала… Амулет да белые шаровары. Она так и не переодела своего

питомца, оставив всё то, во что его «упаковал» даритель-наземник. Подвижности такая одежда не помешает, но Дуррад явно боится не этого. Не хочет попортить красивую шкурку.

– Ничего страшного. – Мэл пожала плечами. – Если ты убьешь его, значит он паршивый воин, и поделом.

– Слушаюсь. Клинки?

Малврае требовательно взглянула на дэва, тот хмуро кивнул:

– Да… клинки подойдут.

Дуррад взял со стойки настоящие мечи, одним молча указал дэву в центр зала, а другим Хестину – в сторону. Не сводя заинтересованного взгляда с Алактира, мальчишка шустро припустил к сестре, с разбегу запрыгнув на перила смотровой площадки.

– Гигантская человекоподобная птица! – восхищенно шепнул Хестин. – Можно мне потрогать его крылья?

– Потом, – улыбнулась Мэл, взъерошив его волосы, от природы забавно вьющиеся. – Может быть.

Хестин был ей ближе всех в семье. Непоседливый, но послушный, живой, но не такой раздражающий как Иллиам. Они с Мэл даже внешне были похожи – оба темноволосые, с кожей серо-лилового оттенка. Разве что глаза у Хестина были столь глубоко пурпурные, что почти черные, в отличие от ярко-лиловых глаз Мэл, унаследованных от матери. К слову, почти черные глаза были и у Дуррада, что давало большую почву для слухов о том, что Хестина леди Бризанна родила от командира своих верных. Поговаривали, что она до сих пор ложится с ним в постель, как с самым близким любовником. Обычно такие слухи сильно занимали любопытную Иллиам. Мэл даже подумывала, что сестричка и сама положила глаз на Дуррада, очень уж она любит его общество. На вкус же самой Малврае, командир верных был слишком стар, хотя, как у всякого тёмного, возраст почти не сказывался на нём внешне. Выдавал только взгляд.

– Илли сказала, что он теперь твой, – затараторил Хестин, беспокойно болтая ногами. – Это правда?

– Правда, – рассеянно кивнула Мэл, наблюдая за тем, как Дуррад совершает выпад за выпадом, пока ее дэв предпочитает занимать оборонительную позицию.

– А зачем ему клинки? Для этого же есть верные!

– Раб должен приносить хоть какую-то пользу. Этот, – Мэл указала на дэва, – явно крепкий и сильный. Будет моим личным стражем.

– Но Мэл! – всплеснул руками братишка. – Я ведь для того и учусь, чтобы стать твоим стражем!

Малврае улыбнулась, разглядывая его возмущенную мордашку.

– Ты знаешь, что матушка не даст тебе стать верным.

Хестин мгновенно погрустнел.

– Угу. Проклятый дар…

– Не проклятый! Редкий и ценный. Он возвысит тебя среди прочих мужчин. Если будешь хорошо учиться.

Братишка щелкнул пальцами, создавая на ладони лиловый огонёк, принявший форму ночной орхидеи. Она выглядела как настоящая, со всеми деталями, прожилками, изгибами стебля и рисунком лепестков, но, когда мальчик коснулся цветка другой рукой, мираж рассеялся.