Когда сгущается тьма
Шрифт:
— Авария могла повредить коммуникации. Тебе, Чавес, придется навести справки на этот счет в телефонной компании. Если же линия в мотеле в порядке, следует блокировать все звонки, кроме поступающих с наших средств связи. Еще не хватало, чтобы он вступил в разговор с каким-нибудь сверхактивным журналистом. Кстати, кто-нибудь связывался с департаментом строительства и архитектуры?
— Нет еще, — сказал Чавес.
— А надо бы. Нам понадобятся чертежи здания. И чем подробнее, тем лучше. Чтобы мы могли иметь наглядное представление, какие стены
— Работаем над этим.
— Хорошо. Возможно, воду придется отключить. То же самое относится и к электричеству.
— Любому дураку видно, что… — начал было Чавес и замолчал, хотя и не извинился за бестактность. Секунду помолчав, он продолжил: — Электричество уже отключено, по крайней мере в номере, где находятся преступник и заложники. Предположительно это следствие удара.
— Давайте не будем строить предположения, — покачал головой Пауло. — Мне бы не хотелось, чтобы Фэлкон следил за нашими действиями по телевизору. Особенно при условии, что над нами кружат вертолеты средств массовой информации, которые наверняка дают развернутую картину происходящего. Нужно как можно быстрее связаться с электрокомпанией и обесточить весь дом. Кто-нибудь из жильцов еще остался в мотеле?
— Мы сделали все, что смогли, — заверил Чавес. Многие комнаты в мотеле пустуют. В общей сложности эвакуировано шестнадцать человек. Некоторые сами выбежали на улицу еще до нашего прихода. Когда машина протаранила здание, живущие по соседству рванули отсюда так, что только пятки сверкали. Полагаю, звук удара прозвучал в тишине ночи как взрыв бомбы.
— Проживал ли кто-нибудь в комнате, которую протаранил автомобиль мистера Свайтека?
Джек почувствовал, как по спине пробежал холодок. Во всей этой круговерти он не удосужился об этом спросить. Неужели есть шанс, что под колесами его автомобиля погиб невинный человек?
— У нас нет об этом никакой информации, — пожал плечами Чавес.
— В мотеле есть менеджер или старший клерк, у которых можно об этом спросить?
— Мы их еще не нашли. Вы не представляете, какой здесь был бедлам, пока полиция не перекрыла дорогу и не навела порядок.
— Но в офисе мотеля должен быть журнал регистрации проживающих.
— Такой журнал имеется, но почти половина обитателей мотеля, с которыми мы разговаривали, там не записаны. Некоторые комнаты арендовались всего на час или два. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
Мэллой раздраженно перебил Чавеса:
— Извините, сержант Пауло, но я не совсем понимаю, какова ваша роль во всем этом?
За Пауло ответила Алисия:
— На протяжении последних двух лет он неоднократно разговаривал с Фэлконом и находится здесь поличному распоряжению шефа Ренфро.
— Вы хотите сказать, что он назначен главным переговорщиком? — уточнил Мэллой.
— Мне не нравится, что обо мне говорят в третьем лице, словно меня здесь нет, — заметил Пауло. — Я хоть и слепой,
— Извини, — произнесла Алисия.
— Отвечая на вопрос сержанта Мэллоя, скажу так: нет, я не руководитель группы переговорщиков. Я лишь согласился начать диалог с преступником. Но поскольку первый разговор с ним уже состоялся, я выхожу из дела. Так что вы, ребята, можете продолжать свою миссию.
— Нет, так не пойдет, — возразил Джек. — Вы прослушали запись и знаете, что Фэлкон согласился говорить только со мной, а я, по его требованию, должен обратиться к вам, чтобы выяснить, чего он хочет.
— Давайте проясним этот вопрос с самого начала, — вновь вмешался Мэллой. — Адвокат ни при каких условиях не может быть нашим главным переговорщиком.
— В таком случае главными переговорщиками будем мы с Пауло.
Над группой повисло гнетущее молчание. Джек не мог расшифровать выражение лица Винсента, поскольку его глаза скрывали черные очки.
Наконец Пауло сказал:
— Давайте разбираться с ситуацией шаг за шагом. Прежде всего необходимо рассмотреть его первое требование. Поясните мне, какие деньги он хочет получить.
— У него в Нассау в депозитной ячейке банка хранится наличность. Он думает, что эти деньги взял я. Но это не так. Я взял ровно столько, сколько требовалось, чтобы заплатить за него залог. Остальные деньги по-прежнему находятся на Багамах.
— О какой сумме идет речь?
Джек заколебался. Хотя конфиденциальные отношения «адвокат — клиент», существовавшие у него с Фэлконом, после похищения можно было считать нарушенными, не стоило сбрасывать со счетов тот факт, что раскрытие этой информации могло каким-то образом повлиять на положение Тео. Наконец он произнес:
— В его депозитной ячейке находилось около двухсот тысяч долларов. Из этих денег я взял десять тысяч, поскольку такова была сумма залога.
Копы обменялись взглядами, и Чавес озвучил то, о чем все они подумали.
— Откуда у бездомного парня такие деньги в офшорном банке?
— Да уж, не похоже, чтобы он скопил их, моя стекла на заправках, — усмехнулся Джек.
— Есть какие-нибудь идеи относительно того, зачем ему понадобились эти деньги именно сейчас? — спросил Пауло.
— Он не объяснил. Сказал, что хочет побыстрее их получить — и все.
— Не важно, зачем они ему понадобились, — заметил сержант Мэллой. — Мы не даем денег тем, кто берет заложников. И точка.
— Ну, не бывает правил без исключений, — возразил Пауло.
— Вы намекаете, что я должен лететь на Багамы и взять эти деньги? — осведомился Джек.
— Сколько времени вам для этого потребуется? — спросил Пауло.
— Вы серьезно? — удивился адвокат.
— Это дело затянется надолго. В прошлый раз Фэлкон блокировал движение на Пауэлл-бридж почти четыре часа. А в предыдущей аналогичной ситуации мы валандались с ним добрых шесть с половиной. И это при условии, что тогда у него не было заложников. Итак, сколько времени вам понадобится?