Когда сгущается тьма
Шрифт:
— Сейф пуст, — констатировал Райли.
— Куда же подевались деньги? — спросил Джек.
— Мы не допускали в своей деятельности ошибок на протяжении всех одиннадцати лет своего существования, — изрек Райли с таким видом, словно одиннадцать лет являлись главным критерием надежности офшорного банка. — И я уверен, что мы сможем отчитаться по каждому чеку и счету.
— Кто-нибудь открывал ячейку с того дня, когда я в последний раз был у вас?
— Я сейчас же проверю наши записи на этот счет.
— В этом нет
— Только не прикасайтесь к ней! — воскликнул коп.
Но Джек и не собирался ее трогать. Записка представляла собой клочок бумаги размером с визитную карточку, на котором от руки было что-то написано. Достав из кармана ручку, Джек кончиком придвинул бумажку к внешнему краю ячейки, чтобы рассмотреть надпись. Потом наклонился и прочитал вслух:
— «Donde estan los Desaparecidos?»
— Это на испанском? — осведомился Райли.
— Да, — подтвердил Джек.
Некоторое время мужчины стояли в полном молчании, словно пытаясь расшифровать загадочные письмена.
— Но что это значит? — наконец спросил Райли.
— «Где находятся исчезнувшие?» — перевел с испанского коп.
— Перевести легко, — сказал Джек. — Другое дело — понять, что это означает.
— А вы понимаете? — повернулся к нему Райли.
Джек еще раз посмотрел на записку.
— Не имею ни малейшего представления.
ГЛАВА 23
Алисия спала на заднем сиденье своего автомобиля, когда зазвонил мобильный. Поскольку Винс предупредил ее, что дело может затянуться и превратиться с подачи средств массовой информации в подобие многочасового телемарафона, она решила воспользоваться временным затишьем и немного подремать. Ее автомобиль был припаркован рядом с командным пунктом — на тот случай, если она срочно понадобится. Поскольку Алисия не успела вовремя ответить, обращенные к ней слова перекочевали в раздел записи сообщений, но она сразу узнала высветившийся на дисплее номер и нажала на кнопку быстрого набора. Отец снял трубку после первого же гудка.
— Алисия, ты где?
— В мобильном командном пункте. На Бискейн-бульвар возникла ситуация с заложниками.
— Я знаю. Мне только что звонила шеф Ренфро. Но почему ты там?
— Потому что может понадобиться моя помощь.
— Только прошу тебя — не разговаривай с тем психом. Он уже убил одного копа и ранил другого.
Алисия глянула на свое отражение в зеркале заднего вида. Несколько лет назад она могла провести ночь на сиденье автомобиля, а утром явиться к восьми часам на дежурство как ни в чем не бывало, расточать улыбки и классно выглядеть даже без макияжа. Но эти дни, к сожалению, миновали.
— Я далеко от линии огня, и никакая опасность мне не угрожает.
— Очень хорошо. И не вздумай подходить к тому дому. Пожалуйста, обещай мне, что не будешь к нему подходить.
— Я
— Даже по телефону с ним не разговаривай!
— Он и не просил, чтобы я с ним говорила.
— Еще попросит. Он же хотел поговорить с тобой, когда сидел на мосту, и снова этого потребует.
— Если потребует, я сделаю то, что мне скажут переговорщики.
— Ни в коем случае. Послушай отца. Не разговаривай с ним. Ты меня слышишь?
— Успокойся, папочка, очень тебя прошу.
— Я спокоен. Просто пообещай мне, что не будешь с ним разговаривать — и все.
— О'кей. Я не буду с ним разговаривать. Обещаю. Если, конечно, переговорщик не решит, что это необходимо.
— Говоря «переговорщик», ты подразумеваешь Пауло?
— Да.
— Господи, Алисия! В прошлый раз, когда этот человек пытался разрешить серьезную кризисную ситуацию, едва не погибла пятилетняя девочка, а сам он ослеп.
— Он в этом не виноват.
— Это твое мнение.
— Да, это мое мнение, из чего следует, что я ему доверяю. Но сделаю все, чтобы избавить тебя от волнений. Обещаю, что Фэлкон даже не узнает о моем присутствии в мобильном командном пункте, а я не сдвинусь с места, пока Винс не сочтет это совершенно необходимым.
— Никаких «пока». Ты не будешь разговаривать с этим сумасшедшим ни при каких условиях.
Прозвучавшее в голосе отца отчаяние удивило Алисию, поскольку было совершенно не оправданным и не имело под собой серьезных причин.
— Извини, но этого я обещать тебе не могу.
На другом конце провода установилось молчание.
— Папочка, ты в порядке?
— Да, у меня все хорошо.
— И мы опять друзья?
Он издал звук, похожий на вздох и стон одновременно.
— Не хотелось бы напоминать об этом, но год назад, начав с ним встречаться, ты говорила, что временами за него боишься. Потому что он часто играет не по правилам.
— Он не поэтому попал в беду.
— Может, да, а может, и нет. Я просто не хочу, чтобы нечто подобное произошло с тобой. Это ты можешь понять?
— Да, могу. Но ты должен понять и мое положение.
— Я все понимаю. Ты поступишь так, как сочтешь нужным.
— Спасибо, папочка. Так я и сделаю.
— Мы оба.
— Что значит, «мы оба»? — спросила она, не совсем понимая, что он хочет сказать.
— Ничего. Я люблю тебя, — произнес отец и повесил трубку.
Было четыре утра. Если бы события этой ночью развивались по первоначальному плану, Джек давно находился бы в постели и видел Багамы или другой такой же райский уголок разве что во сне. А Тео возвращался бы домой из ночного клуба Южного пляжа. Вместо этого Джек, не спавший уже более двадцати двух часов, докладывал переговорщику по телефону из полицейского участка в Нассау о сложившейся ситуации.