Когда сказки превращаются в кошмары. Часть 2. Феечка
Шрифт:
Н-е-ет, коты любят по-иному. Не теряя себя, не уронив достоинства, видя все несовершенства человека. Они принимают его со всеми его недостатками, относясь к ним снисходительно свысока, ограничивая самого себя в свободе, чтобы быть рядом с человеком. Чтоб лежать рядом с ним на кровати, успокаивая его мурлыканьем. Чтоб ловить для него мышей, заботясь о сохранности его еды. Чтоб забирать его проблемы, переваривая их и иногда болея вместо него.
Не будь этой любви, кот просто б ушел в лес, на вольные хлеба, после смерти хозяина. Но он остался. Остался, потому что очень любил своего
Кот поскреб когтями ковер и чуть изменил позу. О детеныше принято заботиться. Котам требуется одно, а людям немного другое. Так что человека было нужно обеспечить домом, едой, положением в обществе и женщиной для воспроизводства потомства. Для последнего вполне себе подходили король и его дочка. А вот с первым было посложнее… Свободных богатых домов в округе не наблюдалось. А Кот не был бандитом, и потому выгонять из дома какого-то знатного дуралея с его потомством ему претило. Но и обеспечить домом человека было надо. Что делать?
По зрелым размышлениям, оставался лишь один вариант: Великан-Людоед. Тут тебе и дом, и положение, и еда, и благое дело… Можно и о Принцессе подумать. Так что план созрел быстро. Остальное было делом техники: новый хозяин был простофиля, в принципе обалдевший и от свалившегося на него горя, и от подлости братьев, и от… говорящего кота. Так что убедить его придерживаться кошачьего плана не составило большого труда.
Король же просто был дурень, впавший в ступор от вида говорящего животного и усиленно соображавший: не сильно ли он перебрал вчера?.. И почему, если перебрал, явилась не белочка, а кот?
Так что этот тоже особо не сопротивлялся. Его, как говорится, можно было брать голыми лапами… Оставался, собственно, сам Людоед. И в этом была загвоздка. Нет, не в том, что он был Великан, а в том – что Людоед. Что освобожденную эту Энергию надо было переварить и не дать взять над собой верх. В противном случае людоедом бы стал он сам. С такой энергией трудно совладать в принципе, еще труднее, если по натуре ты хищник, а уж с тем Потоком, который проходил через Великана, и подавно. Так что трогать Людоеда было, конечно же, верхом неразумности.
Кот вздохнул и перевернулся на спину, чуть поджав задние и вытянув передние лапы, свернул кончик хвоста бубликом: «Неразумно – да. Чревато – очень. Но… близилась осень, хозяйский детеныш мерз и хотел есть. Работы не было. Денег тоже. И потому… Людоед».
Нет, в принципе, все прошло как по маслу: великан был съеден, хозяйский детеныш пристроен. И вроде бы никаких последствий не наблюдалось. Никаких левых желаний. Так что Кот с удовольствием грелся на солнышке, охотился за мышами, флиртовал с кошками… Одним словом – жизнь наладилась, и все пошло своим чередом.
Все шло своим чередом ровно год. А через год, в один из осенних промозглых дней, слушая, как завывает ветер в печной трубе, Кот понял, что сегодня ночью он будет охотиться на… человека. Вот так.
Кот снова перевернулся на живот и свернулся калачиком, чуть прикрыв пушистым хвостом нос. Выход? А никакого выхода нет. Энергия Людоеда спокойно текла внутри него широким потоком, и этот поток требовал человечины. И совладать с ним не было никакой возможности. Оставалось только… Ну да – любовь. Кот не мог ни причинить боль человеку, ни подвести его под подозрения. А ведь начни пропадать люди в округе, и соседи тут же бы вспомнили, чей это замок… И сначала б это были только слухи… потом вилы… и факелы.
Нет, подставить хозяина Кот не мог. Любовь… однако. Оставалось одно – охота в Другом Мире. Да – такие есть, и коты хорошо чувствуют Двери в них. И одна из таких Дверей находилась в глубине леса, примыкающего к замку. Лес был не то что очень старый, а скорее, даже древний. Многовековые деревья сплелись в нем верхушками так плотно, что свет почти не проникал к их корням. Там не росла трава, не видно было молодых побегов, лишь ковер из опавших листьев шуршал под ногами да кое-где на огромных валунах, в большом количестве раскиданных по лесу, рос бледно-зеленый, почти белесый, мох. Черные стволы деревьев были причудливо изогнуты, словно танцевали странный, не известный людям ритуальный танец. Вот в самом центре этого недружелюбного леса, среди двух причудливо изогнутых стволов одного из деревьев, и находилась Дверь.
Воздух чуть колебался в разнодвижущихся слоях почти прозрачного марева, образуя небольшую впадину. Ветер шумел в кронах деревьев, где-то сбоку слышалось журчание воды в роднике. Лес жил своей обычной жизнью, когда Кот в первый раз шагнул в образованную маревом воронку… Шагнув туда, он не мог видеть, как следом за ним туда же шагнул человек…
Хозяин снова поднялся и поправил дрова в камине. Он никогда не был силен в магии и потому, когда Кот впервые заговорил с ним, чуть не чокнулся от удивления и страха. Остановило только одно: сыновье послушание – раз отец оставил ему это… в наследство, значит, так и должно быть. Отец лучше знает…
А потом были купание в холодной по-осеннему воде, гонка по полям, еще не принадлежавшим ему. Женитьба на принцессе и… разговор по душам с вроде бы довольным, но тем не менее чем-то обеспокоенным другом… То, что ему рассказал Кот, с трудом укладывалось в рамки его понимания. Но другу он поверил. Поверил сразу и беспрекословно. Поверил и стал искать информацию. Кое-что о Мире и его правилах рассказали тетрадки его отца, выкупленные у братьев, по счастью, те не успели пустить их на растопку печи. Кое-что помогли прояснить книги, хранящиеся в замке, когда-то принадлежавшем Великану. Там же, при разборе завалов в одной из многочисленных кладовых, был найден Меч.
А потом были уроки у мастеров по владению им. И были поиски ответа на вопрос: что делать, если?.. И была надежда, что это «если…» никогда не наступит. Но прошел год, и надежда умерла… В Мире за все надо платить. Но должен ли платить Друг за любовь? Должен ли кто-то платить пусть и в чужом, но Мире, за его – человека – безбедное житье, купленное такой ценой? На все вопросы для самого себя он ответил отрицательно. И потому в один из солнечных осенних дней шагнул в провал из марева вслед за Котом…