Когда сверкнула молния

Кэбот Мэг

— Уверен, что его шея очень повреждена. Уверен, что полутораметровая юная леди могла причинить огромный вред двухметровому качку.

— Ну да, — сказал тренер. Даже тренер Олбрайт не застрахован от сарказма. — Он даже прикладывал лед к месту удара.

— Уверен, это очень травмоопасно для него, — ответил мистер Гудхарт. — И, пожалуйста, не беспокойся о Джессике, её ждет соответствующая кара.

По-видимому, тренер Олбрайт не знал, что такое «кара», потому что продолжил:

— Не хочу,

чтобы она трогала моих парней! Держите её подальше от них!

Мистер Гудхарт оторвался от еды, встал и прошел к двери. Он пожал руку тренера и сказал:

— Я позабочусь об этом, Френк.

Затем он галантно пропустил тренера и закрыл за ним дверь.

— Фух, — с облегчением вздохнул мой куратор, когда мы остались одни, и сел обратно за стол, чтобы доесть свой бургер. — Итак, — пожевывая, начал мистер Гудхарт. Уголок его рта измазался кетчупом. — Что случилось с нашим решением не драться с людьми, которые больше нас?

Я глядела на кетчуп.

— Не я начала это, а Джефф.

— И что на этот раз? — Мистер Гудхарт предложил мне картошку фри. — Твой брат?

— Неа, — сказала я, взяв два кусочка и положив их в рот. — Рут.

— Рут? — мистер Гудхарт снова откусил от бургера. Теперь след кетчупа стал ещё больше. — Причём здесь Рут?

— Джефф сказал, что Рут настолько жирная, что её необходимо хоронить в кейсе для пианино, как и Элвиса

Мистер Гудхарт проглотил бургер и сказал:

— Но это же нелепо. Элвиса не хоронили в кейсе для пианино.

— Знаю, — пожав плечами, сказала я. — Теперь понимаете, почему у меня не было выбора?

— Ну, по правде говоря, Джесс, нет, я не понимаю. Проблема, как видишь, в том, что ты бьешь парней, и однажды они захотят дать сдачи. Затем ты сожалеешь о содеянном.

Я ответила:

— Меня не раз били в ответ, но я слишком быстрая для них.

— Да, — сказал мистер Гудхарт. На нём всё ещё был кетчуп. — Но однажды ты споткнешься или что-то в этом роде и получишь от кого-нибудь сдачи.

— Не думаю, — ответила я. — Увидите, позже я применю приемы кикбоксинга.

— Кикбоксинг, — повторил мистер Гудхарт.

— Ага, у меня есть видео-уроки.

— Видео-уроки, — снова повторил мистер Гудхарт. Его телефон зазвонил. Он сказал, — извини, Джессика, — и затем снял трубку.

Пока куратор разговаривал с женой, у которой, по-видимому, были проблемы с их малышом, Расселом, я посмотрела в окно. Не так уж и многое увидишь из окна мистера Гудхарта. В основном, вид открывается на парковку для учителей и небо. Мой город небольшой, поэтому всегда можно увидеть много неба. Сейчас оно было серым и пасмурным. Позади автомойки можно было заметить темно-серые тучи. Вероятно, в соседнем округе идет дождь. Нельзя с точностью сказать, обойдет ли он нас

стороной. Но я подумала, что ливень неизбежен.

— Если он не хочет, есть, — сказал мистер Гудхарт в трубку, — не настаивай... Нет, я не говорил, что ты давишь на него. Я хотел сказать, может, он сейчас просто не голоден... Да, знаю, мы должны кормить его по расписанию, но...

Мойка пуста. Никого не волновала помывка машин, когда надвигался дождь. Но по-соседству располагается Макдональдс, где мистер Гудхарт достал свой бургер и картошку фри, и он переполнен. Как только преподаватели отпускают учеников на обед, все они толпятся в Макдональдсе и Пицце Хат, что через дорогу.

— Ладно, — сказал мистер Гудхарт, положив трубку. — Итак, на чём мы остановились, Джесс?

— Вы говорили, что мне нужно научиться себя контролировать, — ответила я.

Мистер Гудхарт закивал:

— Да, да, ты действительно должна, Джессика.

— Или однажды мне сделают больно.

— Замечательный аргумент.

— И что я должна досчитать до десяти, когда собираюсь что-то сделать в порыве злости.

Мистер Гудхарт снова закивал, только более восторженно:

— Да, и это верно.

— И, кроме того, если я хочу хоть чего-то достичь, мне нужно понять, что неистовство ничего не решает.

Мистер Гудхарт скрестил руки:

— Точно! Ты поняла это, Джессика. Ты, наконец-то, поняла.

Я встала, чтобы уйти. После двухлетнего посещения кабинета мистера Гудхарта я прекрасно знала, как надо вести себя с ним. А ещё надо не забывать, сколько времени я провожу у его кабинета, читая брошюры, пока жду, когда он примет меня. Я полностью исключила карьеру в вооруженных силах.

— Ну, — сказала я, — думаю, что всё поняла, мистер Гудхарт. Огромное спасибо. В следующий раз постараюсь вести себя лучше.

Я была уже у двери, когда он остановил меня.

— И вот что, Джесс, — дружелюбно сказал он. Я посмотрела на него через плечо. — В наказание тебе ещё неделю придется оставаться после уроков, — сказал он, жуя картошку. — Плюс к тем семи, которые у тебя уже есть.

Я улыбнулась ему:

— Мистер Гудхарт?

— Да, Джессика?

— У вас на губах кетчуп.

Ладно, это было не самое лучшее прощание. Но, погодите, он не сказал, что позвонит родителям. Если бы он так сказал, то с моих губ посыпалась бы прекрасная речь о сожалении. Но он не произнес это. Так зачем мне ещё одна неделя наказания?

И, черт побери, у меня настолько много недель наказания, что я полностью отказалась от нормальной жизни. На самом деле жаль, что задержание после уроков не может считаться внеклассной деятельностью. Иначе я бы была неплохим кандидатом для многих колледжей уже сейчас.