Когда сядет солнце
Шрифт:
Неожиданно мое лицо, заливает приятной прохладной водой, попадая в глаза и нос. Вода! Много! Вкусная! С трудом разлепив губы, жадно глотаю живительную влагу. Закашливаюсь, но не могу остановиться и продолжаю пить.
– Тебе хватит! Остановись! – опять приказывает обладатель приятного голоса. Да, красивый голос, но все равно бесячий.
“Знал бы ты, как меня достал!” – возмущенно восклицаю про себя.
Но в ответ могу выдавить лишь протестующий стон.
– Молчи! Сначала целитель – потом разговоры.
Спасибо за воду, но почему
Мужик, я не знаю кто ты, но доктор на этой планете один. И он перед тобой.
– Нам пора, и так тут задержались, – заявляет этот любитель поболтать, и я чувствую движение вверх.
Похоже, без особых усилий меня взяли на руки и плавно понесли вперед.
– Рю…кзак, – с огромным трудом шелестю, выдавливая звуки сквозь неработающие связки, – лекарства, мальчик.
Тратя последние силы, делаю новую попытку. Здоровой рукой вцепляюсь в одежду того, кто меня несет.
– Колония поселенцев… мальчика спаси!
– Взял, помогу, – звучит утешающий ответ, и я позволяю себе расслабиться, смежив горящие веки.
В голове зреет вопрос: как в этой кромешной тьме этот человек перемещается так быстро и бесшумно?
Не успеваю как следует передохнуть и порадоваться возможному спасению, до моих ушей доносятся звуки, от которых все замирает внутри. Меня бросает в холодный пот. Я ничего не вижу, но этот сдавленно-шипящий свист ни с чем не спутаешь.
Черви.
– Ничего не бойся, – уверенно заявляет невидимый обладатель приятного рокота. – Извини, так будет лучше. Замри, – и судя по ощущениям напяливает мне на голову какой-то тканевый мешок. После аккуратно опускает меня на землю.
От свиста приближающихся червей, сводит нутро. Сильно сжатые челюсти накрываю сверху кистью и прижимаю ткань, лишь бы не заорать от ужаса. Я на этой планете, наверное, всю эмаль с зубов стерла. Несмотря на захлестывающее желание бежать куда глаза глядят, намереваюсь довериться моему спасителю. А если учитывать мое состояние, кромешную тьму и невозможность от них убежать, другого выбора и нет.
Лежу и стараюсь почти не дышать. Замерев, прислушиваюсь к происходящему.
Барабанные перепонки фиксируют тонкий звон доставаемого холодного оружия, смех и слова, задорно брошенные на абсолютно незнакомом мне языке.
Этот мужик, без сомнения, псих!
Чудо, если нас не сожрут обоих.
Дальше звуки сливаются в хаос. Свист червей, оружия, непонятный шум. Пока я окончательно не перестаю понимать, что происходит.
Громко раздается команда:
– Закрой глаза! – и даже сквозь ткань и быстро сомкнутые веки, вижу ослепительную вспышку, от чего закрываю глаза еще и рукой. Все резко затихает, только стоящий звон в ушах напоминает о недавнем сражении.
Сильно мутит. Судорожно пытаюсь сдернуть с головы ткань, и едва это сделав, меня выворачивает. Стараюсь не думать о том, как выгляжу. Сейчас этот тип пожалеет, что связался со мной. У него в отличие от меня нет проблем с ночным видением. Возможно, это специальные контактные линзы или очки. Да, и эти звуки никуда не спрячешь.
Слышу успокаивающий голос, теперь уже на всеобщем языке Коалиции:
– Уже все позади. Ты молодец! Скоро все закончится.
Меня аккуратно умывают и снова дают напиться. Становится легче, но от пережитого накатывает сильная слабость. Непроглядная тьма вовсе не улучшает мое состояние.
И, когда меня вновь берут на руки, я проваливаюсь в спасительный сон.
Глава 7. Воскрешение
В который раз мне снится море. Лежу на поверхности, раскинув в стороны руки, лениво прикрыв глаза от солнца. Оно в отличие от Белого адского светила не сжигает дотла, а ласково греет. Мягкие волны качают мое изможденное тело, не причиняя вреда. Ощущаю, как наполняюсь влагой. Возможно, это Земля?
Лишь однажды мне довелось побывать на море. Еще во время учебы в Академии, перед вручением диплома, нам дали свободные сутки. К родителям я не успевала, вот и решила провести день с выпускниками своего цикла. Море оставило неизгладимые впечатления в моей душе. А также поселило жажду: видеть и чувствовать его вновь, дышать им и просто находиться рядом.
Тот день так и остался единственным.
Доносящиеся с определенным интервалом звуки упорно мешают наслаждаться морем. Очевидно, я подсознательно не хочу просыпаться. Последние годы пробуждение не приносило мне ничего хорошего. С чего вдруг сегодня будет иначе? Противный равномерный писк прорывается сквозь шум волн. Снова и снова. Заткнись же!
Сновидение медленно отступает, но окончательно открыть глаза не могу, да и не испытываю такого желания. Непонятное состояние между сном и явью устраивает меня куда больше.
Как будто сквозь толщу воды слышу тихую речь.
– Сильное истощение, обезвоживание, сложно сказать для человека.
Ясно же – на собаку я не похожа.
– Правая рука сильно пострадала. Знаю, делаю все возможное, Шан.
На последних словах чувствую остро подступающую к горлу тошноту. Вспоминаю падение, мерзкий хруст и острую боль, туманящую сознание. Заставляю себя сосредоточиться и узнать больше.
Сколько раз эти слова слышали мои пациенты и их родные?
«Делаем все возможное…»
Знаю, сейчас речь обо мне.
А с этим, оказывается, не так просто справиться. Когда пациент – ты сам.
Во рту растекается едкая горечь и противно оседает на языке. Отныне я хирург с покалеченной правой рукой. К сожалению, прекрасно помню, как выглядела рука после падения. Никакая терапия и протезирование этого не исправят.
Получается, я бывший хирург?
Писк приборов участился, выдавая изменившейся сердечный ритм. Глупо притворяться дальше.
Стараюсь дышать глубоко, чтобы прогнать тошноту и отчаяние. Я жива, это главное. Но как быть, если хирургия – моя жизнь, а другой мне и не надо?