Когда уходит темнота
Шрифт:
– Если хочешь я могу проводить тебя? – предлагает он.
– Я и сама как-нибудь справлюсь, – отвечаю я.
Он снимает с себя куртку и протягивает ее мне. Да, я очень сильно замерзла, но не хочу брать эту обалденно тёплую куртку. А в том, что она тёплая, даже и не поспоришь. Надо было прихватить пару салфеток из кафе. Обмоталась бы как мумия, и шла бы себе спокойненько. А на следующее утро во всех телевизорах города появилось бы сообщение, что по городу гуляет привидение. Я не удержалась и прыснула со смеха. Пока я смеялась, Дилан подошел ко мне еще ближе, и накинул куртку на плечи. Я только открыла рот, чтобы поблагодарить его, но
4. Утром я проснулась с новым, поселившемся у меня в душе, чувством. Солнце уже встало, и его лучи заливают мою комнату светом. Мне хочется согреться под теплом солнечного утра, поэтому я резво встаю с постели и останавливаюсь напротив окна, чувствуя, как солнце согревает моё тело. Я стою ни больше минуты, затем прохожу к шкафу, и оттуда летит целый ворох одежды на пол. Знаю, я забросила свою комнату и у меня ужасный беспорядок. Но мне это нисколько не мешает. Я не отношусь к числу девушек, которые постоянно драят свою комнату и квартиру в целом. Пусть они будут чистоплотными девицами, а я это просто я. Потом я вспоминаю, что в детстве у меня были всегда аккуратно разложены игрушки, а вещи я развешивала в идеальном порядке. Хорошо, что я уже выросла благодаря своей матери, которая в своё время кинулась устраивать свою личную жизнь. И к чему это привело?
Идя в душ, я жестко намыливаю тело мочалкой, чтобы прогнать воспоминания. Понимаю, что они никогда не исчезнут и будут всегда частью меня, еще яростней тру своё тело. Выхожу из душа и подхожу к зеркалу. Моя татуировка еще при мне, и меня эта мысль веселит. Представляю лица своих благодетельных одноклассников, они будут в шоке от моего панк-вида. Начинаю одеваться и приводить себя в порядок. Затем кидаю учебники в рюкзак и собираюсь выходить. Куртка, которую я кинула сразу, как только вчера пришла домой, валяется на полу. Зачем-то я беру ее с собой, обманывая себя, что больше не хочу видеть Дилана в своей жизни. Но если бы у куртки был бы рот, она расхохоталась бы мне в лицо.
Я спускаюсь по лестнице, прислушиваясь к дому. Мать еще не встала. Наверняка, лежит и ждет, когда уйду я. Она выходит на работу после меня через час. Могла бы и завтрак приготовить. Ой, она же не может! В те разы, когда она готовила завтраки для меня, я крушила всю кухню. Теперь она даже и не пытается. Она просто опустила руки и не хочет бороться за хорошие отношения со мной. Я не говорю о том, чтобы снова стать семьёй. Просто я тоже устаю от этих домашних нервотрёпок.
Я иду по улице с курткой в руке, и чувствую себя дурой. Я уверена, что днем солнце будет палить вовсю, а я буду повсюду таскаться с этим тряпьем. Нет, честное слово, сейчас пойду к первому попавшему баку, и выкину ее. Нет, конечно, я не сделаю это! Я же не совсем отбитая.
Позади меня сигналит автобус, и я вскидываю средний палец. Не собираюсь ездить в этой желтой пыльной коробке со всеми этими придурками. Школа в пятнадцати минут от моего дома. У меня нет машины. У меня даже нет мотоцикла. Я не из тех девчонок, которые увлекаются этой хернёй. Когда я вижу, как мои одноклассницы с крашенными волосами выходят из своих тачек, хвастаясь о своей машине, меня тянет блевать. Серьезно, единственный приоритет в жизни – это машина? Ну нет, я не покупаюсь на всё это дерьмо.
Я замечаю Тома. Он идет с каким-то парнем, и они что-то обсуждают. Я не
– Уау! Ты выглядишь…
– Что это за чувак, Том? – перебиваю его я.
Том обиженно молчит. Я тоже молчу. Он знает меня, знает, что я никогда ничего не скажу такого, чтобы подмазаться к нему. Он срывается первым:
– Это – Дилан.
Блин, я уже знаю, что это Дилан. Какого хера он здесь?
– Он, типа, новенький, – продолжает Том. – Он перевёлся с другого штата. Я как раз рассказывал ему, как тут всё устроено. И, самое интересное, что его дом напротив моего. Круто, да?
Том продолжает что-то говорить. Но я уже не слушаю его. Всё ещё иду с дурацкой курткой в руке, и во мне закипает злость. Почему этот козлина не подошел ко мне и не забрал свою вещь? Я вышвыриваю куртку подальше от себя. Куртка приземляется на траву, а Том смотрит на меня с выпученными глазами.
– С ума сошла? У тебя что депрессия или пмс?
Я игнорирую его тупой вопрос и захожу в фойе школы. Школа бурлит, как пчелиный улей. Это то, что мне всегда поднимает настроение перед занятиями. Вся эта суета, множество голосов, смех ребят с других классов. Я иду по коридору, дефилируя как Сидни Кроуфорд. Блин, этой тётке уже под полтос, но она вызывает восхищение. Моей матери тридцать три, и когда я смотрю на неё, у меня она вызывает только презрение.
– Привет!
Ройс подходит неслышно. Он касается моей руки, поглаживая ее. Но я отдергиваю руку.
– Не трогай меня!
– Ты выглядишь с этой татуировкой просто, как секс-бомба, – самодовольно улыбается он. – И ты думаешь, что я не захочу тебя трогать. Ты же знаешь, если ты захочешь, я могу трогать тебя везде.
Он наклоняется к моему уху, когда всё это говорит. Мне противно слышать его слова. Тем более, что эти слова я уже слышала, и не раз. Сколько мне было лет? А, помню, мне было семь лет. А потом мне было восемь. Девять.
– Заткнись! Заткнись! – я зажимаю руками уши, и вместо того, чтобы зайти в кабинет, просто иду дальше мимо классов. Коридор становится узким для меня, и я понимаю, что паника, которая однажды покинула меня, через многие годы вернулась. Я сажусь на пол, прислонившись к шкафчикам. Звонок уже давно прозвенел. И здорово, что меня никто не видит здесь такой. Я поджимаю ноги к груди и обхватываю их руками. У нас в школе работает камера исправно. И я в курсе, что за мной наблюдают. Но они ничего мне никогда не скажут. Даже если я возьму и спалю эту школу, и тогда они мне ничего не скажут. И я знаю, почему. И они тоже это знают.
Я просто сижу, притоптывая ногами. У меня в запасе есть еще час. Ройс такой козёл. Я больше не хочу его видеть. Он и раньше подкатывал ко мне, но не так омерзительно. Внезапно, я слышу приближающиеся шаги, и замираю. Если это учитель, то осуждающий взгляд мне обеспечен. Если ученик, то я как-нибудь переживу. Я обеспокоенно смотрю туда, откуда слышатся шаги, и наблюдаю, как из угла заворачивает Дилан. Кто угодно, только не он! Он идет и смотрит на меня жалостливым взглядом. Я начинаю до остервенения ненавидеть этого парня. Кто он такой, чтобы жалеть меня? Кем он себя возомнил? Без году неделя в школе, и уже такая напыщенность. Ещё один козёл в мою копилку!