Когда умирают слоны

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Тяжело иметь дело с таким человеком, как вы. Нужно говорить только правду и одну правду, как в суде. Я думаю, что вы умный человек и все сами понимаете.

– Что я должен понимать?

– Какой вы странный, – снова попытался улыбнуться Гурам, – разве вы не понимаете? Дочь генерала, заместителя министра внутренних дел. Ее дядя – начальник следственного управления прокуратуры республики. Муж – мой приятель и очень перспективный дипломат. Ну разве в таких случаях можно отказать и не взять на работу молодую женщину? Не важно, чем именно она занимается, главное, что приносит ощутимую пользу. Мы используем ее так, как считаем нужным. А штат нам утверждают в Нью-Йорке.

– И они знают, что вы берете сотрудников, руководствуясь анкетными данными их родственников?

– Ну зачем вы так? У нас маленькая страна, все друг друга знают. Ну почему я должен был отказывать жене моего друга? Это даже неприлично. Между прочим, Билл Клинтон, когда стал президентом Америки, перетащил в Вашингтон всех своих друзей из Арканзаса. А потом Буш сделал то же самое, назначив на ведущие должности своих знакомых из Техаса. Так устроен мир, и не нужно считать, что мы совершили нечто предосудительное.

– Она у вас только числилась, – понял Дронго.

– У нас все работают, – возразил Мирцхулава, чуть повысив голос. – Мы представители солидной фармацевтической фирмы и не можем себе позволить иметь бездельников. А степень вклада каждого в общее дело оценивает генеральный представитель.

– То есть вы?

– Именно так. И я вполне доволен работой Этери Гургенидзе. Между прочим, она уже давно вернула фамилию своего отца.

– Не сомневаюсь, что она – ваш лучший сотрудник. Я могу узнать, кто именно просил вас взять ее на работу?

– Я же сказал, что моя супруга и Этери…

– Вы не тот человек, господин Мирцхулава, который будет слушаться своей супруги. Тем более в бизнесе. Вы слишком много лет провели на Западе. Повторю еще раз мой вопрос: кто рекомендовал вам взять на работу Этери Гургенидзе?

– У вас ложные представления о жизни на Западе, – дернулся Гурам. – Я мог сам предложить Этери устроиться к нам на работу.

– Только не говорите, что вы были в нее влюблены, – пошутил Дронго. – Или мне спросить вас в третий раз? А может, лучше пройтись по кабинетам ваших сотрудников, узнавая, кто рекомендовал в вашу компанию госпожу Этери Гургенидзе и как хорошо она справляется со своей работой?

– Не нужно, – прохрипел Гурам. – Ее просил взять представитель американского фонда Карнеги. Они как раз сидят в нашем здании. Это их офис, а мы у них арендуем часть помещения.

– Кто именно?

– Господин Вейднер. Брэтт Вейднер. Но это закрытая информация.

– Можете не беспокоиться. Я не собираюсь давать интервью в газетах. И чем он объяснял такую заботу?

– Ничем. Я не спрашивал. В нашем деле нужно понимать с полуслова. Мы играем вместе на теннисном корте, и Вейднер посоветовал мне взять Этери на новую должность. Мне специально выделили новую ставку, и я решил, что она ей подойдет. Тем более молодая женщина из такой хорошей семьи…

– И больше он не интересовался ее работой?

– Никогда. Вейднер достаточно порядочный человек, что бы о нем ни говорили. Я думаю, что его попросил об этом кто-то из друзей генерала. И я с удовольствием выполнил его просьбу.

– Госпожа Гургенидзе по-прежнему работает по «скользящему графику»?

– Пока да. – Мирцхулава вложил в свой ответ весь сарказм, и Дронго его понял.

Он поднялся из кресла.

– Спасибо, вы мне очень помогли.

Мирцхулава поднялся тоже. Протянул руку:

– Надеюсь, наш разговор останется между нами. Но я вам обещаю подумать и уплотнить график госпожи Гургенидзе.

– Не сомневаюсь, что вы так и сделаете, – иронически заметил Дронго, – особенно после смерти ее отца. До свидания. – И вышел из кабинета.

Приехавший с ним офицер поднялся со стула в приемной. Они спустились вниз, прошли к входным дверям, где дежурили два охранника. Дронго спросил одного из них:

– А где находится представительство фонда Карнеги?

– На втором этаже, – услышал он в ответ, – но их представителя сейчас нет. Господин Вейднер и его заместитель улетели в США.

– И неизвестно, когда вернутся?

– Известно, – улыбнулся охранник, – они вернутся через несколько дней, в начале следующей недели.

Очевидно, что-то поменялось в лице Дронго, потому что охранник запнулся и больше ничего не сказал. Пробормотав слова благодарности, Дронго вышел к машине. Посмотрел на часы.

– Мне нужно срочно встретиться с помощником генерала Гургенидзе, – обратился он к своему сопровождающему.

Глава 15

Офицер достал мобильный телефон и набрал номер Нодара. Выслушав его распоряжение, согласно кивнул, убрал аппарат и повернулся к Дронго:

– Вам разрешили встречу с Чхиквадзе. Только он сам приедет к Мерабу, чтобы с вами побеседовать. Нодар просил сказать, что вам не нужно ездить в МВД.

– Хорошо, – согласился Дронго. – В таком случае возвращаемся домой.

Они сели в автомобиль и развернулись в обратную сторону. Когда проехали два квартала, водитель обратил внимание на странный «Ниссан», который ехал за ними от здания фармацевтической компании. Водитель свернул в боковую улочку, и «Ниссан» пронесся мимо.

– Кажется, нам сели на хвост, но потом поняли, что мы их заметили, и уехали, – доложил водитель.

После этого они покрутили по городу еще около часа, чтобы убедиться в отсутствии всяких наблюдателей. И лишь затем отправились к дому Мераба, где их уже ждал Виталий Чхиквадзе, бывший помощник генерала Гургенидзе, офицер полиции, с которым погибший генерал работал все последние годы.

Чхиквадзе был высокого роста, красивый, подтянутый, с пышными темными усами. Он был в штатском костюме, надеть который его, очевидно, попросили сотрудники Нодара. Гость сидел в гостиной и стремительно поднялся, когда туда вошел Дронго.