Когда в городе гаснут огни
Шрифт:
Она поставила поднос с напитками на кофейный столик и села на пол на уровне его закрытых глаз.
Продолжая рассматривать его, она отпила глоток воды. У него красивый профиль! Волосы цвета темного шоколада, загорелая кожа. Ей захотелось увидеть его глаза, которые скрывались под длинными темными ресницами. Глаза у него, должно быть, карие. Правда, она предпочитала голубые.
Запах виски разбудил его. Он повернулся к ней лицом, и она наконец получила возможность разглядеть его: крупные правильные черты, прямой тонкий нос и полноватые
Настоящее чудо! Его глаза были синими, глубокого изумительного оттенка.
— Значит, мы все же одолели эту лестницу, — сказал он спокойно. — Почему ты так удивлена? Ты же сама пригласила меня, и я, понятное дело, охотно согласился.
Что-то в его словах настораживало. Предложение исходило от Кэнди, но почему она ничего толком не объяснила? Умница Кэнди была, конечно, права. Давно пора отделаться от мыслей о прошлом и выкинуть из головы Тора, то есть Свена, и мужчина, который поможет ей в этом, лежит прямо перед ней. Он слишком устал, и было бы бесчеловечно отправлять его вниз пешком.
Странно, что Кэнди, назвав его красивым и сексуальным, не сказала, что у него удивительный мягкий баритон, от которого по телу Блайт прошла сладкая дрожь. Но вот они встретились, и она поняла, что для нее уже не важно, как звучит его голос, если перед ней такой красавец.
Вопрос в другом: как Кэнди решилась отпустить от себя такого мужчину? Более того, почему она буквально навязывала его Блайт? Вот это действительно щедрый жест настоящей подруги!
Улыбнувшись, Блайт придвинулась к нему.
— Я вообще-то не особенно верила, что ты появишься здесь, — призналась она. — В таких обстоятельствах мужчины обычно пасуют.
— Я все равно появился бы. Я всегда оказываюсь в нужном месте и в нужное время. Я как почтальон, мне не страшен ни дождь, ни снег, ни град, ни слякоть. Работаю в любых условиях.
— Рада это слышать. Зависимость от внешних обстоятельств может помешать в работе. — Она слышала от кого-то, что пациенты сильно переживают, когда их психоаналитики уходят в отпуск. Интересно, ведет ли он прием по субботам и воскресеньям? Может быть, он имеет возможность прилетать по выходным в Нью-Йорк, да и она может летать к нему в Бостон.
Что такое? Кажется, она опережает события. Скорее всего, все закончится после одной ночи. Возможно, даже один сеанс психоанализа поможет ей преодолеть стресс после разрыва со Свеном.
Может быть, он привык оказывать такие услуги своим пациентам-женщинам. От этой мысли ее неожиданно окатила волна ревности ко всем его пациенткам. Даже волосы зашевелились.
— Выпей виски, — предложила она. Похоже, ему вообще трудно шевелить головой. Тогда она предложила: — Хочешь соломинку? — Она придвинула свечу еще ближе к его лицу.
— Не надо соломинки. — Два темно-синих глаза уставились на нее, потом он резко сел, взял в руку стакан и сделал большой
Блайт бросилась в кухню, чтобы снова наполнить стакан.
— Какой ужас! Вот! Выпей еще!
Сев рядом с ним на диван, она наблюдала, как он пьет.
Он отпил еще, и взгляд его стал мягким.
— Вот теперь уже лучше, — сказал он, опираясь локтем на подушку дивана. — Еще немного, и я окончательно приду в себя.
— Вот и хорошо, — вздохнула с облегчением Блайт. — Как придешь в себя, сразу и приступим.
— К чему приступим?
Ее щеки вспыхнули.
— Конечно, если ты захочешь, раз мы все же встретились.
Он выпрямился.
— Конечно, захочу. Но мне кажется, что это будет трудно, учитывая обстоятельства.
— Нет, — заверила она его, — тебе вовсе не обязательно приглашать меня на ужин. Можно обойтись постелью.
Она почувствовала, как дернулось его плечо, которое касалось ее плеча. Он резко развернулся и уставился на нее. Стакан с виски выпал из его рук.
Блайт вскрикнула.
Он вскочил, отряхнул джинсы.
— Прости меня! — воскликнула Блайт. — Что я такого сказала? — Она метнулась в кухню, схватила несколько посудных полотенец из ящика. Зря она заговорила об этом. Он увидел ее и не заинтересовался. Он не хочет ложиться с ней в постель! Со свечой в руке она вернулась в гостиную и начала вытирать его мокрые джинсы полотенцем.
— Дай я сам. Спасибо, — пробормотал он.
Блайт поняла, что коснулась интимных частей его тела, и смутилась еще больше. Отдав ему полотенце, она отступила, чувствуя себя хуже некуда.
— Ты не хочешь ложиться со мной в постель, правильно?
— Нет, не правильно.
— Ну хорошо, я понимаю. Что ты сказал?
Он еще раз промокнул джинсы полотенцем. Повернувшись к ней, обнял ее за плечи. При слабом свете свечи его глаза сияли. Глядя на нее сверху вниз, он сказал:
— Я думаю лишь о том, как поскорее уложить тебя в постель.
У Макса было чувство, что он упустил в разговоре что-то очень важное, но ему не хотелось ничего уточнять. Разве мог он не принять дар потусторонних сил, то есть самой судьбы? Мог отказаться от удовольствия лечь в постель с этой миниатюрной, фигуристой рыжеволосой девушкой в веснушках?
Даже при свете свечи он видел, как она сексуальна. Он никогда в жизни не встречал таких женщин! У нее были ярко-рыжие волосы, кудрявые и буйные. Интересно, есть ли веснушки на ее теле? Воображение дорисовало заманчивую картину.
Он с радостью проведет с ней эту ночь.
Но надо обговорить условия.
— Ты в самом деле хочешь заняться со мной сексом? Ты говоришь это серьезно? Не дурачишь меня? — На лице у нее было выражение отчаянной надежды.
Это удивило его. Что она такое говорит? По телефону ее голос звучал так призывно и уверенно… Почему же она теперь так смущена?