Когда в городе гаснут огни

Дэйли Барбара

— Конечно, хочу, — уверил он ее. — Еще как хочу! Говорю тебе это совершенно искренне. Подтверждение — все видимые признаки. — Он никогда еще так откровенно не разговаривал с незнакомыми девушками. — Но я подумал, что неплохо бы нам сначала… хоть немного познакомиться.

Он должен был сказать это: его побуждал голос совести. Он никогда не спал с коллегами, никогда не смешивал интим и бизнес. Ну а в этом случае, ему просто хотелось узнать, нормальная ли она, прежде чем тащить ее в постель.

— Хотелось бы слышать ответы на самые простые

вопросы: кто, что, где, когда и почему. — Он улыбнулся, потому что знал о ней лишь одно, что оба они журналисты. — Расскажи о своей работе, семье, собаке, которая была у тебя в детстве, потом я расскажу тебе…

— Я знаю, как ведут себя люди твоей профессии, — ответила она, уткнувшись ему в подбородок. Она говорила быстро, немного задыхаясь. Но слова не были бессвязными. Ее руки, легкие и нежные, гладили его по плечам, вызывая вполне определенное чувство. — Только у меня никогда не было собаки, и мне действительно хотелось бы поторопиться. Время идет. Мне нужно, чтобы все кончилось прежде, чем я сорвусь. Конечно, если ты не очень устал.

Макс совсем не чувствовал себя усталым. Он оказался в ситуации, о которой мечтает в свое время каждый подросток, но Макс-то подростком не был. Он чувствовал, что ее обуревают чувства, главные среди которых — неуверенность, страх и усталость. Макс слышал, что в критических ситуациях люди вступают в сексуальные отношения, когда не могут справиться со стрессом другим способом. Может быть, ее случай аналогичен? Он приподнял ее лицо за подбородок. И внимательно вгляделся. У нее была мягкая, шелковистая кожа. В свете свечи Макс разглядел глаза цвета молодой листвы. В них чувствовалось нервное напряжение, но сама она выглядела совершенно здоровой.

Его сердце забилось сильнее.

— Люди иногда так сильно меняются при личной встрече, — заметил он, от волнения с трудом выговаривая слова. — По телефону мне показалось, что нервы у тебя в порядке. — Он прокрутил в памяти ее слова на лестнице: «Добро пожаловать в Нью-Йорк» — и постарался соотнести их с образом женщины, от прикосновения к которой кровь забурлила у него в жилах. Но он не очень сильно старался. Ведь был телефонный звонок, и теперь эта женщина находится рядом с ним.

Если бы не она, он задохнулся бы в лифте и уже вознесся бы на небо.

— Забудь о звонке, — вздохнула она и потянулась к нему. — Не верь ушам своим, когда говоришь по телефону. Все совсем не так, как ты думаешь. — Тут она отвела взгляд. — Давай начнем, — попросила она. — И поскорее.

Он не стал больше контролировать свое поведение. Будь что будет. Не время изображать святошу. Он подхватил ее на руки словно пушинку. Она тихонько вскрикнула, отчего его желание усилилось.

— Да и нет, — заявил он, унося ее туда, где, как он решил, находилась кровать.

— Не там, отозвалась она, стараясь развернуть его. — Что ты имеешь в виду: да и нет?

Крепко держа ее на руках, Макс повернулся в другую сторону, пинком распахнул дверь и осторожно положил ее в темноте на что-то белое.

— Мы,

конечно, начнем, но только не так быстро.

Он лег рядом и губами нашел ее рот. Ее губы были полными, свежими и сладковатыми. Они тут же с готовностью раскрылись.

Поцелуй потряс его до глубины души, он застонал бы, если бы мог. Она слишком сильно прижала его к себе. Ее руки гладили его шею, волосы, ее рот жадно приник к его губам. Макс хотел было воспротивиться, прекратить все это, уйти в другую комнату, но ничего уже не мог поделать и смирился.

Возможно ли? Неужели ее мечта стать любимой женой и матерью может осуществиться? К сожалению, скорее всего, не с этим мужчиной. Он — всего лишь врач.

Должно быть, Макс очень хороший и грамотный специалист, ведь он целовался как никто другой, хотя она должна была признать, что практика ее в этом смысле была невелика. Однако она решила, что, даже если ей удалось бы перецеловать тысячу мужчин, ни один не смог бы сравниться с ним. Его поцелуи электризовали, доводили до безумного экстаза.

Блайт захлестнули волны чисто животного желания, какого она никогда еще не испытывала с мужчиной. Она чувствовала его крепкие мускулы, его сильные и ласковые руки. Он начал стягивать с нее футболку вместе с лифчиком. Надо было раздеть его, вскользь подумала Блайт, но, когда он приник губами к ее груди, целиком отдалась его рукам и желаниям.

Его поцелуи стали требовательными. Она со стоном откинула голову, наслаждаясь его ласками. Она потеряла ход мысли, окунувшись в море удивительных ощущений, и чувствовала, что сходит с ума от его ласк, от его поцелуев, от его прикосновений. А он продолжал эту сладкую пытку. Они упали поперек кровати. При этом он так толкнул спинку кровати, что она отвалилась, и они с грохотом свалились на пол вместе с матрасом.

Снизу начали колотить в потолок чем-то твердым, наверное ручкой от швабры. Блайт на мгновение пришла в себя, чувствуя, что Макс ничего не слышит. Ей было хорошо, очень хорошо.

Он не останавливался ни на мгновение. Она почувствовала себя на пике ощущений, и тут что-то внутри нее словно взорвалось, и она полетела в неведомые глубины страстного омута чувств. Казалось, ее силы иссякли, в то время как он был по-прежнему полон энергии.

— Кровать подкачала, она недостаточно прочная! — прохрипел он, покрывая поцелуями ее шею. — Мы продолжим игру на свободном поле.

Она издала протестующий писк, когда он, подхватив на руки, устроил ее на куче смятых простыней на полу.

— Ты горишь, — шепнула она, гладя его по груди. — Тебе надо охладиться.

— Потом, — ответил он, сжимая ее в объятиях.

— Я кое-что придумала, — шепнула она, соскальзывая с матраса.

Он потянулся за ней, не желая выпускать.

— У меня есть ручной фен, — прошептала Блайт, шаря в темноте.

— Брось, иди ко мне.

Она отыскала фен на батарейках, включила его и пристроила на столике.