Когда вернусь в казанские снега…
Шрифт:
Музей под открытым небом
Гуляю в тенистом ухоженном парке возле районной администрации в Арске. Прямо пойдёшь – аллея Героев соц. труда, налево – аллея Героев Великой Отечественной войны, направо – выдающихся деятелей культуры района. Целый музей под открытым небом…
На бронзовых бюстахгероев трудапервые паутинки.Вишенка
Знойный полдень. В тени под рябинами
Млечный путь
Гулять в сосновом лесу ясным днём в пору цветения ландышей – ни с чем не сравнимое удовольствие. К терпким запахам сосновой хвои и смолы примешивается тонкий, дурманящий аромат цветов, которые матово светятся под широкими листьями, словно рассыпанные крупные жемчужины. Они прячутся в ложбины, в лощины, жмутся поближе к могучим соснам, пока светотени по-хозяйски делят лес…
Гуляю в лесусреди ландышей.Млечный путь.Гость
Сегодня ко мне в гости без стука ворвался ветер. Переворошил все бумаги на столе, перешерстил волосинки коту на хвосте, запарусил занавеской, словно приглашая за собой… Сначала увлёк на балкон, а затем я и сама не заметила, как оказалась во дворе. Там было так хорошо после душной надоевшей комнаты, а ветерок всё кружил вокруг, обволакивая запахами летнего вечера…
Город заснул.Гуляем вдвоём —ветер и я.Мамин портрет
На книжной полке стоит в простой деревянной рамочке мамин портрет. Её последняя прижизненная фотография. На нём видны царапины. Любимец мамы, чёрный кот Шаян, после её смерти каким-то образом умудрился забраться именно на эту книжную полку и долго трогал лапой портрет…
Портет в простой рамке.Два жёлтых тюльпана.Надолго ли разлука?Стрижи и бабочки
Вчера меня разбудили стрижи и бабочки. Стрижи со свистом и щебетом носились за окном, а пара крупных нарядных бабочек залетела в мою комнату. Одна из них присела на одеяло прямо передо мной, а потом перепорхнула на занавеску, бахрому которой перебирал своими длинными пальцами залётный утренний ветерок. А в приоткрытую дверь балкона нетерпеливо заглядывали цветы…
Стрижи стригут воздух.Клочья облаковуносит ветер.Майский дождь
По балкону по-хозяйски ходит майский дождь. Заглядывает в окно, отбивает чечётку на карнизе и крыше. Но форточка закрыта и зрителей не видно, даже кота, который не любит сырости. Пробует на вкус кустики рассады в цветочных ящиках. Белоснежные маргаритки пугливо прикрывают кудрявые головки своими листочками, а ростки кошачьей травы, радуясь гостю, тянутся изо всех сил и растут прямо на глазах…
Дождик с утра,навстречу емустрелки кошачьей травы.Лето, ах, лето…
Ещё только май, а уже отцвели одуванчики и тюльпаны. И черёмуха осыпалась… Тополиный пух уже вовсю распушился, а его время – ещё только
«Бас, кызым, Апипа…» [5]
Особой популярностью у казанцев пользуются фонтаны перед Академическим татарским театром имени Галиаскара Камала. Они особенно красивы по вечерам в обрамлении цветомузыки. Здесь любят назначать свидания влюблённые, а пенсионеры наслаждаются после жаркого дня вечерней прохладой и живописной панорамой озера Кабан.
«Бас, кызым, Апипа…»Танцует фонтанна театральной площади.5
Слова из татарской народной песни «Апипа».
Лейсан
Мы сидим в уютной кофейне на улице Муштари. За стеклянной стеной – дождь, настоящий, первый, весенний… По-татарски он носит нежное название «лейсан». Дождевые струи смывают остатки снега, в лужах лопаются пузыри совсем по-летнему, а скоро в них отразится разноцветье уличных фонарей и рекламы.
Монпансье фонарей,пузыри в лужах…Первый весенний ливень.Белостоцкий Юрий Вячеславович
Родился в 1922 году в селе Ынырга Чойского района Горно-Алтайской автономной области.
После окончания Челябинского авиационного училища служил в частях ВВС. Участник Великой Отечественной войны, награждён орденами Красного Знамени, Отечественной войны 2-й степени.
В 1955 году приезжает в Казань, с 1961 года работает заведующим отделом газеты «Советская Татария».
С 1969 по 1976 год был консультантом Союза писателей ТАССР, руководил Русской секцией при Союзе писателей ТАССР.
Автор книг: «Крутой вираж» (1957); «Небо хранит тайну» (1972); «И небо – одно, и жизнь – одна» (1974); «И снова взлёт…» (1976) и др.
Умер в 1983 году.
И снова взлёт…
(Отрывок)
К добру ли, к худу ли, а только увидел он её в самое неподходящее время – на утреннем построении, возле КП, да ещё под команду «равняйсь», когда, на голову возвышаясь в общем строю полка, он отыскивал глазами «грудь четвёртого человека», чтобы порадовать полковое начальство безукоризненной выправкой, а взамен получить приказ на боевой вылет. Она проходила чуть в стороне, по самой кромке лётного поля, мгновенно поразив его хотя и не звонкой, но до удивления мягкой и потому более опасной красотой и уж совсем непривычным для фронтовой обстановки нарядом, состоявшим из лёгкого цветастого платья и туфель на высоких каблуках, о которых на аэродроме за два года не то что лётчики, но и девчата уже давно успели позабыть, какие они есть и как они носятся, эти самые туфли; проходила точно какая-нибудь королева, только что сошедшая на грешную землю со своего королевского трона – рослая и гибкая, слегка откинув голову назад, будто любуясь непорочной синью неба, и Кирилл Левашов, обалдев, прослушал команду и сломал только что спрямлённую зычным голосом начальника штаба полковую линию – один к одному начищенные сапоги, подобранные животы, колесом выгнутые груди однополчан-лётчиков, – что двумя рядами уходила вправо и влево от него, и начальник штаба, аккуратист и чистоплюй, каких мало, каждодневно занимавшийся этим утренним построением с педантизмом неисправимого пехотного служаки (он, говорят, и начал с пехоты), не мог, конечно же, стерпеть такое и выговорил ему с тихой яростью: