Когда возвращается радуга. Книга 2
Шрифт:
Ирис улыбнулась.
– С тобой, конечно, было бы интереснее, ведь Филипп вечно угрюм и неразговорчив. Но не станет же он ходить за мной, как привязанный, день и ночь! К тому же, у него свои обязанности, к которым ему наверняка придётся вернуться. А я…
– А ты будешь, как и прописано в протоколе пребывания, гостьей герцога Эстрейского, и у него найдётся достойный кандидат на роль твоего спутника. Уверена, что и герцогиня уже подобрала тебе свиту. Я хотел сказать, одну-двух подруг-компаньонок, дабы ты могла появляться на людях, не нарушая приличий. Да и я долго не задержусь в Лютеции… надеюсь. Эстре – прекрасный город, тебе не придётся скучать.
– Постой-постой, а маркиза Аннет? Она останется в Марселе?
Бомарше задумался.
– Посмотрим по обстоятельствам. В любом случае её нужно вывести с корабля незаметно. Лучше всего – у всех на глазах. Нет, я не противоречу сам себе, просто запомни, что прятать что-то или кого-либо удобнее всего на виду, такая вот странность… Кажется, тётушка Мэг перешивала для неё кое-что из твоих вещей?
– О-о, Август, думаешь, её ищут? Всё так серьёзно?
– Может, и не ищут, но осторожность не помешает. Как, однако, кстати здесь оказался твой мальчишка, этот Назар! Маркиза будет изображать твою компаньонку-спутницу, Мэг – служанку, Назар и маленький маркиз – мальчиков на побегушках. Анри, конечно, маловат для поручений, но такой хорошенький… Вот что: придумай какой-нибудь красящий состав, который потом легко смоется: мы сделаем из него арапчонка. У франкских дам в последнее время настоящее поветрие – заводить этаких живых кукол в тюрбанах… Боже, что я творю, и главное – с кем!
Последние слова он пробормотал чуть слышно.
– Арапчонка?
Ирис похлопала ресницами. И неожиданно фыркнула.
Новая, как хотелось думать, родина встречала её загадками и приключением. В серьёзные угрозы со стороны мифических преследователей дамы с младенцем как-то не очень верилось, но раз уж предупреждение исходит от самого Августа… Ему Ирис доверяла, как самому эфенди.
Но… арапчонок?
Пожалуй, это возможно: смешать краску на основе сока скорлупы грецкого ореха. У неё есть запас экстракта, специально для Мэг, закрашивать седину. Только оттенок кожи получится не как у Али, а посветлее, надо бы добавить басмы, масла какао и масла гвоздичных почек – для лучшей текстуры и приятного запаха.
Она представила разношёрстную компанию, торжественно вышагивающую по сходням… и неудержимо расхохоталась. Потому что рядом с тремя женскими фигурами, кажущимися бесформенными под чадрами, с двумя арапчатами – Назарку непременно надо выкрасить, интересно же! – увидела и грозного Али, и не менее грозного, величиной с леопарда, рыжего кота, с зубами, как сабли, с позолоченными чехольчиками на когтях, в изумрудном ошейнике… А вслед за ними, прямо-таки, как за султаном , ступает целая свита из янычар-матросов, с ятаганами наголо.
Да, прекрасная Франкия, подобного зрелища ты точно никогда не видела!
А уж Фонтан Палача – никак не мог предугадать…
***
Все оставшиеся дни путешествия женщины усердно шили. И не только нянюшка Мэг, надумавшая справить спасённой из морской пучины гостье хоть одну смену одежды, а её сынишке заготовить тёплый кафтанчик. За содержимое рукодельных шкатулок ретиво ухватились и сама Ирис, и маркиза де Клематис.
Поначалу девушке и в голову не приходило – предложить новой знакомой взяться за работу. Всё же знатная особа, а вдруг оскорбится? Как-нибудь они с няней, привычные в минуты покоя заниматься шитьём да вышивкой, управятся… Она просто заглянула с утра в каюту гостьи, спросить, как здоровье, нет ли тошноты или слабости, либо иных тревожных симптомов. Долгое напряжение, ужасы плена, пребывание в воде без надежды на спасение не идут на пользу, но последствия пережитого могли сказаться не сразу, а накатить позже… К счастью, Аннет де Клематис оказалась женщиной крепкой, недюжинного здоровья, хоть и маркиза. А Бомарше-то отзывался о светских дамах, как об изнеженных хрупких цветочках! Госпожа Аннет, если и напоминала цветок, то разве что тот самый, что по названию совпадал с её фамилией: клематис, выставляющий наружу нежные лепестки и пышную листву, которую так и хотелось погладить; но под цветочно-лиственным ковром скрывающий целую сеть прочных стеблей. И неважно, где прорастала живучая лиана, она всегда находила опору: натянутую бечеву, шпалеру, соседний куст, забор, выступы или просветы в кирпичной кладке – что угодно, лишь бы надёжно закрепиться и ползти дальше.
Крепкий такой цветочек…
Узнав, что самочувствие гостьи и её сына превосходное, Ирис пригласила их к себе, для решения деликатного вопроса. Мэгги уже подогнала несколько кафтанов из хозяйского сундука на хрупкую в талии, но развитую в груди франкцуженку, однако любой кафтан – дело тонкое. Он требовал примерки. У рубашек и нижних платьев достаточно было подправить длину; а вот с верхней одеждой пришлось повозиться, чтобы та и не обтягивала чересчур, и не топорщилась, собираясь в ненужные складки.
Но первым делом маленького Анри попросили примерить новый камзольчик, сшитый пока на живую нитку.
И уж заодно – принялись обмерять Назарку. Который от внимания двух таких важных госпожей аж вспотел, раскраснелся и, казалось, готов был провалиться сквозь пол, в нижний трюм. Но пришлось терпеть. Особенно, когда объяснили суть предстоящего маскарада. Ему! Стать настоящим арапом! Таким же чёрным, как Али! Вопреки опасениям хозяйки, Назар пришёл в восторг. Единственное, на что он поначалу не соглашался – это обрить голову, но тут уж ничего не попишешь: странно было бы, торчи из-под тюрбана длинные льняные патлы, это у чернокожего-то.
Вот чего не нашлось в дорожных сундуках – так это обуви для семилетки Анри. Выручил Али. Заглянув в каюту на женские горестные стенания, расспросил свою ханум поподробнее – ибо франкское наречие знал пока с пятого на десятое, хмыкнул, обмерил бечёвкой ступню мальчугана и заверил, что на сапожки времени не хватит, а вот на туфли… Туфли будут. Пусть хозяйка не беспокоится. На корабле есть разные умельцы, справятся и с этим.
Женщинам осталось лишь вздохнуть с облегчением, усадить мальчишек за сладости и шербет, а самим взяться за шитьё. Вот тут-то Ирис и удивилась, когда маркиза, словно само собой разумеющееся, подхватила одну из батистовых рубашек с намёткой по подолу, и… иголку с ниткой. Да так ловко принялась выкладывать стежки, да так ровнёхонько, словно заправская швея. Мэг украдкой лишь головой покачала.
«Вот это да!» – мысленно восхитилась девушка.
Шить, особенно вышивать, она любила. Рукоделию научилась ещё в Серале, и потом, в замужестве, всё старалась порадовать Аслан-бея приятными глазу мелочами. Огюст Бомарше, хоть и посмеивался над её увлечением, но не уставал повторять, что его «крестница» – словно Прекрасная дама, поджидающая за пяльцами возвращения своего верного рыцаря из похода. А однажды, после долгих жалоб на то, что его восстановленная кисть никак не вернёт былую ловкость, Аслан-бей, подумав, подошёл к юной жене, потихоньку нанизывающей очередную цепочку бисера для шитья вприкреп, вытащил из игольницы иглу – и протянул неугомонному пациенту.
– Вот, друг мой, решение всех твоих бед. Научись владеть ею так же виртуозно, как моя маленькая джаным – и забудешь, что когда-то новые пальцы не слушались.
Сейчас она улыбнулась, вспоминая пыхтение галла над пяльцами с канвой, и украдкой, исподлобья, кинула взгляд на соседку, сосредоточенное выражение лица точь в точь повторяло серьёзные гримасы Августа.
Но вот что интересно: Аннет напоминала Бомарше и кое в чём другом. Тот, хоть и возведённый за заслуги перед королём в графское достоинство, никогда не кичился титулом и без всякого стеснения поминал своё писарское прошлое. Гордился, что три года провёл на казённой службе, дабы после разорения и смерти родителя не дать скатиться семейству в окончательную нищету. Не было в нём ни вальяжного аристократизма сотоварища по посольству Ангеррана, в жилах которого так и просвечивалась голубая кровь, ни снобизма консула Франджипани, еле-еле снисходящего к менее титулованным особам, ни холодности Филиппа де Камилле с его манерой глядеть сквозь прислугу, будто не сновали вокруг ни горничные, ни камердинер, будто обеденный стол накрывался сам собой, и одежда и сапоги надевались чудесным образом сами, а кушанья доставались лакеями из воздуха…