Когда выходят демоны
Шрифт:
С тех пор, как Керим дал ему разрешение на работу с лошадью, Элсику было поручено развести его и сохранять в чистоте. Поскольку ему приходилось полагаться на своё чувство прикосновения, а не на его взгляд, ему нужно было больше, чем другим конюхам; но конюх сказал, что он сделал эту работу, а также Джаб, который присматривал за жеребцом Фогта перед ним. Похвала не обязательно сделала Элсика более популярным у Джаба или его мелких помощников, а тем более после того, как Джаб был уволен за использование нищих благословений. Но Элсик не вмешивался в отказ других конюхов. Ему всё равно
Большую часть времени Элсик проводил в изоляции амбара, куда был сослан Керимом после того, как лошадь вырвалась из своего купе и подготовил одного из других плохих жеребцов. В сарае было четыре отсека, все с толстыми стенами и закрытыми окнами, но Брандмал был единственным жителем.
Когда жеребец беспокойно пошевелился, Элсик ухоженно продолжал устранять каждый последний бит пота, который остался от работы на длинном поводке, с которого стойло Бренда приводится два раза в день в форму. Обычно большое животное наслаждалось вниманием и стояло неподвижно, в то время как Элсик двигал кисти, но в тот день более нервничал, полушагая в сторону и начал выдавать фыркающие звуки, когда он выпускал воздух с силой через ноздри.
Элсик потянулся и коснулся плеча лошади. Бархатная поверхность была потной от беспокойного беспокойства животного, а мышцы внизу были готовы к битве. Мальчик пытался понять, что так беспокоило животное — он через некоторое время обнаружил, что у него почти такой же хороший нос, как у лошади. Когда он глубоко вздохнул, он услышал что-то, что отталкивается от дерева и входит в сарай. Почувствовав чувство в кишках, Элсик стоял как можно тише, чтобы не привлечь внимания.
Как Элсик, боевой конь вёл себя спокойно, не бросая вызов злоумышленнику на его территории. Элсик вытащил руку из гривы лошади, услышав шорох и грохот в купе на противоположной стороне центрального прохода.
Привидение исчезло так же внезапно, как и появилось. Он не слышал его ухода, но он внезапно исчез. Брандмал пронзительно и наполовину сжался, пока ноги Элсика не были подняты с земли. Даже мальчик пах этим — кровью.
Неохотно он отпустил ручку и вышел из купе, закрыв за собой дверь, но не закрывая её. Он подумал о посещении стабильного мастера, но странное чувство трепета заманило его вместо коридора в следующий отсек.
Дверь оказалась запертой; он должен был нащупать на мгновение, чтобы открыть её. Когда левый ботинок чего-то коснулся, он опустился на колени и протянул руку, но он уже догадался, что этот человек мёртв.
***
Когда они подошли к конюшне, Шам услышала сердитый ропот и пронзительный визг бушующего жеребца. Большая часть беспокойства, казалось, происходила из небольшого амбара от главного здания.
Она почувствовала небольшое чувство самоудовлетворения, когда новый стул судебного пристава без усилий скользнул по бороздам и гальке на конюшне, но кучка сердитых конюхов, собравшихся у восточного конца сарая возле входа, внезапно толкнула их из этой мысли.
Стабильный мастер стоял перед толпой, угрожающе держал длинный, разрушительный хлыст, пытаясь заставить услышать себя от рычания людей.
Шам
Когда стюард заметил, что его пристав подошёл, он бросил попытку удерживать их кучей, довольный собой. Его глаза пронеслись над Шаме, не останавливаясь; он случайно отклонил её, как будто она была не более чем обычной слугой. Отвлёкшись от успеха своего заклинания, Шам не осознавала, что хлыст конюшни с тех пор пока не остановил орду от входа в здание.
Высокий, тёмно-коричневый жеребец беспокойно ходил, фыркая и поднимая голову, иногда изредка выбирая одну из проворных сильных передних ног. Белая пена пестрила широким хребтом и боками. Животное билось как животное, что давало ему злобную внешность, дикие катящиеся глаза добавляли дополнительный гнев. Похоже, что лошадь Керима ездила в ночь своей первой встречи, но Шам не была уверена.
Когда они подошли к толпе, на несколько шагов, Керим остановился и взорвал войну, которую он взял из своих покоев. Меланхолический выкрик без труда прошёл через тихий грохот кучки. Когда последнее эхо звука исчезло, на конюшне воцарилось молчание; даже жеребец остановился.
Удовлетворённый вниманием к собранию, Керим продолжал катиться вперёд. В толпе открылся проём, и Шам, оставшаяся в пыльном заливе, безликая и без лица, последовала за судебным приставом, пока не оказалась рядом с конюшней.
Керим повернулся к прохожим. Сначала он говорил на Южно-Уэльском, а затем повторил слова по-кибелльски. — Я думаю, что у вас есть то, что нужно делать в другом месте.
Под его холодным взглядом большая часть маленькой толпы исчезла, пока не осталось только несколько упрямых мужчин.
Керим удивлённо поднял брови. — Значит ли это, что никто из вас не работает в моих конюшнях?
Мужчины неуверенно переместились с одной ноги на другую, но один шагнул вперёд. Он снял кепку и устремил глаза к земле. — Прошу прощения, сэр, но человек, который умер, это мой брат Джаб. Он сказал мне встретиться с ним в сарае, когда я покончу с лошадью. Он сказал, что хочет мне что-то показать. И когда я входил, я видел, что этот комик… — Он прочистил горло, по-видимому, потому, что помнил, что Фогт любил симпатизировать Элсику. — Простите, сэр. Поэтому я видел, как Элсик стоит на коленях рядом с трупом моего брата. Не было головы на теле, сэр. Я просто знал это из-за сапог, что это удар.
Керим посмотрел на серп с острым лезвием, который держал конюх, и спокойно ответил: — Значит, вы решили взять себе правосудие, верно?
Покрасневшее лицо конюха побледнело, и его друзья начали украдкой хихикать.
— Это только для моей защиты, сэр. Эта демоническая Галлия открыла своё купе и выгнала меня из сарая, прежде чем я смог упаковать Элсика и удержать гвардейцев.
Керим с отвращением покачал головой. — Достаточно. Верните серп туда, где он принадлежит. У вас остальная часть дня. Священники храма позаботятся о вашем брате. Если вам нужны другие меры для него, поговорите с одним из них. — Он махнул рукой, чтобы освободить оставшихся людей.