Когда взорвется газ?
Шрифт:
Конечно, он не был святым. Основной доход шел от приватных съемок свадеб и других торжеств местных «государевых людишек» и полукриминальной элитки города и области. Хотя, какой там, к черту, «полу» — так говорят для самоуспокоения и соблюдения приличий, каждому ясно, что нельзя потерять невинность наполовину: либо девственная плева цела, либо порвана! Но у преступников нет явно выраженных физических признаков, а на нематериальные можно закрыть глаза, тем более что они очень расплывчатые. Во всяком случае, и на тех, и на других мероприятиях присутствуют обычно одни и те же
Хотя «вхожесть» и «знание» могут быть различными. Доставщик ресторанных деликатесов формально вхож в дом губернатора, но по-другому, чем уважаемый и любимый гость, который будет эти деликатесы есть за ужином вместе с хозяином. И знали Черепахина так же, как раньше «посвященные» знали имена водителей секретарей обкома. Поэтому в случае серьезных проблем обращаться за помощью не к кому. Хорошо, что такой необходимости нет…
Иван Сергеевич уже выпил кофе, когда позвонили с республиканского телевидения. За последние дни он привык принимать поздравления и поднял трубку с благостным и чуть уставшим лицом, как солист, переадресовывающий будто бы не заслуженную им благодарность публики аккомпаниатору. Наверняка речь пойдет о серьезном заказе…
— Иван, — резкий и раздраженный баритон заведующего информационным отделом через ухо внес какуюто неприятную истому в середину грудной клетки.
— Что за херня с твоими трубами? Нам тут яйца выкручивают, прокуратура только что диск с сюжетом изъяла, из архива программы тоже стёрли. Ты что, не знал, что объект стратегический?
— Какой стратегический? — растерялся Черепахин. — Подъехали, сняли, рассказали о круглой дате, старикана какого-то поспрашивали… И все дела!
— Международный магистральный газовый трубопровод, — разделяя дикторскими паузами слова, отчеканил завотделом. — Вот что это такое!
В голосе чиновника отчетливо слышалось благородное негодование, как будто, выпуская репортаж, он был введен Черепахиным в заблуждение и думал, что показывает газовый стояк многоквартирного дома.
— Ты нас серьезно подставил. У нас большие неприятности. Поэтому запомни: ничего общего у нас нет! Мы тебя забыли, ты нас! Все!
В трубке щелкнуло, и вместо ожидаемых коротких гудков Черепахин слился слухом с полной тишиной, как будто на другом конце провода зияла бескрайняя Черная дыра, уходящая в жуткие ледяные просторы дальнего космоса. И вдруг стервозный, как у исполнительниц отрицательных ролей в старых советских фильмах, истеричный голос прокаркал:
— Гражданин Черепахин, вы опаздываете к следователю! Поторопитесь, иначе мы доставим вас приводом!
Через пятнадцать долгих и нервных минут запыхавшийся Иван Сергеевич входил в запущенное здание городской прокуратуры. Здесь пахло сыростью, пыльными бумагами, чужим горем и страхом. Подавленные люди сидели у высоких, обитых дерматином, дверей, которые, наверное, еще помнили таблички «Оперуполномоченный СМЕРШ Иванов И.И.» Хотя нет, это совсем другое ведомство…
Черепахин вновь сильно озаботился — со свидетелями так строго не разговаривают и приводом не пугают… Он лихорадочно перебирал в голове варианты своих прегрешений и ничего не мог понять. За легкий пересып с ненасытными женами ненасытных чиновников вряд ли будет карать столь серьезный орган. Неоприходованные гонорары за съемки милых семейных торжеств? Ну, так это и не работа, а так, дружеская услуга. У него же частная компания. Не с чего государственной казне клювик помочить. Да и при чем тут прокуратура? Он же не «Останкино»! Этот никчемный репортаж с газовой станции? Чушь какая! Он же не со шпионского спутника снимал газопровод! Кстати, если кому-то нужно, так действительно — из космоса уже давно отсняли во всех подробностях…
В конце коридора, перед высокой дверью с красноречивой цифрой «2» Иван Сергеевич остолбенело замер. Он чувствовал себя двоечником, вызванным к директору школы. Пришлось сделать усилие, чтобы постучаться и перешагнуть стертый другими двоечниками порог.
— Можно? Меня вызывали… И повесткой, и по телефону… Но я ее только получил…
«Черт, почему ты начинаешь с оправданий?» — одернул он сам себя.
— Здравствуйте, господин Черепахин, проходите. Меня зовут Петр Васильевич Крайко, следователь по особо важным делам городской прокуратуры, — представился округлый, склонный к полноте хозяин кабинета. На вид ему было около тридцати.
«Особо важным! — Черепахин втянул голову в плечи. — В чем же я таком особо важном замешан?»
Черепахин не числил себя ни принципиальным правдолюбцем, ни продажным журналистом, ни преступником, ни трусом. На чем основывались его умозаключения, трудно предположить — ни с кем в конфликты не вступал, никто и никогда не пытался его купить, ни с кем не приходилось враждовать, никто не угрожал, на допросы тоже не вызывали, поэтому такое представление основывалось не на реальном фактическом опыте, а на зыбких предположениях.
— Присаживайтесь, — следователь указал Ивану Сергеевичу на простой жесткий стул перед своим массивным полированным столом и по-свойски спросил, будто свидетель преодолел огромное расстояние, а он терпеливо ждал его много дней: — Как добрались?
— Спасибо, хорошо.
— Ну, рассказывайте. — Крайко облокотился сложенными на груди руками о стол и лучезарно посмотрел на Черепахина, как почитатели таланта Петросяна и Степаненко смотрят на своих кумиров.
— О чем? — после короткой паузы задал Иван Сергеевич осторожный вопрос.
— Ай, бросьте, неужели не о чем?
Тон следователя был какой-то игривый, не соответствующий занимаемому положению, да и сам он не походил на серьезного, облеченного властью человека. Губы то и дело расплывались в ухмылочке, зализанная прядь жидких волос на ранней блестящей лысине слегка сбилась, как после танца, который нижняя, не видимая Черепахину, часть туловища еще продолжала выплясывать под столом, так неспокойно он сидел. И вообще, Крайко был похож на развязного конферансье сборного чесового концерта. Хотя солидная должность, мебель, дорогой ноутбук, добротный костюм и аромат хорошего одеколона говорили о другом.