Когда заговорят камни
Шрифт:
Это была дверь!!!
Высоченная, вся в резных завитушках щедро пересыпанных золотыми накладками. Массивную ручку её (подозреваю из чистого золота), украшали два изумруда, столь глубокой и нежной зелени, что они мне показались яркими огнями. На небольшой пластинке, закрепленной на уровне моих глаз, висела табличка.
«Богатство» всего одно слова было на ней.
Я оглянулся, мой проводник ободряюще кивнул мне – заходи.
Дверь на удивление легко открылась, стоило мне потянуть за ручку.
Я торопливо шагал по улице. Ничего
Вот потому и торопился, надо же было хоть немного разгрести тот холостяцкий беспорядок, хоть как-то показать свою так и не состоявшуюся аккуратность.
Сумку с книжками – за шкаф, ботинки в ящик низенького пузатого комода, а вот с постелью придется повозиться. Места всем не хватит и если придвинуть стол к кровати, то на ней спокойно усядутся человек пять. Я даже улыбнулся своей находчивости. А если ещё она сядет рядом со мной? Надо будет попросить этого толстяка Герберта, что бы он занял мне место рядом с ней. Пусть только попробует отказаться! Не дам больше списывать. Мою суету по наведению порядка прервал настойчивый звонок в дверь. «Так рано?!» – удивиться я.
Состроив самую приветливую улыбку, ринулся открывать двери.
За дверью, вместо веселой ватаги, стоял почтальон.
– Герр Генрих Рейнгарт?
– Да это я!
– Попрошу предъявить документ, удостоверяющий вашу личность! Вам заказное письмо из Аргентины.
Пока я искал паспорт, лихорадочно вспоминая, кто это мог прислать мне письмо из этой далекой и жаркой страны, почтальон, достал из сумки длинный белый конверт, щедро оклеенный марками.
– Распишитесь в получении, – служащий, заполнив бланк, протянул его мне.
Вручив письмо и пожелав всего хорошего, почтальон затопал, спускаясь по лестнице. Лифта у нас не было.
Я, повертев конверт, подошел к торшеру, и зачем-то включив его, посмотрел плотную бумагу на свет. Ничего не было видно.
«Из Аргентины… Кто это может быть?» – смутная догадка терзала меня.
Это было нашей семейной тайной. Впрочем, и не такой уж тайной для меня. Отец, как-то в гневе орал на мать: «Ты такая же гестаповка, как и твой дед! Хоть и спрятался он в Аргентине, но все равно его найдут! Найдут и повесят!» «Да за что его вешать? – слабо защищалась мать, – он ничего преступного не сделал. Служил в ведомстве Бормана. Многие служили. Время было такое». Я тогда не знал Бормана, что может знать пятиклашка?
А вот слово – Аргентина, мне запомнилось! Вкусное такое слово. Может потому что я хотел тогда есть?
Едва я открыл дверь, родители сразу прекратили ссору и приветливо стали расспрашивать меня о школьных делах. Какая-то фальшь была в их любезных улыбках.
Через полгода их не стало. Автокатастрофа в доли секунды оборвала жизни моего отца и матери. Я тогда не плакал. Только мысль
И в интернате, уже в другом городе, студентом, где сейчас я живу, дал я волю слезам.
Высокая женщина со строгим взглядом, которую все звали фрау Эльза, прижав меня к себе, гладила по волосам, приговаривая: «Поплачь, поплачь, мой мальчик! Тебе станет легче!»
Но прочь воспоминания. Ножом, для нарезки хлеба, вспарываю плотную бумагу.
«Уважаемый… – текст на безукоризненном немецком, – сим уведомляю Вас, что на девяносто пятом году скончался ваш родственник Генрих фон Рейнгарт,… – ага, прадедушка то был из знатных! Ладно, что там дальше: так – …. похоронен на кладбище, ну это не интересно, вот это, ага! Оставил Вам наследство во владение, которым Вы можете вступить по приезду и после оформления необходимых бумаг»
Я тяжело плюхнулся на кровать. Тех средств, что оставались после родителей, мне едва хватало на оплату за учебу и аренду вот этой, сразу ставшей тесной комнатенки.
«Как велико это наследство? Что у них там – песо? И сколько будет, если перевести на евро?» – надо читать дальше.
«На ваше имя сделан перевод в Дойче Централ Банк, который Вы можете получить, предъявив вот этот цифровой код и слово – пароль, которое находится во вложенном конверте».
Я заглянул внутрь – действительно, там был совсем небольшой конверт.
Вскрыть его тем же ножом было дело нескольких секунд. На черной внутренней поверхности, белым пятном – маленький, не больше пол ладони лист. Всего два слова: «Светлая тень»
– Светлая тень, светлая тень, – бормотал я, натягивая свитер – до закрытия филиала банка оставалось чуть меньше часа.
Таксист понимающе кивнул мне и ткнул пальцем в экран навигатора:
– Здесь пробки, а вот вокруг парка, пусть и дольше, но зато точно успеете! До закрытия останется полчаса. Сделаете все дела.
– Мне тетя прислала пятьсот евро, как раз хватит за учебу доплатить и ещё за квартиру хватит. А там и на недельку обеды станут обильней.
– Студент? – осведомился таксист, – студентам у меня скидка – двадцать процентов! А если назад меня закажешь, то тридцать со всей суммы?
– А какая это будет сумма? – поинтересовался я.
– Если бы не пробки, то пять евро туда и столько – обратно! А так – семь и семь. И того четырнадцать. А со скидкой, – таксист поморщил лоб, – десять будет в оба конца!
– Ого, дорого! – изумился я, – это два моих обеда!
– Понимаю тебя, сам когда-то был студентом! Но ты можешь завтра поехать…
– Нет, – перебил я его, – мне сегодня за квартиру платить!
– Ну, смотри, в один конец, доедешь, а обратно на автобусе доберешься.
– Ничего! Я думаю, что вы подождете, у меня хозяйка квартиры в семь часов придет.
– Тогда – вперед! Учти студент, я бесплатно жду пятнадцать минут, потом пол евро за каждые пятнадцать!
– Пойдет, меня в банке не станут долго держать перед закрытием.