Когда закон бессилен

Бабкин Борис Николаевич

Зяблов рассмеялся:

— Выходит, тех двоих, которые убили мать Волошина, колхозники убили.

— Пчеловоды, — несмело поправил его Клоун.

— Какая разница, — отмахнулся Зяблов. — А кто эти парни?

— Зимин говорит, что личности убитых не установлены. Сейчас ждут результата по отпечаткам

— Ну что же, — откинувшись на спинку кресла, весело сказал Зяблов, — похоже, у Редина начнутся неприятности. — Посмотрев на часы, встал. — Отвезешь меня на дачу, — сказал он широкоплечему парню. — Я сейчас Зине скажу, что мы учения

организуем.

— Зинаида Владимировна уехала полчаса назад, — сказал крепыш. — Взяла свою машину.

— С кем она поехала? — нахмурившись, спросил Зяблов.

— Шлюха! — Зинаида, прижав к полу молодую плачущую женщину, обеими руками хлестала ее по щекам. Всхлипывая, та безуспешно пыталась вырваться.

— Давно у тебя с ним?! — злобно спросила Зинаида.

— Как вы уехали, — плача отозвалась женщина. — Но он слабый в постели, — словно пытаясь утешить ее, проговорила она, — я только из-за денег с…

— Шлюха! — Зинаида плюнула ей в лицо. Потом встала, поправила блузку и юбку и снова плюнула. — Зачем сюда приехала? — спросила она.

— Когда вы вернулись, — не поднимаясь, испуганно проговорила женщина — _:он позвонил и предупредил. А сегодня позвонил и сказал, чтобы я на дачу ехала. Вот я…

— Убирайся! — гневно оборвала ее Зинаида. Торопливо поднявшись, женщина бросилась к двери.

— Забыла! — кинув ей вслед сумочку, крикнула Зинаида. Подойдя к зеркалу, поправила сбитую прическу. — Подлец, — прошептала она. — Старый пердун. Все из себя Дон Жуана строит, подлец! — подойдя к столу, села и крикнула. — Рахим! — В комнату вошел невысокий худощавый узкоглазый мужчина с короткой бородкой. Одет он был в азиатский халат, за широким черным поясом — на манер кавказских джигитов торчал длинный обоюдоострый кинжал.

— Ты почему разрешил ей находиться здесь? — сердито спросила она.

— Хозяин сказал, — тихо, без малейшего акцента ответил узкоглазый.

— А я тебе кто?! — закричала она.

— Вы, уважаемая Зинаида Владимировна, — его жена, женщина.

Зинаида расслышала в его ровном тоне презрительную нотку.

— Убирайся! — схватив графин, она запустила им в узкоглазого. Не шелохнувшись, тот вскинул руки и легко поймал графин.

— Не надо бить посуду, — ровно проговорил он. — Битое стекло — к крови. — Аккуратно поставил графин на телефонный столик и вышел. Задохнувшаяся от возмущения Зинаида, словно выискивая, что бы разбить, быстро осмотрелась. Не увидев ничего подходящего, бросилась к холодильнику и достала бутылку шампанского.

Выйдя из здания милиции, Вера Николаевна посмотрела на Ирину.

— Я же говорила, что зря мы пойдем, — вытирая слезы, сказала она. — Преступников ищут, — вспомнила она слова следователя.

— Я же хотела сказать, — Ирина сердито посмотрела на улыбнувшегося ей молодого милиционера, — так вы не позволили.

— Ох, дочка, — вздохнула свекровь, — ты молодая, красивая. Тебе только жить да жить. Да и сама же ранее говорила,

что не поверит в это никто. Доказать мы ничего не сможем.

— Мама, — всхлипнув, Ирина порывисто прижалась к ней, — я же…

Свекровь была умной, много повидавшей женщиной. В конце концов она была матерью мужа этой молодой женщины и она все поняла. Улыбнувшись, сквозь слезы, она обняла невестку. Уткнувшись лицом ей в грудь, Ирина заплакала.

— Я давно хотела внука, — прошептала Вера Николаевна, — или внучку. Береги себя, Иринка, — с материнской строгостью проговорила она, — ребенок этот — память о Сашеньке, — Снующие туда- сюда сотрудники милиции, увидев обнявшихся, навзрыд плачущих женщин, сразу замолкали и осторожно обходили их.

— Видишь, гад, — наградив чувствительным толчком приклада вылезшего из «воронка» рослого исколотого детину, зло бросил конвоир, — из-за таких, как ты, плачут.

— Я пару магазинов подломал, — обиделся детина, — не шей мне бакланку!

— Она меня чуть не убила! — дотрагиваясь до распухших губ, воскликнула молодая женщина разорванном на груди платье. — Как бешеная, налетела. Я думала, это ты. Подошла к двери…

— Хватит! — резко оборвал ее Зяблов. — Вот тебе компенсация, — он сунул ей за лифчик свернутые купюры и приказал Клоуну. — Отвези ее в город.

Зинаида с фужером в руке стояла у окна. В открытые Рахимом ворота въехала «волга».

— Явился, — зло улыбнулась она. Отойдя от окна, уселась перед включенным телевизором.

— Чего с тобой? — в дверь боком вошел дядя Степан. — Я, конечно, понимаю, — басом проговорил он, — но ведь ты сам себя в гроб загонишь.

— А что мне делать?! — истерически крикнул Волошин. — Как мне жить?! Сначала Сашу и дочь убивают! Теперь, прямо на моих глазах, маму! — Отдав все силы вспышке, снова ссутулился и уставился в стол.

— Я, конечно, понимаю, — повторил Степан, — но ведь все одно не дело это — заживо в гроб ложиться. И квартиру бросил, и…

— Продал я квартиру, — глухо отозвался Дмитрий, — на кой она мне. Со всей обстановкой продал.

— Тьфу ты, — с досадой сплюнул Степан. — Наверняка задарма отдал. Ведь Сашка там накупила стенок разных, телевизор японский, — он грузно опустился на стул, вытащил из кармана бутылку, со стуком поставил" на стол. — Я, конечно, — смущенно начал он, — понимаю, что не дело это. Но все одно, — сорвал пробку и разлил водку в стаканы. — Давай помянем твоих.

— Нет, — отказался Дмитрий, — не хочу я пить.

— Так мы не пить, — терпеливо проговорил Степан, — а за упокой души. Чтобы им земля пухом была. Надо, Митя. Ведь это не нами придумано. Так что давай, — он подвинул стакан к руке Волошина. Увидев лежащий перед ним авиационный билет, удивленно спросил. — Никак куда собрался?

— Нет, — взявшись за стакан, Дмитрий покачал головой, — это я у того, которого вы застрелили, нашел.

— Вот оно как, — поморщился Степан. — И на кой он тебе нужен?