Когда закон бессилен
Шрифт:
— Еще раз повысишь голос, — улыбнулся Призрак, — это будет последнее, что ты сделаешь. Надеюсь, повторять не придется.
— Слышь, — застегивая ширинку, усмехнулся Туз, — может, к Тоньке заскочим?
— Ну это уж ты без меня, — засмеялся Николай. Легким толчком заставив встать с его колен голую девицу, поднялся сам.
— Она наверняка знает о твоем романе. А Тонька баба серьезная. Я видел, как она один раз пулю парню из плеча выковыривала. Без наркоза,
— Почему я и зову тебя, — усмехнулся Туз. — Я звонил ей, мне сказали, что она уехала к Рединым, с Иваном Степановичем плохо. Вот я и хочу узнать, в чем дело. Может, ему Анька секим башка сделала? — с надеждой предположил он.
— Не, — покачал головой Зюзин, — я не поеду. Сейчас крошек отправим и бай-бай, устал чертовски;
— Лады, — немного подумав, согласился Туз, — я тоже спать. У тебя останусь. Провожай шалашовок. Я в ванную.
— Сколько им отвалить-то? — посмотрев на дверь в соседнюю комнату, откуда слышались веселые женские голоса, спросил, он. — Я пятьдесят баксов дал, — зевнул Михаил. — А ты думай.
— Господи, — держа в руках фото сына, со слезами на глазах шептал Растогин, — пусть она согласится. Я же хочу только хорошего. Сынок… Иначе я… — он тяжело вздохнул.
— Павел Афанасьевич, — в приоткрытую дверь осторожно заглянул рослый парень, — что с вами?
— Ты все равно ничем помочь не сможешь, — не поворачиваясь, отозвался Растогин, — но спасибо, Швед. Я всегда знал, что ты нe только телохранитель.
— Вы хороший человек, — г не зная, как понимать обычно скупого на слова шефа, парень пожал плечами. — И я…
— Оставь меня… — не оборачиваясь, чтобы Швед не увидел его слез, приказал Растогин. Потом, осененный неожиданной мыслью, воскликнул. — Альберт! — тот мгновенно остановился. — Я прошу тебя не удивляться, — сдержанно проговорил Павел Афанасьевич. — Вполне возможно, тебе это покажется странным и даже глупым, но только будь откровенным, — он испытующе посмотрел на Шведа. На твердом загорелом лице и в прямом взгляде темных глаз он увидел только ожидание. — Тебе нравится Галина?
— Она красивая женщина, — спокойно ответил Альберт, и прекрасный человек.
— Ты мог бы стать ей мужем, а ее сыну отцом? — медленно, словно давая понять, что он дает' время на раздумье, спросил Павел Афанасьевич.
— Надеюсь, вы согласитесь со мной, — так же ровно, не удивившись или по крайней мере сумев не выказать этого, проговорил Швед, — что здесь гораздо важнее мнение Галины.
— Я спросил тебя, — Растогин повысил голос. — Ты знаешь, что я ненавижу неопределенность.
— Я сказал то, — так же спокойно ответил Альберт, — что думаю.
—
— Даже самый верный пес не укусит своего хозяина по его же команде, — негромко сказал Швед. — Я не единожды доказывал вам свою преданность. Вы вольны распоряжаться моим временем и даже моей жизнью. Но единственное, что не подвластно вам и никому другому — мое отношение к женщине. Допускаю, что вам это не нравится, — он улыбнулся одними глазами, — но я знаю, что вы терпеть не можете неопределенности.
— Пошел вон! — не сдержавшись, воскликнул Растогин.
— Спокойной ночи, — телохранитель беззвучно прикрыл за собой дверь.
— Что же мне делать, сын? — повернулся к портрету Растогин.
— Он по-прежнему без сознания, — сказала в телефонную трубку Ляхова. — Сильный ушиб затылка. Возможно кровоизлияние. Сейчас Ивана Степановича осматривает нейрохирург.
Положив радиотелефон, Федор задумчиво посмотрел на него.
— Федя, — услышал он голос матери, — что говорят врачи?
— Неужели тебя это волнует? — зло спросил он.
— Как ты можешь? — воскликнула переодетая, причесанная Анна. — Я волнуюсь за…
— И из-за этого вцепилась в Валькины волосы? — ухмыльнулся Федор.
— А ты, по-моему, доволен этим? — мать пытливо посмотрела на него.
— Разговор о том, кто доволен, отложим, — сказала, входя в кабинет, Валентина. — Сейчас нужно выяснить другое.
— Что ты хочешь сказать? — зло спросила Анна.
— Хочу сказать, — спокойно ответила Валентина. — Из-за чего с отцом случилось это? Почему он вдруг, упав, ударился затылком?
— Ты думаешь, его ударила я! — закричала Анна.
— Мы оба, — Валентина кивнула на молчащего Федора, — очень хорошо знаем тебя. Ты берешь уроки самозащиты у Михаила Ту…
— Ты тоже! — не выдержав, заорала Анна.
— Но в отличие от тебя, — процедила Валентина, — не сплю с ним.
Сильным рывком отбросив стоящего между ними сына, Анна рванулась к ней. Призрак легким толчком в плечо отбросил ее к стене.
— Ты вовремя, — не отрывая взгляда от разъяренной мачехи, сказала Валентина.
— Ты что себе позволяешь?! — зло воскликнула Анна. — Да я скажу…
— С Пряхиным порядок, — не обращая на нее внимания, сказал Призрак. — Милиция говорит, что повесился сам. Предсмертного послания не оставил. Он ведь только что вернулся от родни. Может, что- нибудь там случилось, — равнодушно добавил он.
— Как? — растерянно спросила Анна. — Пря- хин повесился?
— Сунул голову в петлю, стоя на краю ванны. А конец шнура с петлей привязал к вбитому в потолок крюку. На крюке и молотке — он лежал на полу — пальцы Пряхина.