Когда закон бессилен

Бабкин Борис Николаевич

— Не дай Бог, чего с Петькой случится! — воскликнул Василий. — Я этого Зяблова сам, своими руками прикончу!

— Сядь! — прикрикнул на него капитан. — Кому ты этим что докажешь? Даже если с твоим Петькой что-то и случилось. Только навряд ли, — улыбнулся Сергей. — Но, допустим, ты прав. Заметили Петьку парни Зяблова. Даже убили. И что?

— Как что?! — закричал Василий. — Что же, у нас законов нет?!

— Да вот как раз я тебе и пытаюсь объяснить, что ничего, ничего мы предъявить Зяблову не сможем. Можно, конечно, прийти к нему

и влепить пулю в лоб. И что? Да ничего! Того, кто пристрелит эту сволочь, в тюрьму. А ему пышные похороны и позор твоей семье. Пресса шум поднимет. Милицию сейчас и так полоскают за здорово живешь. А тут факт налицо: сотрудник милиции убил уважаемого гражданина, офицера запаса, председателя военно-спортивного общества. Так что, Вася, — хмуро закончил Феоктистов, — не за свое дело мы взялись. А если с Петькой этим что-то случилось и тебе виновный нужен, вот он я. Меня и стрелять надо.

Василий вздохнул:

— Да я сам виноват, зачем Петьку втянул.

— Вообще-то рано мы его хороним, — улыбнулся Феоктистов. — Может, он уже дома тебя ждет!

Василий вскочил.

— Я пойду. Может…

— Иди..

Василий выбежал.

— Намутил ты воды, Серега, — пробормотал капитан. Снял трубку, набрал номер. — Товарищ подполковник, это я, Феоктистов. Вы проверили бы фотографов, как они там?

— Отпустил я их, — сказал Шугин. — Ребята вроде ничего. Ведь они туда по вашему приказу явились. Чтобы…

— А ты уверен, что они молчать будут? — строго спросил Зяблов.

— На все сто, — кивнул Феликс. — Этого прыщика тоже отпустил. Он теперь, считайте, наш. Что говорить, знает. И заодно, может, выяснит, почему участковый Коровин в этом дело полез, на кой черт за фотографами следить стал.

— Константин Федорович! — возбужденно проговорил заглянувший в комнату Клоун. — Волошина видели. Он сейчас на Авиационной остановился.

— А почему не у себя? — спросил Зяблов.

— Он продал квартиру. Что с ним…

— Волошина в городе не трогать! — приказал Зяблов. — Ни в коем случае. Но выпускать из поля зрения его тоже нельзя. Если он вдруг пойдет в милицию, дойти не должен.

— Петька! — радостно закричал Василий. Подбежал к приятелю и замер. — Что с тобой?

— Да так, — безразлично ответил Петр. — Какие-то малолетки закурить попросили. Ну за то, что не курю, и попало.

— Ни хрена себе малолетки, — поразился Василий. — Чем это тебя так?

— Ногами пинали, — вздохнул Петр. — В подворотню затащили и отметелили. Еле до автобуса добрался.

В глазах Василия на короткое мгновение вспыхнуло удивление.

— За фотографами я следил. Хорошо, они почти рядом живут. Находился, аж ноги гудят. Они никуда не выходили и к ним никто. А чего ты хотел-то от них? На кой черт они тебе сдались?

— Да просто так, — засмеялся Василий. — Решил тебя испытать. Годишься на что или нет. А то меня, говорят, скоро опером сделают. Так если что, на помощь позову. Ты же…

— Что-то темнишь ты, Васек, — перебил

его приятель. — Я ведь помню, что ты говорил — мол, помоги, присмотри за фотографами. И если что — сразу звони.

— Да говорю же тебе, — засмеялся Василий, — просто так. Ну и харя у тебя, — перевел он разговор. — Ты хоть запомнил кого?

— Ясно, — Феоктистов кивнул. — Значит их отработали и отпустили. Но тогда и Петька дома! — обрадовался он. Поморщившись, привстал. Прошелся до двери и обратно, засмеялся. — Башка не кружится. Слабость, правда, но скоро, будет все, как надо. Ну, Зяблов, — зло обратился он к далекому сейчас Полковнику, — держись! Я тебе, гниде, покоя не дам. Не вытерпишь ты, сам засветишься! Когда закон бессилен, будем играть по твоим правилам, Константин Федорович!

Полный человек, затравленно оглянувшись, вбежал в подъезд. Подбежал к лифту, нажал кнопку и со страхом смотрел на входную дверь. Послышались шаги. Полный человек вжался спиной в дверь лифта. Двое молодых людей, о чем-то негромко переговариваясь, не обращая на него никакого внимания, повернули к лестнице и начали подниматься. Облегченно вздохнув, полный человек достал платок из кармана. Дверь лифта с шорохом отодвинулась. Потерявший равновесие человек, взмахнул руками и сел на пол. Ойкнув, рассмеялся.

Взбежавшие на третий этаж парни бросились к лифту и прижались спинами по обе стороны двери. Через несколько секунд лифт поднялся. Полный человек, улыбаясь, вышел. Стоявший справа парень стремительно шагнул вперед и накинул ему на шею тонкий шнур удавки. Захрипев, человек вскинул руки. Другой парень мощно ударил ногой. Носок кроссовки попал в солнечное сплетение. Полный человек, дернувшись, бессильно уронил руки.

— Помоги, — пытаясь удержать сползавшее тело, выдохнул парень с удавкой. Второй ухватил ноги жертвы и попятился назад. Подойдя к двери с номером восемнадцать, задом толкнул ее. Она открылась.

— В ванную! — скомандовал подскочивший к ним мужчина в очках.

Растогин в халате и шлепанцах вошел в кабинет и сел к столу. Включил настольную лампу. Положив руки перед собой, пальцами коснулся фотографии молодого человека в траурной рамке.

— Андрей, — прошептал он, — сынок.

По морщинистым щекам потекли слезы.

— Это я виноват во всем, — всхлипнул Растогин. — Но я обещаю, сын, — слизнув языком с губ слезы, проникновенно сказал он— твой сын, мой внук, будет иметь все.

— Интересно, — положив вытянутые ноги на стол и задумчиво рассматривая огонек зажигалки, пробормотал Роман, — на кой черт мы потребовались Монарху?

— Не пойму, почему тебя это интересует, — усмехнулся Руслан, отбросив в сторону экспандер. — Он всегда отлично платил за работу. Уж мы-то это знаем. И ранее, когда рубль правил в социалистическом обществе, и трижды сейчас, когда балом правит доллар. Так что все равно. Тем более…

— У тебя на уме одно, — сказал Роман, — деньги.