Когда закроется священный наш кабак
Шрифт:
— Поставь еще раз, ладно?
Мы прослушали песню еще пару раз. В конце концов, он вынул пластинку из проигрывателя, вложил в чехол и спросил меня, понял ли я, почему он притащил меня сюда и поставил мне эту песню. Я только кивнул головой.
— Послушай, — сказал он. — Ты можешь упасть и переночевать здесь, если хочешь. Эта софа гораздо удобнее, чем кажется с виду.
— Я могу сделать это и дома.
— Ну не знаю. Уже идет дождь? — Он выглянул из окна. — Нет, но может начаться в любую минуту.
— Я
— Я уважаю мужчин, которые могут загадывать на столь отдаленное будущее. Ты нормально выберешься отсюда? Конечно, нормально. Послушай, я дам тебе бумажный пакет, чтобы ты смог забрать с собой «Джек Дэниелс». Или, послушай, возьми эту летную сумку, все подумают, что ты пилот.
— Нет, оставь бутылку у себя, Билли.
— И что я буду с ней делать? Я не пью бурбон.
— А я выпил уже более чем достаточно.
— Может, ты захочешь пропустить стаканчик на ночь. Может, захочешь выпить с утра. Возьмешь сумку, положишь туда бутылку — и все дела. Обычное дело.
— Кто-то сказал мне, что незаконно выносить с собой на улицу открытые бутылки.
— Не беспокойся. Это будет твое первое правонарушение, так что отделаешься легким испугом. Эй, Мэтт! Спасибо, что составил компанию.
Я шел домой, а слова песни крутились в моей голове, всплывая отдельными фразами. «Вот если б от рожденья пьяным был, тогда не знал бы сроду горя». Господи Иисусе.
Войдя в отель, я прямиком поднялся в свою комнату, даже не спросив у портье про почту. Сняв одежду, я кинул ее на кресло, сделал небольшой глоток прямо из бутылки и лег в постель.
Когда я начал засыпать, пошел дождь.
Глава 13
Дождь шел, не переставая, все выходные. Он вовсю хлестал по моему оконному стеклу, когда я открыл глаза пятничным днем. Но разбудил меня не он, а телефонный звонок. Я сел на край кровати, но трубку решил не брать, телефон прозвонил еще несколько раз и замолк.
У меня жутко болела голова, а внутренности так сводило, словно кто-то хорошенько по ним вдарил. Я снова лег, но потом вскочил, потому что комната начала кружиться перед глазами. В ванной я выпил было пару таблеток аспирина, запив их неполным стаканом воды, но меня тут же вывернуло наизнанку.
Я вспомнил о бутылке, которую впихнул мне Билли. Поискав вокруг, я наконец обнаружил ее в летной сумке. Я не мог вспомнить, как клал ее туда после последнего глотка на ночь, но было еще кое-что, чего я не мог вспомнить. Например, большую часть дороги домой от квартиры Кигена. Но провалы памяти такого рода меня не волновали. Когда едешь через всю страну, то не помнишь каждый указатель и каждую милю пути. Тогда зачем волноваться, что не можешь запомнить каждую минуту своей жизни?
Бутылка оказалась на треть пустой, и это меня удивило. Я помнил, как выпил немного с Билли, пока мы слушали песню, потом еще чуть-чуть перед тем, как выключить свет. Я не хотел пить, но бывает время, когда хочешь выпить, и время, когда нужно выпить, сейчас было время для последнего. Я плеснул немного в стакан и вздрогнул, когда проглатывал. Меня опять вывернуло, но бурбон как-то укрепил меня, так что следующий глоток пошел нормально. Только потом я смог заглотнуть две другие таблетки аспирина, запив их водой, и на этот раз они имели эффект.
«Вот если б от рожденья пьяным был...»
В этот день я оставался в своей комнате. Погода не располагала вылезать наружу, но мне и не нужно было никакого предлога. У меня было такое сильное похмелье, что к нему стоило отнестись с должным вниманием. Если бы я чувствовал себя подобным образом не от выпитого накануне, то я бы поехал прямиком в больницу. В общем, я старался не двигаться и вести себя как очень больной человек, что было не далеко от истины.
Чуть позже снова зазвонил телефон. Я мог бы попросить портье ни с кем меня не соединять, но не был готов даже к такому разговору. Пусть лучше телефон звонит себе на здоровье.
В третий раз телефон зазвонил ближе к вечеру, на этот раз я взял трубку. Это был Скип Дево.
— Я искал тебя, — сказал он. — Ты собираешься позже заскочить к нам?
— Я не хочу выходить на улицу в дождь.
— Да, снова льет как из ведра. Он на какое-то время стихал, но потом опять припустил. Синоптики говорят, что это надолго. Мы встречались с теми ребятами вчера.
— Уже?
— Да не с ребятами в черных шляпах, не с плохими парнями. Мы встречались с бухгалтерами и юристами. Наш бухгалтер вооружился, как он это называет, еврейским револьвером. Знаешь, что это такое?
— Авторучка.
— Ты слышал, да? В любом случае, они сказали нам то, что мы уже знали. Это ужасно, учитывая, что они выставили за свою консультацию счет. Нам придется заплатить.
— Что ж, ты так и думал.
— Да, но это не значит, что мне нравится такая ситуация. Я говорил с тем парнем снова, с этим мистером Телефонный Голос. Я сказал Телефонному Томми, что нам нужны выходные, чтобы собрать деньги.
— Ты говорил с Тиллари?
— Тиллари? О чем ты?
— Ты сказал...
— А, верно. Я не подумал, что звучит похоже. Нет, не Тиллари, я просто сказал Телефонный Томми, но мог бы сказать Тэдди или любое другое имя, начинающееся на "Т". Назови мне какое-нибудь имя, начинающееся на "Т".
— Это обязательно?
Скип на миг замолк.
— Ты кажешься не особенно живым, — сказал он.
— Я пробыл у Кигена до рассвета, слушал пластинку. Вот и чувствую себя не на все сто.
— Чертов Киген, — ответил Скип. — Мы все пьем немало, но он просто убивает себя.