Когда завтра настанет вновь
Шрифт:
Фейри устало заправляет за острое ухо прядь серебристых волос.
— Что ещё мне сделать, чтобы ты была счастлива?
— Я говорила тебе. Уже тысячу раз.
— Убранство замка достойно принцессы. В шкафах висят сотни платьев. За столом тебя ждут самые изысканные яства, в библиотеке — тысячи книг, в комнате — арфа, которая сама подыграет тебе, стоит тебе начать песню. Ты никогда не увидишь тех, кто стирает пыль и зажигает свечи в замковых покоях. Тебе не нужно ни о чём беспокоиться, и любое твоё желание исполнится, стоит тебе только попросить.
— Исполни только одно. Верни меня домой.
Коул
— Лайза, неужели ты не можешь позабыть о своей злости и наконец понять, что я предлагаю тебе? Сотни девушек из твоего мира, не задумываясь, поменялись бы с тобой местами.
— Сотни дур, которые готовы жить в золотой клетке, пока хозяину не надоест их кормить. Или пока его не привлечёт другая пичужка, чьи пёрышки ярче, а голос слаще. — Её взгляд мертвенно спокоен. — Ты хочешь снова услышать мою песню? Ту, которая так пленила тебя при первой нашей встрече? Но дикие птицы не поют в клетке, Коул. Должно быть, ты об этом забыл.
— Это — не твоя клетка. Это твой новый дом, твоя сказка, которая обернулась явью.
— Замок в облаках, из которого я не могу выйти? — Лайза качает головой. — Ты хороший охотник, Коул. Ты приманил меня красивыми словами и красивыми поступками. Потом накинул на меня силок и поволок за собой, да ещё сковал руки и засунул в рот кляп. А после этого предлагаешь мне спеть. — Она щурится на солнце, сдувая длинную чёлку с глаз. — Для тебя это забава, как для тилвитов, да? Только тебе настолько не хочется находиться среди ненавистного железа, что ты предпочитаешь обольщать своих жертв в более комфортной обстановке?
— Это — не забава! — Коул хватает её за плечи и встряхивает, как игрушку; голос его звенит холодным серебром. — Я видел, что тебе душно в твоём мире, видел, как тебе тоскливо среди голографических фальшивок! Кровь фейри течёт в твоих жилах. Она заставляла тебя бежать из железных тисков города в лес, она заставляла тебя бродить и петь в одиночестве. Ты рождена для этого мира, не для того, твоя жизнь должна пройти здесь!
— И кто ты такой, чтобы решать, что для меня лучше? — она не вырывается, и слова её звучат почти вкрадчиво. — Ты возомнил, что я готова променять семью и дом на тебя?
— Я люблю тебя. Меньше всего я желаю тебе зла. А ещё я знаю, что ты любишь меня. Я чувствовал это. Я чувствую это сейчас.
Лайза смеётся — тихо и невыносимо горько.
— А Эш предупреждал, что все вы одинаковые. Что вам не стоит верить. А я успокаивала его, что готова к печальному концу, — говорит она, когда ветер уносит последние отзвуки её смеха, исчезнувшие среди яблоневых лепестков. — Я была готова к тому, что ты просто уйдёшь и бросишь меня, как отец. Но ты оказался ещё хуже.
— Ты говорила обо мне с братом?
— А, так, значит, ты не круглосуточно за мной шпионил? — Лайза улыбается: кривой, пугающей улыбкой. — С кем-то же мне надо было об этом говорить. Эш, в отличие от мамы, меня никогда не осудит. И никогда ничего не запретит. — Она помолчала. — Ты прав. Я любила тебя. И сейчас, наверное, люблю. И я бы ушла с тобой, если б была в тебе уверена. Тогда, у холма, когда ты меня остановил… я думала, ты решил остаться в Харлере ради меня, и в тот миг… странно, прошёл только миг, но я поверила, что ты правда меня любишь. Что готов ради меня на всё, а, значит, и я пожертвую чем угодно ради тебя. А потом ты потащил меня в прореху и доказал, что ты тот самый эгоист, какими я считала всех вас. Ты даже одежду у меня забрал во сне, без моего ведома. — Как бы ни пугала её улыбка, но когда она исчезает с её губ, это пугает ещё больше. — Верни меня домой, Коул. Иначе, клянусь, я сделаю всё, чтобы выжечь мою любовь, и тебе останется чувствовать лишь мою ненависть. И рано или поздно я всё-таки наберусь смелости, чтобы сделать этот шаг вниз.
— Я не дам тебе его сделать.
— Ты не сможешь следить за мной вечно. А я никогда не перестану пытаться.
Она так и не вырывается, но фейри сам отпускает её. Делает шаг назад, потом ещё один, и взгляд его окрашивает растерянность и боль.
— Ты сказал родным, что прихватил из Харлера сувенир? Это ведь что-то вроде вашего загородного имения, как я поняла. Не думаю, что твои папочка с мамочкой обрадуются, когда обнаружат здесь приблудную смертную, да ещё в качестве будущей невестки, — она говорит почти насмешливо. — Я всё равно не буду твоей, Коул. Рано или поздно, так или иначе, но тебе придётся со мной расстаться. И лучше сделать это сейчас, когда прошёл только месяц. Когда мы ещё не возненавидели друг друга. Поверь мне хоть на этот раз.
Он замирает посреди тропинки; родниковая вода весело журчит вокруг его босых ног с тонкими лодыжками, оголёнными бархатными бриджами. Какое-то время молча смотрит на неё, и взгляды их составляют странный контраст с окружающей сказочной безмятежностью.
Когда Коул резко подаётся вперёд, Лайза отшатывается, но он проходит мимо. Останавливается у калитки, одним движением открывает её — от себя, заставив повиснуть над пустотой, и уже знакомая песня срывается с его губ, вплетаясь в мелодию ветра, шелестящего листьями яблонь.
В миг, когда Коул смолкает, солнечные лучи в небе за калиткой преломляются, будто ломаясь в невидимых стёклах.
— Хорошо. Раз ты так в этом уверена. — Он протягивает девушке руку. — Идём.
Лайза смотрит на его ладонь с явным недоверием.
После секундного колебания всё же подходит ближе и вкладывает пальцы в его руку.
Взявшись за руки, словно дети, они делают шаг в пустоту — и вместо того, чтобы упасть, бесследно исчезают за едва видимой гранью двух миров.
…когда их ноги касаются зелёной травы — где-то немыслимо, безумно далеко, — Лайза оглядывается на холм, поросший вереском, и кольцо буков вокруг него. Сквозь лиственные кроны просвечивает серое, с сизым отливом небо; судя по всему, невидимое солнце уже над самым горизонтом. Всё так же, как в тот день, когда они прощались.
И одновременно не так.
— Деревья… — Лайза подходит к стволу ближайшего бука. — Они… другие. — Она оглядывается на фейри. — Это точно Харлер?
Коул лишь пожимает плечами:
— Дойдём до города и убедишься.
— Не нужно меня провожать.
— Если ты не позволишь мне, я пойду за тобой невидимым.
Она раздражённо мотает головой. Прислушавшись, решительно направляется туда, откуда доносится шум волн; Коул следует за ней молчаливой тенью.
Они идут по берегу озера, воды которого отливают тревожным цветом дыма, пока Лайза не останавливается.