Когната

Сальников Алексей Викторович

— Рыцарь, помоги Константину до автомобиля дойти, — сказала Когната, не оборачиваясь к драконам.

У нее выпали два передних резца сверху, отчего оставшийся на верхней челюсти зубной ряд приобрел какой-то вампирский вид.

Рыцарь шагнул вперед.

— Да я сам дойду, Когната, — крякнул Константин, пытаясь подобрать трость.

Он поймал сочувствующий взгляд Волитары.

— Нет, Константин, — возразила Когната. — Рыцарь тебе поможет.

Здоровенная синяя фигура, поскрипывая слоями прессованной драконьей кожи, подхватила одной рукой трость, другой взяла под локоть Константина и с легкостью, но осторожно повела его к выходу, сразу

же приноровившись к хромающей походке человека.

«Хорошо, что на плечо не закинул», — подумал Константин. Он повернул голову к Волитаре и попросил не скучать.

— Мы скучать не будем! — пообещала Волитара, приобняв Антона за плечо. — Двадцать три телеканала с мультфильмами на нашем телевидении имеются.

Константина посадили в большую машину с затемненными стеклами, Когната села рядом, а слева и справа хватило еще места для двух рыцарей. Долго петляли по улицам, затем заехали куда-то под землю, оттуда машина переместилась на железнодорожную платформу, поезд тронулся в темноте, подсвеченной редкими огнями по обе стороны дороги. Когната встала коленями на набедренники рыцаря у окна, как на лавку в электричке, покрутила ручку, опустила стекло, высунула голову. По машине принялся гулять приятный ветерок, пахший сыростью и грибами, что напомнило Константину, как он лазил в подпол в доме бабушки и дедушки. Другой рыцарь держал трость Константина.

Наконец приехали, Константину помогли выйти, снова повели по широким подземным коридорам, полным разноцветных рыцарей. Когда у одной из дверей к нему подшагнули было с обыском, Когната сказала: «Нет», и от него отступили, просто передали очередной группе охраны, где его опять подхватили и разве что не понесли. Когната шла чуть впереди, постукивая по ноге деревянной саблей, и не оборачивалась.

Им распахнули двойную металлическую дверь, за которой было разделенное надвое помещение. В одной половине стояло несколько стульев, в другой сидела прикованная к креслу Секунда. Между ними находилась прозрачная перегородка во всю стену, сделанная из чего-то, похожего на оргстекло. В перегородке виднелись многочисленные отверстия разных размеров — от небольшого яблока до копеечной монеты — квадратные, ромбовидные, круглые, овальные, высверленные под разным углом.

— Это отсекатели пламени есть, — объяснила Когната, заметив молчаливое недоумение Константина.

В обеих половинах помещения дежурили рыцари с опущенными масками — по трое там и там.

Константина посадили на стул напротив женщины, Когната, хотя ее тоже попробовали посадить, слезла со своего стула, сделала поклон и сказала:

— Дорогая мама, здравствуйте! Я, кого вы просили, привела.

— Я уже вижу, — произнесла Секунда, окидывая Константина взглядом с головы до ног.

Она постукивала по подлокотникам ногтями. Вроде бы маникюр. Кажется, у нее и помада на губах была. Она не выглядела узницей. Стрижка, узкое синее платье, синие же туфли. Константину в какой-то момент почудилось, что он сидит напротив витрины магазина «Женская одежда». Правда, улыбка у манекена в витрине отдавала злорадством.

— Ну как, Костик, тебе наша прошлая встреча? — сказала она с абсолютно человеческой интонацией. — Уже не прыгаешь, как раньше? Присмирел?

— Есть немного, — признал Константин. — А ты как? Смотрю, неплохо устроилась. Может, пойдем погуляем, поболтаем более непринужденно?

Слова Константина ее ничуть не задели, она усмехнулась в ответ:

— Я бы погуляла, побросала тебе мячик, но тебя ведь с поводка не спустят. — Секунда, слегка наклонив голову, посвистела ему, как собаке. — Когда вернется Фумус, — сказала она, — мы тебя на твоих же собственных кишках повесим. И эту твою хозяйку, как ее…

Константин не стал подсказывать, видя, что она притворяется.

— …и всех ее выродков, — продолжала Секунда, обводя комнату глазами. — И всех этих господ и их выродков. Интересно будет посмотреть на их лица без масок, когда все это будет происходить.

Константин мог сказать: «Что же ты в дочь стреляла и с собой пыталась покончить, раз так уверена, что это произойдет?», но промолчал, потому что все и так было очевидно, озвучивать такое не имело смысла. Вместо этого он спросил:

— А ты не боишься, что он как раз тебя вздернет, когда заново явит себя миру? Вряд ли ему понравилось, что ты его дочь пробовала пристрелить.

— Не вздернет, — с уверенностью заявила Секунда. — Он знает, почему я так поступила.

— И почему же?

— А это не твое собачье дело, — сказала она, надавив на слово «собачье».

— Понятно… — вздохнул Константин.

— И что же тебе понятно, интересно знать? — спросила она и передразнила его вздох.

— Ты, когда к драконам угодила еще ребенком, решила, что тебя родители бросили, и не захотела, чтобы Когната то же самое испытала. Я так думаю.

Пальцы Секунды перестали стучать.

— Не угадал, — сказала она. — Меня отец, чтобы шкуру свою спасти, Фумусу подарил. Хорошо, что он так сделал, конечно, но я Когнату никому дарить не собиралась. Вам, точнее, тебе и этой красно-белой каракатице она хотя бы не бесплатно досталась. И вам, дорогие друзья, то, что вы у меня ее забрали, еще ой как аукнется.

— Так по твоей логике, да, ты нам ее не подарила! — рассмеялся Константин. — Ты ее нам продала подороже! Молодец! А это большая разница: подарила или продала?

Она слегка откинулась в кресле, снова застучала ногтями, но глаза у нее потемнели. «Наверное, если Фумус вернется, я висением на собственных кишках не отделаюсь», — догадался Константин.

— Откуда тебе понимать разницу? — насмешливо ответила Секунда. — Я про тебя слышала, так называемый оруженосец.

— Ты оруженосцем был? — удивилась Когната. — А ты почему сейчас драконом не являешься?

— Когната, потому что он тупым оруженосцем был, он драконом стать не смог.

— Не смог! — подтвердил Константин, обращаясь к Когнате. — Дети у людей только тогда драконами становятся, когда забывают, что они люди. Если принимаются говорить как вы, думать как вы, а главное, если полюбят какого-нибудь дракона как своих родителей. Тогда хоп, засыпает человеческий ребенок, а просыпается уже маленький дракон. Я так боялся превратиться, что, если мне снилось, будто летаю, в ужасе просыпался и проверял: есть у меня еще волосы на руках или уже нет.

— Ты маму поймать смог, ты трех драконов убить сумел, а перевертышем стать не сумел? — не поверила Когната.

— Когната, оно так иногда происходит, — сказал Константин.

— Потому что госпожа… Волитара плохим драконом является, — тоже попробовала объяснить Секунда с непроницаемым серьезным лицом. — Константин ей подражать не захотел. Она настолько жалкая тварь есть.

Когната молча смотрела на Константина и ждала ответа именно от него.

— Волитара меня отпустила.

— Оруженосец ей разве не нужен был? — не поняла Когната. — Я, чтобы у меня оруженосец был, хочу. Я бы его никогда не отпустила.