Когнитивная гармония как механизм текстовой деятельности
Шрифт:
Религиозные горизонты гармонии. Поиск абсолютной гармонии привел к рождению в середине I тысячелетия первой мировой религии, основателем которой был Будда [Буддийский взгляд на мир, 1994]. Стремление преодолеть зло, окружающее человека в этом мире, стало частью христианского мироощущения [Лосев, 1993]. В поиске абсолютной гармонии возникли все другие мировые религии, в том числе и ислам [Зелинский, 1995].
Все мировые религии предусматривали «возможность несоизмеримо лучшего положения вещей, чем то, которое заложено для человека в спонтанном течении бытия» [История эстетики, 1962, с. 7]. И в этом смысле нельзя не согласиться с Гёльдерлином,
Человек издавна пытался «адаптироваться» не только с помощью мифологии, религии, но и искусства. «Сущность искусства – в культе устойчивой гармонии». Подлинное искусство всегда стремится отражать «не просто эмпирические факты, мимолетное», но реальность «в ее субстанциональном значении, открывая в мгновении беспредельную глубину, пытаясь уловить и запечатлеть идеальное состояние предметов и явлений». Искусство стремится к перевоссозданию реальности, «расщеплению и переструктурированию элементов видимого мира с целью обнажения, выявления и переживания глубинных типов гармонии» [Еремеев, 1987, с. 8].
Философия уже в своем изначальном понимании мыслилась «бескорыстным стремлением к истине и приобщением к совершенству мироздания, несоизмеримо превышающего возможности человеческого познания». В то же время именно познание давало «власть над силами хаоса» [Каган, 1997, с. 12]. Именно философствование создало особый настрой ума и сердца, способствующий ценить не столько гармоничные субстанции, сколько «гармонию саму по себе». «Философ – тот, кто созерцает гармонию, кто способен видеть природу гармонии и радоваться ей» [Платон, 1994, c. 253].
С появлением философии усилилась способность человека критически мыслить, «закрепилось рефлексивное, а не эмпирическое отношение к миру». Философия оказалась в состоянии «аргументировать и возвестить ту непреложную истину, что человеческая мысль, как и само бытие общества, только тогда становятся плодотворными, одухотворенными, когда начинают течь в одном русле с космической гармонией, Софией, Логосом, и человек способен преодолеть приоритет фрагментарных ценностей» [Лосев, 1993, с. 87].
Если искусство испокон веков стремилось к тотальному воплощению реальности через открытие вселенской гармонии, то философия ставила своей задачей объяснение тотальности вещей, постижение гармонии мира в его всеобщности [Зеньковский, 1991].
Одна из первых попыток привести многообразие действительности к рациональному единству воплотилась в философии пифагорейцев. Ими было разработано понятие «числа», которое рассматривалось как результат гармонического самоопределения. По мнению пифагорейцев, число было душой гармонии, ее творческой потенцией, ибо числа «скрываются» не только в самих вещах как их структура, ритм, симметрия, но они также являются принципом их фигурного строения. Например, архитектурные сооружения, которые мы считаем красивыми и гармоничными, являют собой скрытую гармонию, так как подобные формообразования характеризуются числами «золотого сечения» [Воробьев, 1978; Гримм, 1955; Боннар, 1992].
По Платону, гармоничное существует в комплексе идей [Платон, 1990], в когниции. «Каждому классу одноименных вещей чувственного мира соответствует в мире вещей, постигаемых умом, некая вечная, не возникающая и не исчезающая, безотносительная причина того, что делает вещь именно вещью этого и никакого другого класса. И, таким образом, сверхчувственная гармония является константой вселенского совершенства». Отдельный чувственный предмет только потому воспринимается как гармоничный, что в нем актуализируется идея. С отдалением вещи от мира идей как ядра вселенной гармония убывает, исчезает. И тогда «нарастает хаотическая распыленность. Ибо прочность феноменальной реальности зависит от синтеза идеи и материи, укорененности трансцендентного мира в чувственном бытии» [Платон, 1990, с. 87].
Не менее показательно упомянутое ранее философское учение Лейбница о «предустановленной гармонии». Оно наиболее полно и ясно объясняет положение вещей: «Я вижу во всех вещах порядок и гармонию, превосходящие все то, что представляли себе до сих пор: материя везде органическая, нет никакой пустоты, ничего бесплодного, заброшенного, ничего слишком однообразного, все изменчиво в порядке, но – и это превосходит наше воображение – вся вселенная в миниатюре, но с различной перспективой представлена в каждой из ее частей и даже в каждой из ее субстанциальных единиц» [Лейбниц, 1983, c. 73].
Развитие частных наук также можно рассматривать как попытку гармонизации человеческой жизни посредством расширения познавательных горизонтов [Карлейль, 1994].
Таким образом, философия, наука, как и мифология, религия, искусство, несмотря на их принципиальные различия, считаются формами единой духовной энергии, способствующей приобщению к гармонии (обретению согласования с внешними условиями или самим собой).
Каким бы разным ни было понимание гармонии как проявления различных форм познания (также опыта) – «для мифологии гармония есть отграниченное безграничное; для религии – невыразимое, абсолютное; для искусства – неотразимое явление, трепетное, глубина сиюминутного; для философии – постигнутое интеллектуально развертывание беспредельного; для науки – реализованное на основе овладения силами природы; для морали – должное; для политики – актуализированная свобода» [Казначеев, 1991, с. 107], общим для всех этих интерпретаций является осознание того, что гармонизация представляет собой устремленность индивидуума к согласованию воспринимаемого и воображаемого.
Фактически задачи, находившиеся в центре внимания любой подлинной культуры:
1) гармоничного обустройства социальной жизни;
2) поддержания гармонии между обществом и природой;
3) совершенствования самого человека, решались с целью достижения равновесия между восприятием и воображением человека.
Идея гармонии предстает не просто формой теоретического познания, в которой «свернута» конкретная теория, а оказывается сложным духовным образованием, в котором синкретически слиты мировоззрение в его функции жизненной ориентации человека с первоначальной методологической установкой на теоретический охват мира как связного, взаимосогласованного целого. Гармония выступает одновременно и объектом (состояние равновесия), и процессом (самоорганизации и самоопределения), и результатом (физическое и смысловое согласование сущностей).
Поскольку гармония характеризует проявление взаимосвязи сущности и существования в материальном мире, она характеризует и когнитивные процессы (в том числе временные восприятия) (о временной гармонии как аспекте когнитивной гармонии см. в 1.2), и самоорганизующиеся системы. Понятие гармонии тесно связано с понятием самоорганизации. Понятия гармонии и самоорганизации – симметричные и указывающие на внутреннюю согласованность объекта, его природное тождество – действуют и взаимодействуют в условиях расхождений физического мира и его познания.