Кого не ждали
Шрифт:
— Чем вы мне поможете, кроме чистой тряпки и прохладной воды?
Осмотрев ушибленную голень, попросила показать ступню. Оказалось, он где-то поранил её.
— Какой злобный враг нанёс вам рану? — сочувственно спросила девочка.
— Сучок, лежащий у ручья. Но всё из-за подлой улитки, которая заслонила тропинку! Я не хотел её раздавить, и наступил на сучок. Не удержал равновесие и упал в воду.
— Ай, как дурно поступила эта улитка! — притворно возмутилась юная графиня.
Думала, дети поссорятся, но они с серьёзными лицами принялись осуждать всех улиток мира. Осуждали толково и сурово, как будто именно их поставили следить за нравами нынешнего поколения улиток. Я нарвала нужной травы, растёрла в руках и замазала рану. Подружка отдала свой чистый платок, и я перевязала ступню незнакомца. Тот поблагодарил нас, надел сандалию с подошвой из тонкой чёрной кожи. Обувь его больше подходила для прогулок по коврам, а не по лесу.
— Вы хорошо разбираетесь в травах?
— Да. И она меня лечит, — похвасталась девочка.
— А как вы сейчас себя чувствуете?
— Поправляюсь.
— Это хорошо.
Возвращаюсь к сбору трав для отвара. Рядом идёт вежливый разговор, поодаль щиплет траву конь.
— Ваш конь?
— Мой.
— Он быстро бегает?
— Да, — и с некоторым опозданием: — А у вас подол порван.
— Где? — испугалась маленькая модница. Увидев же крохотную дырку в самом низу подола, успокоилась. — Ничего страшного. Мы в лесу.
— И какая вы после этого дама? — судя по голосу, мальчик лукаво улыбался.
— Красивая, — скромно ответила Цветана.
Он не возражал против этого. Обернувшись, вижу, что улыбаются оба. В этот миг мальчик представился:
— Вячеслав, — и изящно поклонился. Явно сын какого-нибудь знатного человека.
— Цветана, — девочка тоже поклонилась, легко и непринуждённо. Ох, лучше бы прикидывалась простолюдинкой. Знать в деревеньке подозрительна, а привлекать чей-то интерес не хотелось бы.
Мальчик явно удивился девчоночьей грации. Взглянув на повисшее в зените солнце, встал.
— Прошу меня извинить, но я должен спешить. Благодарю вас за помощь, — после подозвал коня, взял повод и повёл его за собой. Ни разу не обернулся, шёл с высоко поднятой головой. Наверное, по этой же причине не заметил лежащий у ручья сучок. Или же виновата была коварная улитка?
— Быстро он ушёл… — вздохнула Цветана, когда рыцарь уже не мог слышать её слов.
— Может, придёт как-нибудь ещё.
— Уверена?
— Не очень. А ты зря показала ему свои прекрасные манеры. Знатных семей в Черноречье не слишком много и не в деревне они живут.
— Ой, верно, — Цветана побледнела, осознав опасность, которой нас подвергла.
— Надеюсь, обойдётся.
Девочка виновато опустила голову.
На следующий день Вячеслав появился на том же месте, чтобы поблагодарить меня ещё раз — его рана почти зажила — и вернуть чистый платок девочке. Мы немного поговорили о погоде. Цветана молчала, настороженно наблюдая за ним. А гость как будто не замечал её недоверия и был весьма приветлив. Через день ему нечем было заняться и он опять оказался у нас. Потом начал навещать нас каждый день. И всегда при нём оказывались какие-нибудь сладости. Он всегда был чисто одет и тщательно причёсан. Цветана начала совсем иначе собирать свои тёмные волосы, беречь платье.
— Словно на бал ходите, а не в лес, — ворчал Станислав.
— Я графиня, мне следует следить за собой, — с достоинством отвечала девочка.
— Тогда не лазайте по деревьям, графиня.
— Но я лишь здесь могу это делать! — огорчилась она.
— Ну, если вам так нравится, лазайте, только поосторожней. Алина, следи за ней.
И я следила, радовалась их радостям, играла в их игры, позволяла карабкаться на деревья в уверенности, что дома они себе этого позволить не могут.
Однажды, играя в лесу, мы до нитки промокли под коротким проливным дождём. Наша одежда плотно прилипла к телу. Мне в тот день бросилось в глаза сравнительно щуплое тело мальчика под прилипшей к нему рубашкой: физическими упражнениями он своё тело не укреплял, усердными тренировками с оружием пренебрегал. Хотя большинство мальчишек во Враждующих странах старательно тренируются, при любой возможности машут самодельными деревянными или отцовскими мечами. Даже в маленькой деревушке, где мы жили, немногочисленные мальчишки битвы на деревянных мечах предпочитали прочим играм.
Юная графиня предложила нашему знакомому высушить одежду у нас в доме, но он отказался и отправился домой. Как мне показалось, ему не хотелось появляться в деревне. Или мальчик промок и был немного недоволен.
Вечером того дня, когда Станислав ушёл за молоком к соседям, девочка обняла меня и шёпотом спросила:
— Как думаешь, кто Вячеслав?
— Думаю, сын какого-то знатного и богатого человека.
— Ну, это трудно не заметить. Я о том, кто его родители. Может, они бароны? Или графы? Или купцы, подражающие знати?
— Не замечала раньше у тебя такого внимания к чьим-то титулам.
Однако не удивлена. Как бедным девочкам твердят, что лучше других тот жених, который не только сильный, но и обладает крепким домом, большим и хорошим хозяйством, так богатым девочкам внушают, что жених должен иметь много земель, высокий титул, горы золота и просторный замок. О такой ценности, как доброе, отзывчивое сердце редко кто заикается. Впрочем, какое я имею право судить всех, когда слышала советы лишь нескольким будущим невестам?
— По правде говоря, мне не слишком-то важен титул, — неожиданно заявила Цветана, удивив меня своей недетской серьёзностью. — Ох, ну почему он родился в Черноречье?
В восклицании девочки промелькнуло отчаяние. Девочка почему-то выделила недавнего знакомца из числа всех мальчишек.
— Хочешь с ним подружиться? Не пытайся. Вы не можете быть друзьями.
— Мы уже друзья!
— Друзья? Цветана, милая, ты даже не можешь сказать ему своё второе имя, имя своей семьи! И тем более не можешь назвать свою родину!
— Считаешь, Вячеслав расскажет другим, и нас отправят за Грань?
Легонько похлопываю девочку по плечу, слышу, как скрипнула калитка. Заглянув в грустные глаза, утвердительно киваю.
— Надо быть осторожными, Цветана.
— Ты права, — призналась она.
Наверное, дети подружились бы, не будь этой вражды. Жаль их.
До сих пор мы втроём не говорили о наших семьях. Мальчик не заводил об этом разговор и мы ничего не рассказывали. Это настораживало, но, по-моему, так было лучше.