Кого не ждали
Шрифт:
Не оберегает он тебя и не заботится о тебе, иначе ты бы выглядела по-другому.
— В любом случае король должен знать о твоих словах. Учти, золото получит лишь тот, кто вылечит графиню. Обманщикам монеты не раздают.
— Король вернётся с охоты завтра, — уточнила девочка. — Вы подождёте до завтра?
— Когда мне прийти?
— Сегодня с нами пойдёшь, — отрезал воин.
Выбора у меня не осталось. Мы молча покинули рынок.
У ворот во дворец нас встретили угрюмые стражники.
— Кто с тобой? — осведомился один из них.
— Целительница вроде, — в тон ему ответил наш сопровождающий.
— Не верь ей. Ничего она не умеет, только время тянуть будет, — зло заговорил пожилой русоволосый стражник.
Юная графиня прикусила губу. Ей неприятно было слушать, что её никто не сумеет вылечить.
— Она графине помогла, когда ей стало дурно. И графиня ей верит, — возразил сопровождающий.
— У меня зуб болит, — выступил вперёд один из стражников. — Пусть исцелит, если она такая… — какая — он не договорил.
— Да, давай, исцели! — поддержали его остальные стражники.
«Не умею больные зубы ни исцелять, ни заговаривать!» — едва не вырвалось у меня, когда он оказался передо мной.
«Коснись его щеки и скажи…» — послышался мне знакомый голос. Поверив ей, прикасаюсь к его щеке и послушно повторяю за ней её слова:
— Врёшь, у тебя здоровый зуб! — и пугаюсь сказанного. Как могла Мириона так со мной поступить? Я ей верила, а она…
— Тебе-то откуда знать? — сощурился стражник.
— А ты разве этого не знаешь? — припоминаю дорогу, по которой мы сюда пришли, и готовлюсь убегать.
— Что-то ты много знаешь, — недовольно пробурчал пожилой.
Кто-то кивнул в сторону самого молодого из стражников, рыжеволосого парня лет двадцати и потребовал:
— Коли много знаешь, скажи этому мальчишке, чтобы боль в ноге не выдумывал!
«Обманывает: у этого нога действительно болит» — снова подсказала Мириона. Без неё я пропала бы.
— Ну, не тяни. Ведь мальчишка врёт.
В глазах молодого стражника полыхнули бессилие и ненависть. Отчего-то мне стало жаль его. Странно, мне вроде бы нужно жалеть себя: одно неверное слово — и ничто меня уже не спасёт.
— Что молчишь? Ага, ты, выходит, ничего не знаешь!
Делаю шаг вперёд, затем второй, третий… Оказываюсь рядом с парнем. Вглядываюсь в его глаза. Сначала они недовольные, потом становятся растерянными. Очень хочется ему помочь… Капля из необычного, такого родного моря падает ему на ногу чуть ниже колена с моей протянутой руки, за ней скользит теплая волна.
Ни ворчанья, ни ругани в ответ. Только завороженный взор.
— Вы позволите нам пройти? — напоминает о себе Цветана, которой надоело ждать.
— Конечно, графиня, — стражники расступились. Самый старший из них, полноватый старик, распахнул перед нами ворота.
Когда мы отошли от ворот, вслед нам полетел вопрос молодого стражника:
— Что за тепло соскользнуло с твоей ладони?
От неожиданности останавливаюсь, оборачиваюсь.
— Или мне почудилось?.. — ответил он за меня.
«Отчего стражник почувствовал, Мириона?»
«У него с рождения был дар целителя. Он его потерял. Досадует, злобствует. Не в силах помочь, старается навредить, причинить боль, многих готов отправить за Грань, а с таким желанием дар целителя невозможен», — она была грустной. Она страдала. Сколько же даров получали люди и сколько загубили, не уберегли…
Меня покормили вместе с графиней. А потом мы болтали с ней до полуночи, сидя перед огромным окном в мягких удобных креслах. Правда, девочка разговорилась не сразу, почти не улыбалась. А ночью, впервые за несколько недель, мне приснилось будущее: именно то, о каком мечтала. Приснился тихий уютный дом, сад, наполненный благоуханьем цветов, Кан и я, сидящие на крыльце, и маленькая девочка у меня на коленях; мирная страна, дружелюбные соседи, дети из разных стран, играющие вместе…
Воин, сопровождавший юную графиню во всех прогулках (подозреваю, на этом забота короля о родственнице заканчивалась), явился в комнату девочки, едва только Вадимир переступил порог своего дворца. Остальная родня короля задержалась в чьём-то замке.
— Ну, пойдёшь к королю или попросишь отпустить? — снисходительно спросил воин.
Тело затекло и ныло, но боль почти не замечалась, исчезала за приятными картинами сна.
— Пойду к нему, и не уйду, пока не поговорю с ним, — поднимаюсь с кресла. Сталкиваемся взглядами, и воин отчего-то теряется. Удивлён моим спокойствием? Отсутствием страха? А мне не из-за чего пугаться, всё самое мрачное, страшное мне уже известно, Гранью меня не запугать. Разве что волнуюсь за брата, любимого, скучаю по ним, но они в безопасности.
Девочка уныло проводила меня взглядом. Считала, что не смогу уговорить Вадимира. Она права, случай почти безнадёжный: страждущий исцеления — во дворце, а трава-целительница — под носом, точнее, под ногами заклятых врагов.
Король Новодалья, шагавший между шкафов с книгами и свитками, обернулся не сразу. Мельком глянул на меня. Тощий и мрачный, чёрные волосы с проседью, лицо недовольное, глаза холодные, одежда слишком вычурная, украшения громоздкие. Особого расположения или доверия к себе мужчина не вызывал. Тем более что из-за его войска мог уйти за Грань отец Романа или мой отец; его людьми были сожжены прекрасные сады и поля, разрушены десятки домов; по его приказу стали сиротами десятки детей в моей родной стране. Только нельзя выдавать себя. Пусть считает меня своей новой подданной.
— А, это снова ты, Станислав, — проворчал Вадимир в ответ на приветствие воина. — Кто на сей раз с тобой? Очередная самозванка, ничего не умеющая, но желающая забрать как можно больше золота из моей казны?
— Она точно целительница, но, похоже, дар у себя недавно обнаружила. Притворщиков у ворот раскусила сразу. Заодно обнаружила и вылечила среди них единственного больного.
Я не попалась в ловушку, приготовленную для всех мнимых целителей! Спасибо тебе, дорогая Мириона!
— Быстро раскусила. Однако из тех, кто оказывался целителями, Цветану никто не вылечил.