Кого не ждали
Шрифт:
Как-то я загрустил. Уже давно стемнело, край поляны освещал магический огонь. Большую часть помощников мы вернули в их страны. Остались и беседовали немногие: семь учеников, желающих стать лекарями, Стёпка, ворчливый старый лекарь из Светополья, целитель и знахарь из Новодалья, целитель из Черноречья. Двенадцать человек мирно беседовали друг с другом. Впрочем, я едва не забыл ещё пару помощников: Романа и Станислава. Всего четырнадцать человек, с моей невестой пятнадцать. Себя не считаю, так как я родился в другом месте. Жалкая кучка упрямцев из Враждующих стран и эльф, объединившиеся вместе. И три народа, ненавидящих друг друга. Ну, как я могу радоваться, когда мечта так далеко?
— Ты что приуныл? — Станислав хлопнул меня по плечу.
Я ответил ему улыбкой. Мне стало легче. Моя усталость почему-то ушла.
— Нас так мало…
— Ты дурак, — усмехнулся мужчина. — Пятнадцать человек, раньше бывшие врагами трудятся вместе и выручают друг друга. И ещё не меньше двадцати им помогают. Разве этого мало?
— А три народа по-прежнему живут, ненавидя друг друга. Чему тут радоваться?
— Ты как будто мечтаешь примирить Враждующие страны.
— Было бы хорошо помирись их.
— Не много ли ты на себя взял, а?
Остальные с интересом прислушивались, оставив беседы между собой.
— Достаточно.
— Тогда радуйся первому успеху. Он кажется хлипким, но он уже есть. Пятнадцать человек перестали быть врагами, объединились, делают одно дело.
— С каких пор вы уже не враги? Вы ведь из Враждующих стран!
— Ладно, уточним, — мужчина повернулся к остальным. — Мы по-прежнему враги или уже нет?
— Продолжай мы ненавидеть друг друга, мы последовали бы за теми, кто сбежал после собрания. Мы не друзья, но точно — не враги, — неожиданно заявил старый лекарь. — Впрочем, Стёпку я с удовольствием взял бы в ученики. Стёпка, ты бы пошёл в Светополье у меня учиться?
— Конечно. С тобой интересно общаться.
— Поделишься своими тайнами?
— Тайна в обмен на тайну? — уточнил юный знахарь и, когда старик кивнул, деловито произнёс: — Договорились.
Другие наши помощники переглянулись и подтвердили: они больше не враги.
— Пятнадцать человек перестали быть врагами. Тебе этого мало?
— Есть ещё двое, которые стали нашими друзьями.
— Семнадцать человек уже не враги, а ты печалишься. Разве это не глупо?
— Ну, ты в чём-то прав.
Станислав опустился рядом со мной на поваленное дерево.
— Кому и следует печалиться, так это мне.
— Мы постараемся найти для тебя лекарство.
— Я прожил около полувека и разочаровался в воинском искусстве. Представляешь, мне доверяет король, терпит меня рядом с собой не первый десяток лет, даёт важные поручения, а мне вдруг опротивело моё занятие! Надоело оружие! Куда приятнее видеть улыбку поправляющихся детей, осознавать, что я причастен к их выздоровлению. Полжизни прожил, а для чего? Это мучает меня больше, чем моя болезнь. Болезнь могла бы оборвать мои мученья, но она почему-то не спешит отправить меня за Грань.
— Я потратил больше десяти лет на ненужное дело.
— Значит, ты меня понимаешь. Что нам теперь делать, тебе известно?
— Я уже занимаюсь другим делом, которое мне кажется более достойным.
— О, это лучше чем сидеть, сложа руки. Эй, мастера, у кого из вас я могу поучиться лекарскому искусству? Хочу быть лекарем!
— Становись моим учеником, — предложил Стёпка. Дружелюбие юного знахаря тоже объединяло наших помощников.
Кто-то из целителей поднялся с пня, на котором сидел, подошёл к Станиславу и положил ладонь ему на плечо:
— Я так же поделюсь с тобой некоторыми моими тайнами.
— С твоей ладони соскользнула тёплая волна, и у меня как будто прибавилось сил.
— Это я отдал тебе немного моей силы, ты это почувствовал. Обычно не чувствуют, замечают лишь исцеление.
— В последние дни мне кажется, словно и с моих ладоней скатывается тёплая волна. Больные начинают улыбаться, успокаиваются, и мне самому становится приятно.
— Может, ты тоже целитель и именно твой целительский дар поддерживал тебя, не давая уйти за Грань?
— То есть у меня есть целительский дар? Любопытно.
— Он у тебя был с рожденья, но ты выбрал путь воина и твой дар, не совместимый с ним, десятки лет спал, — объявила Алина, видимо, с подсказки Мирионы.
Кто ещё мог знать, когда у Станислава появился дар?
— Пока не научим, не отпустим, — пошутил целитель из Черноречья. — В нынешний век даром исцеления владеют немногие. Каждый из нас ценен.
— Так я родился не воином? — и мужчина счастливо рассмеялся.
— Воинами не рождаются, ими становятся. В битвах и сами озлобляются, и в других вражду и ненависть сеют, — задумчиво сказала моя любимая.
— Я-то гадал, что такой умный мужик нашёл в этой тихоне! — поделился своими наблюдениями ворчливый лекарь. — А она вон какие умные вещи выдаёт!
— Между прочим, от её советов пользы больше, чем от всех ваших вместе взятых.
Никто не обиделся. Кто-то даже добродушно рассмеялся.
— Клад твой, тебе виднее, что в нём таится, — усмехнулся лекарь из Светополья.
Эта ночь, заполненная беседами, прошла намного теплее, чем все наши собрания. Целитель из Черноречья вздумал развлечь нас «занимательной историей» и слово в слово пересказал мою легенду.
— Ух, ты! — восхитился юный знахарь. — Жаль, у нас таких интересных легенд нет. Всё о битвах, да о битвах, о мести, да о мести.
— Молодой менестрель, от которого я услышал эту легенду, говорил, будто лично знаком с Гришкой.
— А кто этот Гришка?
— Человек, который нашёл эту легенду.
— Расскажи нам ещё, — попросил ворчливый старик. — У нас, в Светополье, разучились сказывать легенды, увлеклись рассказами о мести и о битвах. Из-за этого наши мастера потеряли мастерство.