Когорта Проклятых
Шрифт:
— Я могу занять койку во втором ярусе? — тихий вежливый голос нарушил уединение Вольфа. Он открыл глаза и увидел высокого рыжего незнакомца с большим военным рюкзаком в могучих руках.
Манерами он напоминал Макдаффа, однако мощное телосложение вызывало уважение и опаску.
Вольф слышал прежде о задирах, выгонявших слабаков с облюбованных мест… таких, как, например, нижние койки. Он приподнялся на локтях и улыбнулся.
— Я думаю, что следует занимать то место, куда положили ваши вещи. Или можно выбрать по желанию, ведь точно не было указано, где располагаться, — сказал он здоровяку осторожным тоном.
Рыжеголовый кивнул.
— Я так и подумал… Точно так же мы делали в… — он замялся. — На одной военной базе.
Татуировка с гербом Штурмового Флота выглядывала у него из рукава, и Вольф сразу же заметил её. Когда он поднял голову и встретился со спокойными глазами незнакомца, то неожиданно увидел, что они смеются:
— Так что у тебя есть выбор: или ты благоразумно полезешь на верхнюю, или я рано или поздно свалюсь и придавлю тебя. Мне, в принципе, все равно.
Вольф добродушно усмехнулся.
— Ну, если так, то позабочусь о себе заранее. Не хочу превратиться в лепёшку, — проговорил он, поднимаясь и протягивая руку. — Меня зовут… Вольф. Карл Вольф.
Он почти забыл о своём «nomme de guerre».
— Том Калло, тьфу… Том Керн, — ответил рыжий здоровяк, пожимая протянутую руку. — К новому имени надо ещё привыкнуть, не так ли?
Согласно кивнув, Вольф освободил нижнюю койку. Он с удивлением понял, что этот человек явно нравится ему. Что-то в Керне вызывало симпатию, несмотря на его свирепый вид.
Вместо того чтобы сразу развалиться на койке, Керн наклонился к серому шкафчику и принялся опустошать свой рюкзак, раскладывая вещи аккуратными стопками. Закончив, он бросил пустой рюкзак на дно, снял комбинезон и повесил его на спинку стула. Все его движения были ловки и отточены — ещё одно подтверждение военного опыта.
На соседней койке пошевелился Антонелли — пошлый юнец, уже схлопотавший выговор за непристойности.
— Эй, рыжий, — задиристо заговорил он, указывая па татуировку. — А ты, оказывается, ветеран? Как же это бравый вояка из Штурмового Флота попал в такое дерьмо, как Иностранный Легион?
Керн бросил в сторону юнца сердитый взгляд, но ничего не ответил.
— Ну все, рыжий, скажи что-нибудь, не упрямься, — не унимался Антонелли. — Мы ведь теперь сот-pagnions… товарищи по оружию!
— Всем молчать! — болтовню Антонелли в который раз прервал суровый бас комендор-сержанта Ортеги. НСО неслышно подошёл сзади, пока парень упивался своим красноречием.
Ортега уставился на будущего курсанта с выражением крайнего отвращения на лице.
— Всем встать! Смирно!
Рука, вооружённая шоковой дубинкой, потянулась к юноше, который, не дожидаясь тычка, торопливо слетел с койки. Остальные резво строились в проходе.
— Так, хорошо. Вольно! — прорычал сержант и окинул помещение казармы придирчивым взглядом. — Все вы проведёте здесь две-три недели, пока не прибудет остальная часть вашей роты. До этого момента вы не считаетесь частью Легиона, потому что до тех пор, пока рота не сформирована, ваши контракты не вступили в силу. — Он посмотрел прямо в глаза Карлу Вольфу. — Это означает, что у вас есть ещё несколько дней, чтобы отказаться от службы, если вы так захотите. Конечно, пять лет романтики и приключений могут кому-то показаться весьма увлекательными, но я сейчас расскажу вам, что это далеко не так.
— Здесь вам не фильм по головидео и не сценарий, изобретённый адчипом [60] , где герои-крепыши побеждают любого врага и совершают множество подвигов, а затем получают награды и лениво рассказывают сказки где-нибудь за бутылочкой синтола. Жизнь в Легионе — это бесконечные месяцы нарядов, настолько скучных, что можно сойти с ума. И однажды наступает день или даже час, когда вы отчаянно пытаетесь спасти свою задницу… в это время вы вдруг осознаете, что участвуете в одном из этих самых романтических сражений, о которых мечтали на гражданке. Подумайте..: Именно таких пять лет ожидают вас, когда вы успешно пройдёте Основной курс.
60
Адчип (Adhesive chip) — сокращённое название, обозначающее «самоклеящийся чип». Обычно микрокомпьютер размером не более пуговицы, вживляемый в мозг человека и напрямую взаимодействующий с нервной системой. Адчип является альтернативой компьютерным имплантантам.
Антонелли встрепенулся.
— Сержант, а что будет, если нас забракуют во время процесса тренировок? — Юноша умудрился задать вопрос довольно развязным тоном.
— Существует всего четыре способа покинуть Легион, когда контракт вступил в силу. Вас могут отчислить во время прохождения Основного курса, либо вы сами посчитаете, что не справляетесь. Успешно сдаёте зачёты — и шансов уйти отсюда становится меньше. Можно демобилизоваться после пятилетнего срока, получив нашивку «Честь и Верность», либо уйти в Последний Поход, либо получить тяжёлое ранение, либо, наконец, дезертировать. Я не советовал бы вам даже думать о последнем. Мы не любим дезертиров, и вам не понравится то, что с вами сделают, когда поймают.
В строю курсантов послышался ропот, однако больше вопросов не было.
— Короче, запомните одно маленькое правило, и все у вас будет в порядке. Не ввязывайтесь в неприятности. До тех пор пока вы подчиняетесь приказам, мы живём как одна счастливая семья, — Ортега окинул взглядом строй. — Но даже если вы пока и не приняты, это не означает, что у вас отпуск. Вы будете работать и работать, пока не прибудет «Петроний». Начинаем с завтрашнего дня. Отбой в 23.00, подъем в 04.30. Не забудьте, что сутки на Дэвро длятся 27 стандартных часов, поэтому откорректируйте свои хронометры. Все. Свободны.
Вольф тревожным взглядом проводил приземистую фигуру сержанта. Этот НСО заставлял его нервничать. Казалось, что всякий раз, когда сержант говорит о ненадёжных людях, он смотрит именно на него. Точно так же вёл себя Колби во время перелёта. Словно все ожидали, что он вот-вот сорвётся. Неужели Карл Вольф слишком мягок для Пятого Иностранного Легиона?
На глаза ему попалась надпись на стене: «Вы, легионеры — солдаты, которым предначертано умереть. И я посылаю вас туда, где вы сможете это сделать». Эти слова приписывались генералу Негро из древнего Французского Иностранного Легиона. Цитаты тысячелетней давности составляли неотъемлемую часть традиций.