Когорта
Шрифт:
И это могло быть совпадением. Те, кто продал ему билет, наверняка знали номер места, а значит, совершенно незачем устраивать проверку целого вагона. Но если билет достался ему от банды Сиплого, то милиция таких подробностей могла и не знать…
Вспомнились слова Фрола: «Не пори горячку…» Келюс вновь выглянул в коридор. Милиционеры были теперь у второго купе, оттуда слышался возбужденный голос с сильным кавказским акцентом. Ему что-то отвечали, но уроженец Кавказа, разбуженный среди ночи, явно не желал успокаиваться. Милиционеры зашли в купе, проводник стоял рядом, глядя в противоположную сторону. Решившись, Николай схватил рюкзак и шагнул в коридор. Его не заметили, и Келюс, стараясь ступать как можно тише, пробрался к противоположному тамбуру. Секунда – и тяжелая железная дверь скрыла его от преследователей.
Тамбур гремел железом, из разбитого окна несло холодом, а за ним светились огни большого города. Поезд раскачивало на стыках, взвизгнули тормоза, и Келюса бросило к противоположной стенке – очевидно, на подъезде к станции эшелон затормозил на красном светофоре. Николай, успев подумать, что все это зря и лучше вернуться в вагон, дернул ручку. Массивное железо не поддавалось. Келюс, чувствуя, что поезд вот-вот тронется, рванул дверь снова – и опять напрасно. Поезд вздрогнул, Николая вновь отбросило в сторону, вагоны начали набирать ход. Келюс сжал зубы и снова дернул непослушную дверь. Послышался скрип, в тамбур ворвался свежий ветер, и Лунин прыгнул вниз, прямо на медленно ползущую перед ним железнодорожную насыпь.
Упал он удачно, отделавшись лишь синяком на ушибленном колене. Поезд, набирая ход, уносился прочь. Николай огляделся – он стоял на железнодорожной насыпи, вдали сверкали огоньки небольших домишек, а впереди, куда уходил эшелон, сияла прожекторами станция. Келюс взглянул на часы, вспомнил виденное им в вагоне расписание и понял, что Мелитополь он уже проехал, до Харькова еще далеко. Значит, Запорожье…
Станция была рядом, и уже через полчаса Николай добрался до безлюдного в этот час перрона. Вокзал был также почти пуст, лишь у билетных касс стояла небольшая очередь. В углу скучал патруль с большими бляхами на мундирах, но на Келюса даже не посмотрели. Он встал в очередь и через час взял билет на проходящий поезд до Столицы.
Курский вокзал встретил привычной толчеей и грязью. Николай покрутился по подвальному этажу, не заметив ничего подозрительного, поднялся по эскалатору на второй этаж и направился к телефонам-автоматам. Там, несмотря на утренний час, собралась немалая толпа. Лунин, которому и без того смертельно надоели очереди, вспомнил, что телефоны есть на улице, рядом со станцией метро. Он вышел из стеклянных дверей вокзала, протискиваясь через бесконечный поток пассажиров, и уже собирался повернуть направо, как вдруг дорогу преградил крепкий парень, с короткой стрижкой, в хорошо сшитом костюме.
– Закурить не найдется? – произнес он равнодушным голосом, глядя почему-то не на Келюса, а куда-то вбок.
Николай полез в карман штормовки, где лежала недокуренная пачка «Примы», но вдруг поймал взгляд незнакомца – и все понял. К тому же кобура с пистолетом была приторочена неудачно, выпирая из-под импортного пиджака. Лунин нырнул под тянувшуюся к нему руку, услыхал сзади: «Стой!» – и побежал прямо через площадь, мимо стоянки такси. Сзади кричали, слышался топот, кто-то вновь крикнул «стой!», а затем сухо ударил пистолетный выстрел. Николай проскользнул между плотно сбитой очередью и побежал к перекрестку, в направлении предварительных касс. Завернув за угол, он заскочил в первый попавшийся магазин. У прилавков собралась толпа, еще одна атаковала кассу. Лунин пристроился в дальнем углу. Через несколько секунд мимо входа пробежали несколько парней в штатском и двое – в милицейской форме. Келюс немного подождал и вы-« шел из магазина, решив свернуть налево, к станции метро, но тут совсем рядом затормозило такси. Пассажир, выскочив из машины, побежал в сторону вокзала, водитель был уже готов отжать сцепление, и Николай поспешно схватился за дверную ручку.
– В центр, – хмуро заметил таксист.
– Хорошо, – охотно согласился Лунин, усаживаясь на заднее сиденье.
– За баксы…
Впрочем, он быстро согласился ехать и за рубли, выговорив двойную таксу. Такси помчалось вперед, и Келюс облегченно вздохнул. Оставалось отъехать подальше и позвонить Мику. Николай прикрыл веки, чтобы не видеть мелькания знакомых с детства улиц. Только сейчас он понял, чего стоили ему эти несколько дней. К счастью, все вот-вот должно кончиться…
Машина вильнула на повороте, и Лунин открыл глаза. Они ехали по Ленинградскому шоссе, за окном проносились высокие серые дома, все было привычно, и вдруг Николай сообразил, что едут они вовсе не в центр, а в противоположном направлении, к аэровокзалу.
– Заблудились? – поинтересовался он, еще не начав тревожиться. Водитель не ответил и поглядел в зеркальце заднего вида. Николай оглянулся: за ними ехал черный «Мерседес». В Столице были сотни таких машин, но Лунин уже не верил в совпадения. Незаметно придвинув рюкзак, он стал развязывать тесемки. Рука уже нащупала кобуру браунинга, когда водитель внезапно обернулся и ткнул в лицо Николая маленьким, ярко раскрашенным баллончиком. Келюс вдохнул дурманящий запах, попытался выхватить пистолет, но рука бессильно скользнула вниз.
Виктор Ухтомский сидел в большом светлом кабинете на втором этаже старинного особняка в самом центре Столицы и пытался подружиться с персональный компьютером. В гимназии Виктор имел «отлично» по математике, однако компьютер там, к сожалению, не изучали. А между тем приказ был ясен. Командир (для конспирации – «шеф»), подполковник Плотников, дал задание освоить компьютер в трехдневный срок. Виктор вновь и вновь пытался нажимать нужные клавиши на клавиатуре, но экран то издевательски мигал, то вообще становился черным, и князь в который уже раз мечтал оказаться на передовой перед вражескими пулеметами. Когда в очередной раз пришлось нажать на «reset», штабс-капитан, обозвав компьютер «большевистской сволочью», встал и, временно признав поражение, закурил. Он давно бы подал рапорт с просьбой отправить его в часть, если бы не дело, которым здесь занимался. А ради этого Виктор был готов бороться один на один даже с компьютером.
Ухтомский затушил окурок в фирменной пепельнице «Чинзано» и взялся за самоучитель. Он вспомнил, как в команде вольноопределяющихся пришлось самостоятельно осваивать пулемет «максим», и был вынужден признать, что с пулеметом было не в пример проще. По крайней мере «максим» не пищал так противно и не имел наглости утверждать, что программа, видите ли, выполнила недопустимую работу!
Внезапно в дверь постучали. Посетители редко заходили в офис, Мик предпочитал вести переговоры, как он выражался, «на нейтральной территории», и Ухтомский решил, что кто-то в очередной раз ошибся дверью. Он крикнул: «Войдите!» – и поневоле удивился. На пороге стоял высокий старик в длинном, не по погоде плаще. Русая, с проседью борода падала на грудь, светлые глаза смотрели строго и, как показалось Ухтомскому, очень печально.
– Добрый день, – несколько растерялся Виктор, вставая и пододвигая нежданному гостю стул. – Располагайтесь, пожалуйста…
Он хотел по привычке прибавить «сударь», но вдруг его осенило, и он добавил «батюшка».
Старик кивнул, но садиться не стал.
– Здравствуй, князь Виктор, – негромко проговорил он. – Михаил Николаев, сын Плотников, здесь ли?
– Он… должен скоро быть, батюшка, – заспешил Ухтомский, пытаясь сообразить, откуда старик может знать его имя, а тем более титул, которого в последнее время князь начал стесняться.