Коготок увяз...
Шрифт:
– Ну? – весело и спокойно посмотрела я на Сашу. – Я так понимаю – вы на что-то решились?
Саша опустила глаза в пол.
– Собственно, я не настаиваю, – безмятежно продолжала я, – давайте оставим вам ваши проблемы. Разбирайтесь с ними сами. Взрослые ребята… А ко мне, надо думать, ты пришла попить кофе…
Саша подняла глаза и решительно заявила:
– Я бы вам все рассказала. Если бы это зависело только от меня. Но Светка уперлась. Хотя помощь-то действительно очень нам нужна. Особенно ей.
– Так, может быть, мы с тобой поговорим? Я могу поклясться, что
– Таня, я надеялась, что она придет сюда. Понимаете? Мы так с ней договорились. Если она решится, то мы разговариваем все вчетвером. Но ни ее, ни Лешки… И вы пришли такая…
– Какая?
– Встрепанная… Я уже начинаю бояться. Вдруг с ними что-нибудь случилось?
Я усмехнулась:
– Встрепанная я не по их поводу, можешь успокоиться. А насчет твоих друзей у меня есть предложение. Мы честно ждем их еще полчаса. Если они не приходят, ты рассказываешь мне все, что тебе известно. Пойдет?
Она кивнула. Мой вариант вполне устроил ее.
Мы пили кофе и болтали. О чем угодно, только не о свалившихся на нас преступлениях. Сначала – о «Формуле-1». Потом о Сашином будущем. Знаете, чем современные дети отличаются от нас? Практичностью. Саша мечтала о будущем, которое могло бы обеспечить нормальное существование ей самой и ее родителям. Трезво оценивая свою внешность, печально признала, что секретарь-референт из нее не получится. Поэтому Саша собиралась в бухгалтеры! Представляете? Нет, кто-нибудь из нашего поколения мечтал о карьере бухгалтера? Мне лично если подобное и снилось, то только в виде ночного кошмара. Я и сейчас как-то не готова к тому, чтобы всерьез помечтать о карьере бухгалтера. Лучше, если я не смогу продолжить свою сыщицкую карьеру, я научусь играть на саксофоне и буду уличным музыкантом. Или рвану в актрисы. Только не бухгалтером! Это уж совсем не для меня.
Саша же совершенно спокойно поведала мне о знакомой девушке, которая работает сразу в трех фирмах, и поэтому у нее нет проблем с деньгами. У меня с деньгами тоже проблем не было. Но когда я предложила Саше свой вариант будущего, она поморщилась:
– Вы, Таня, все время находитесь в пограничных ситуациях. Нормальному человеку такой нагрузки и дня не выдержать. Что вы можете вспомнить сразу, когда я говорю вам: дело?
Я подумала. На ум, конечно, сразу пришло воспоминание о трупе отвратительного Бориса. Я передернулась. Бр-р-р…
– Ну вот, видите, – удовлетворенно улыбнулась Саша, – наверняка вспомнили чьи-то бренные останки. А я так жить не хочу.
Я вздохнула. Саша была в чем-то права. Но, боюсь, расчетные ведомости и разные дебеты-кредиты способны вызвать во мне еще большую дрожь, чем воспоминания о разбросанных по моему жизненному пути мертвых телах.
– Каждому свое, – признала я.
Полчаса прошло. Никого не было. Саша с тоской посмотрела в окно. Я спросила:
– Ну, и что будем делать?
Она пожала плечами. Я поняла, что ей совсем не хочется брать на себя ответственность, раскрывая чужие тайны. Значит, Светина тайна связана с неким позором? Впрочем, что сейчас является позорным для наших юных умов?
– Таня, –
Я смолчала. Значит, мне опять ничего не скажут? Обидно, однако… Я лезла из кожи вон, чтобы вызвать человека на откровенность! И вот тебе – пожалуйста!
В это время в дверь позвонили. Я пошла открывать. Если это Света, мне может немного повезти. Открыла я дверь в состоянии светлой надежды.
Это действительно была Света. В ее глазах читался ужас, а на лице отчетливо виднелись следы царапин.
– Я больше не могу, – простонала она и почти свалилась мне на руки в глубоком обмороке.
Да уж, выдался нам с Александрой на голову денечек… То трупы валяются бессовестные, то девицы в исступлении на руки сваливаются…
Света оказалась тяжелой девушкой. Удержать ее без Сашиной помощи я бы не смогла. Но вместе мы управились. Дотащили бедную девушку до постели и водрузили ее потерявшее сознание тело на мои пуховые перины. После этого Саша с глазами, ставшими похожими на блюдца, выскочила в кухню, откуда вернулась с реактивной скоростью, держа в руках мокрое полотенце. Полотенце было тут же возложено на лоб несчастной Светы. От действия холодной воды ее мозг пришел в рабочее состояние, и она открыла глаза.
– Опять? – сурово спросила Саша.
Света кивнула. Из ее глаз потекли слезы.
– Я больше не могу, – прошептала она одними губами.
Саша промолчала. Она смотрела на Свету взглядом старшей сестры. Света еще немного порыдала и пришла в себя окончательно.
– Ну, и что мне с вами делать, девочки? – спросила я. Обе посмотрели на меня с интересом. Кажется, для них самих мои действия были еще не вполне определенны. Стоит ли делиться с Татьяной своими секретами, вот в чем вопрос…
– Можно, мы поговорим наедине? – робко поинтересовалась Света.
Я вынуждена была согласиться. Что ж. Пусть посекретничают. Авось придут к мудрому решению.
Я вышла на кухню. Что-то мешало мне оставаться спокойной. Мне не давала покоя жизненная деятельность отвратительного Бориса. Правда, сам Борис теперь безмолвствует, как народ в пьесе «Борис Годунов». Но вполне возможно, что…
Ладно. Пусть девицы насладятся обществом друг друга сполна. Я должна попробовать еще раз посетить местность, где недавно совершено убийство. В крайнем случае, если туда уже нагрянули менты, я смогу пройти к Пономаревым.
Должна же я сунуть свой любопытный нос в убийство… Кстати, кто его так удачно грохнул? Неужели встреченная мной синюшка? Никогда не думала, что среди них встречаются люди слова…
Я зашла в комнату. Может быть, девушки уже пришли к положительному решению. Пока я открывала дверь, я успела услышать обрывок фразы:
– … я не могу! Говорить об ЭТОМ!
И Сашино:
– Тогда тебе никто не сможет помочь…
При моем появлении все разговоры были прекращены. Так. Значит, мы еще не решились пойти на откровенность… Что ж. Пусть подумают еще. Я сообщила им, что у меня кончились сигареты и я вернусь через полчаса. Они кивнули. Кажется, мой уход их обрадовал. Обеих.