Кокаиновый сад
Шрифт:
Справедливость проще всего сравнить с обыкновенным воздушным шариком. Если он легче воздуха, которым мы дышим, шар болтается высоко за облаками. Если же тяжелее, шар лежит на земле — бери и пользуйся. Справедливость Дыболя по весу больше соответствовала пузырю, наполненному водородом, видимо поэтому Саша наблюдал её не часто, только когда она по воле воздушных потоков проплывала над его головой, а он в это время совершенно случайно смотрел в небо. Но в этот поздний вечер Дыболь смотрел вниз, как и те, кто разжигали костер.
Через пятнадцать минут освежеванный ученый жарился на вертеле, а два других
Невыносимо противный жирный чад окутывал ветку дерева, на которой прятался Саша. Изнемогая от вони, он все же терпел, не смея выдать себя ни малейшим шевелением. Эта пытка продолжалась бесконечно долго, и вскоре Дыболю начало казаться, что чудовища прекрасно знают о его присутствии, но нарочно не подают вида, чтобы вначале поизмываться над ним, и только потом точно так же сожрать. Но динозавры и не подозревали, что за ними кто–то наблюдает. Они вообще не смотрели вверх и этим лишь подтверждали известную поговорку: кто думает только о брюхе, никогда не смотрит на звезды.
Только к утру Сашины знакомые закончили свой страшный пир. Все это время Дыболь не смыкал глаз, а когда чудовища все же удалились, он уснул мертвым сном и проснулся только после полудня.
ПРОБУЖДЕНИЕ
Иногда от пробуждения до пробуждения проходит всего несколько часов, а бывает и целая вечность. Некоторые вулканы просыпаются раз в тысячу лет ради одного грандиозного всплеска, может быть только для того, чтобы потрясти случайного зрителя величественной картиной всесокрушающей силы. Нередко от сна пробуждаются целые народы, после чего, либо население планеты резко сокращается, либо рождаются новые цивилизации. Раз в год пробуждается живая природа. Все теплое время она оплодотворяется, зреет, умножается в несколько раз, а затем снова впадает в спячку. Каждый день пробуждается человек. Он не может себе позволить спать тысячу лет — он не вечен, а стало быть, надо спешить. Проснувшись, человек несет в себе заряд, способный потрясти взрывом целый мир, или создать новую цивилизацию, или умножить человечество на одну единицу. Но ведь можно потратить этот мощнейший заряд и на семейную склоку либо залить его пивом. Можно выпустить его со словами в воздух или растерять по дороге на службу. Но тогда стоит ли вообще пробуждаться?
Саша очень долго бродил по лесу, не представляя, куда он идет и что ищет. Многое передумал Дыболь за эти часы, от многого отказался и многое пересмотрел. Сейчас ему казалось, что вернись он домой, и жизнь его сама собой плавно покатилась бы по другому пути. Саша даже пытался представить, что изменилось бы в его существовании, но скоро убедился, что сойти с накатанной дорожки не так просто даже мысленно. Надо было знать, что там за кюветом, куда заведет его другая, вслепую найденная дорога. И куда вообще ведут пути, навязанные человеку самой жизнью ещё в младенчестве.
Выбравшись к небольшому живописному болотцу, Дыболь вдруг заметил самого настоящего человека с руками и ногами. От неожиданности Саша вздрогнул, а затем быстро спрятался в кустах. Лесной незнакомец был полуголым, невероятно грязным, а в руках держал что–то похожее на копье древнего человека. Не зная, как его встретит этот неандерталец, Дыболь на всякий случай решил вначале понаблюдать за ним издалека.
Боязно было Саше подходить к дикарю. Слишком много приключений пережил он за последнее время. Но безвыходное положение и гнетущее одиночество взяли свое — Дыболь подавил в себе страх и подобрался к лесному человеку поближе.
Незамеченным Саше удалось приблизиться почти на четыре метра, но после того, как он высунул из–за дерева голову, произошло непонятное: дикарь резко отпрыгнул в сторону и Дыболь на мгновение увидел у себя перед глазами толстое древко копья. В глазах у него сверкнула молния, и Саша упал.
ВСТРЕЧА
Пришел в себя Дыболь в просторной земляной норе, на душистой мягкой подстилке из сушеной травы. Рядом у изголовья кто–то сидел на корточках, но из–за скудного освещения трудно было разобрать пол и возраст сидящего. Саша понял лишь одно — он попал к людям, а значит у него появилась реальная надежда выжить.
Привыкнув к полумраку, Дыболь сумел разглядеть по–женски гладкие, округлые ноги своей сиделки. Затем он поднял глаза и увидел её лицо. Сашина догадка подтвердилась — это была юная, необыкновено красивая девушка. Грудь и бедра лесной амазонки были прикрыты узкими полосками грубой ткани, а роскошные рыжие волосы взбиты на манер клоунского парика.
Заметив, что раненый пошевелился, девушка наклонилась над ним и ласково проговорила:
— Очухался? Вот и хорошо. Сейчас я тебя накормлю.
— Ты кто? — хрипло спросил Дыболь.
— Я? — юная амазонка на четвереньках отползла в противоположный угол и ответила: — Я — Луиза. Мы здесь живем с отцом, а это наш дом. — Последнюю фразу девушка произнесла с удовлетворением и гордостью. — А ты ничего не помнишь? — удивленно поинтересовалась она.
— Помню, — ответил Саша. — Так этот… — Он хотел было сказать «дикарь», но вовремя спохватился. — Этот человек твой отец?
— Да, — радостно сказала Луиза. — Когда ты потерял сознание, папа позвал меня, и мы вместе перенесли тебя к себе. А тебя как зовут?
— Александр… Саша, — ответил Дыболь и, усевшись на подстилке, тихо добавил: — Странно, тоже Луиза.
Девушка вернулась к нему с чем–то упакованным в лист лопуха. Бережно развернув лист, она разложила его перед Сашей и заботливо сказала:
— Ешь. Это очень вкусно.
Взяв один из корешков, Дыболь критически осмотрел его, а затем надкусил. По вкусу корень напоминал сырой картофель, но волокнистый и жесткий. Сморщившись, Дыболь сплюнул на земляной пол и недовольно проговорил:
— Похоже на картошку.
— Это не картошка, — обиделась Луиза. — И нечего плеваться. Я здесь убираю.
— Извини, — смутился Саша.
— Не хочешь, не ешь. Только у нас больше ничего нет. Во всяком случае, пока нет, — уточнила амазонка и, взяв один из корешков, стала вяло его жевать. — Может быть вечером отец что–нибудь принесет. Рыбу или мясо. Но все равно, мы все едим сырым. Это и полезнее и не надо разводить огонь.
— Что, трудно развести костер? — представив на ужин сырое окровавленное мясо, спросил Дыболь.