Кокардас и Паспуаль
Шрифт:
– Должно быть, ищут вас, – проворчал Грюэль.
– Неужели мастера сумели уложить всех наших при помощи этого проклятого удара Невера?
– Нет, это не они…
– Кто же тогда?
Бретер, наклонившись к самому уху фактотума, еле слышно произнес:
– Лагардер!
Пейроль вздрогнул так сильно, что меховая шапка сползла ему на глаза.
– Ты уверен? – прошептал он.
– Не могу сказать, что уверен… но очень этого боюсь.
Пейроль искоса взглянул на хирурга, который с видимым интересом прислушивался к беседе и был,
– Это кто такой? – тихо спросил фактотум.
– Мэтр Ле Буате, хирург короля, монсеньор, – ответил за Грюэля врач, склонившись в глубоком поклоне.
– Хирург дьявола! – бросил презрительно Кит. – Ступай отсюда, приятель, больше тебе здесь делать нечего.
– Нет-нет, – поспешно сказал интендант. – Подождите, мэтр Ле Буате. Вот, держите, это вам на расходы, чтобы пристойно похоронить убитых. Прошу вас, займитесь этим…
Он сунул горсть золотых монет в руку изумленного врача, который, не помня себя от счастья, рассыпался в благодарностях.
Излишне говорить, что деньги эти навечно осели в его карманах. В конце концов, если полиция была не в состоянии бороться с дуэлянтами, то уж убирать трупы было ее святой обязанностью. Иначе, зачем она вообще существовала?
– Вы оба идите со мной, – сказал Пейроль. – Нам надо поговорить, но там, где нет любопытных ушей. Слава богу, хоть вы уцелели… По крайней мере, я буду знать, что произошло.
– Легко сказать: идите за мной, – буркнул Кит. – Пинто еще может это сделать, а мне куда с раненой ногой? Надолго меня не хватит, учтите… А все этот мерзавец Паспуаль! Ловко проткнул мне бедро, ничего не скажешь!
Пейроль задумался. Ему не терпелось покинуть зловещее место, но он не мог не признать правоту Грюэля. К счастью, в этот момент он заметил, что неподалеку проезжает пустая повозка, и тут же окликнул возчика:
– Куда ты направляешься, приятель?
– Куда пожелаете, мой господин, если, конечно, вы мне заплатите.
– Черт возьми! Разумеется, тебе заплатят. Ну, забирайтесь, а я буду показывать дорогу.
Нельзя сказать, чтобы экипаж этот отличался большим удобством. Вместо бархатных подушек бретерам пришлось довольствоваться соломой. Вдобавок повозка подпрыгивала на ухабах, и каждый толчок сопровождался отчаянными ругательствами Кита.
Но всему приходит конец, и Пейроль, шагавший впереди, довел телегу с живым грузом до улицы Фоссе-Сен-Жермен. Здесь он отпустил возчика, щедро его вознаградив, а затем направился к дверям кафе, носившего название «Прокоп».
Здесь собирались обычно писатели, художники и актеры. Заведение пользовалось большой популярностью как в описываемую нами эпоху, так и позднее, когда сюда заходили Вольтер, Руссо, Пирон, Ламот, д'Аламбер, Дидро и Фрерон.
Пейроль, встав на пороге, окинул быстрым взглядом зал.
– Заходите, – сказал он наемным убийцам. – Полагаю, вам следует подкрепить силы хорошим обедом и вином.
В этот
В стороне от всех держался голландский торговец, который с виду был гораздо старше Пейроля. На столике перед ним стояла чашка дымящегося кофе, и он, не торопясь, помешивал ложечкой сахар. Этого молчаливого иностранца частенько видели в кафе «Прокоп». Видимо, ему нравилась спокойная и доброжелательная атмосфера уютного заведения.
В противоположном углу помещался сморщенный и хилый человечек, голова которого едва возвышалась над столиком. Он был одет как бедный студент. Перед ним лежали два огромных фолианта – явно слишком тяжелых для его ручонок. Впрочем, вряд ли были ему доступны многомудрые рассуждения, содержащиеся в этих двух томах.
То ли по слабости здоровья, то ли от избытка усердия, но бедняга был так бледен, что жить ему, судя по всему, оставалось не более нескольких месяцев. Даже несклонный к состраданию Пейроль взглянул на него с жалостью.
Студент, казалось, прилагал неслыханные усилия, чтобы не задремать над учебниками. Даже при появлении новых посетителей он с трудом разлепил сонные веки. Но если бы кто-нибудь сумел заглянуть ему в глаза, то увидел бы, как ярко они сверкали.
Фактотум направился прямо к пожилому голландцу, который был не кто иной, как Филипп Мантуанский, принц Гонзага. Бандитов он усадил за соседний столик, приказав подать им чего пожелают.
Поступая таким образом, господин де Пейроль не столько демонстрировал заботу по отношению к незадачливым сообщникам, сколько желал выиграть время, необходимое ему, чтобы посвятить принца во все подробности роковой дуэли у Монмартрских ворот.
Прежде чем начать, он внимательно посмотрел на больного студента, дабы увериться, что тот не подслушивает. Карлик мирно спал.
– Дурные новости, монсеньор, – произнес интендант вполголоса.
– Головорезы Бланкроше отказались сражаться?
– Гораздо хуже. Банды больше нет… я привел двоих, которым удалось спастись.
Филипп Мантуанский нахмурил брови. Он не ожидал такого оглушительного поражения.
– Весьма печально, – сказал он. – Однако раненые и убитые должны быть не только с нашей стороны… Как обстоят дела у врагов? От кого мы сумели избавиться?
– У них потерь нет!
Гонзага поднял свою чашку и отпил большой глоток; затем с наслаждением вдохнул аромат кофе и кивнул Пейролю, приказывая продолжать.
– И это еще не все, – прошептал фактотум. – Знаете, отчего они победили? Их вел вожак!
– Что ты хочешь сказать? Неужели маленький маркиз посмел…
– Я говорю не о нашем бывшем друге Шаверни… Здесь не обошлось без другого человека! Это был Анри де Лагардер!
Гонзага выронил чашку, которая разлетелась на куски, упав на пол. Одновременно спящий студент со вздохом пошевелился: похоже, ему снился какой-то дурной сон.