Кокон
Шрифт:
Уселись тут же, на травку, среди ромашек и клевера. Олеся завалилась на спину, широко раскинув в стороны руки. Макс только хмыкнул, поглядев на ее волнующе голый животик, улучив момент, когда инженер отвернулся, пощекотал сорванной травинкой пупок:
— Не жарко, в кофточке-то?
— Да уж, жаль, купальник не прихватила. — Девушка приоткрыла глаза и тихонько засмеялась.
Григорий Петрович между тем вытаскивал из мешков припасы, аккуратно раскладывая все на расстеленный ватник. Выложив, присвистнул,
— Итак… Как видите, запасов негусто. Консервов мясных — шесть банок, две — говяжьи и четыре — свиные, три пачки макарон, две буханки хлеба, рыбных консервов — шпроты, килька, сайра — восемь банок… Это хорошо… Еще — большая пачка чая «Канди», пачка сахара — двести пятьдесят грамм, три бутылки водички… вот прекрасно, что захватили… кто догадался-то? Ты?
— Не. — Максим отвернулся. — Олеся, наверное.
— Да, да. — Девушка уселась, скрестив ноги, — Думаю, а что мы будем снег в котелке топить? Время зря потеряем, а запас карман не тянет. Тем более, когда быстро бежишь, все время пить хочется.
— Ну, я и говорю: воды — на сутки.
Тихомиров почесал за ухом:
— Если экономить, можно и на пару дней растянуть.
— Ага, — вскинулась девушка. — Ты посмотри, какая жара-то? Разве тут сэкономишь?
— Ну, давайте поедим что ли? — потянувшись, предложил инженер.
— Давайте, — обрадованно кивнула Олеся. — Только… давайте место поудобней найдем, ладно? Ну, хоть к реке спустимся… нас же все равно никто не видит, что и говорить — зазеркалье!
— К реке так к реке.
Григорий Петрович и Макс быстренько уложили припасы обратно в рюкзаки.
— Жаль, соль не взяли, — посетовал инженер. — Посмотрим, может, есть к реке какая тропка… Господи!!! Нет!!!
Он вдруг застыл словно вкопанный, играя выступившими на скулах желваками.
— Что? — беспокойно оглянулся Максим. — Что там такое?
И увидел уже сам… И зло сплюнул…
Две мерзкие серых фигуры, выскочив из липовой рощи, припадая в траву, принюхивались, будто собаки…
Вот один из них замер, схватил брошенный Олесей ватник и гнусно завыл!
— Бежим!!! — быстро скомандовал Макс. — Вон, кажется, что-то едет!
За несколько секунд они добежали до остановки… И словно по заказу, к ней подкатил автобус — раздолбанный старый «Львовец», бордовый, с белыми узкими полосами и круглой зализанной мордой.
Беглецы едва успели вскочить — двери с шипением закрылись, и тяжелая машина, набирая скорость, ходко покатила по пыльной грунтовке.
— Успели! — плюхаясь на заднее сиденье, выдохнул Макс. И кивнул в окно: — Вон они, болезные, озираются…
— Да уж, что и говорить — повезло.
Петрович неожиданно чихнул от поднятой пыли. Олеся вздрогнула, оборачиваясь на пассажиров… Те обсуждали какие-то свои дела, не реагируя
— Не надо было нам в этот КМЛ соглашаться, — уныло бубнил один из парней — волосатый, в клетчатой ковбойке. — Мы ведь несоюзная молодежь считаемся. Че б нам сделали-то?
— А че ты поехал-то? — огрызнулся другой молодой человек, рыжий, с круглым, густо усыпанным веснушками лицом. — Мог бы и дома сидеть.
— А че дома-то?
— Вот именно! Ладно, приедем, посмотрим, че за лагерь такой? В Трехозерье знакомых хватает, да и девок там много… слышь, Митяй?
Митяй — черноволосый, с чувственными девчоночьими губами — сидел на соседнем сиденье и, похоже, дремал.
— Эй, Митька, кому спим?
Парень особо не реагировал, лишь отмахнулся да снова привалился башкой к стеклу.
— Ну, — усмехнулся на заднем сиденье Петрович. — Судя по всему, мы снова где-то в середине семидесятых.
— Как обычно, — хмыкнул Макс. — А знаете, меня это уже и не удивляет. Вот если бы к динозаврам попали — тогда да.
— Скажешь тоже — к динозаврам! — Олеся зябко поежилась. — Лучше подумайте, где выходить будем.
— А чего тут думать? — улыбнулся инженер. — На первой же остановке и выйдем — зачем нам куда-то далеко ехать? Дольше потом возвращаться. Как только остановимся, так сразу и… Раньше ведь нам все равно никак — водителя не попросишь!
— Да уж, — нервно хохотнула девушка. — Все никак не могу поверить, что они нас не слышат.
— Зато мы их, похоже, слишком уж хорошо. Ишь разорались-то! — Григорий Петрович кивнул на сидевших чуть впереди парней.
Те, разбудив наконец черноволосого смазливца Митяя, принялись что-то с жаром обсуждать, время от времени косясь на остальных пассажиров. Тихомиров особо не прислушивался, но деваться-то все равно было некуда, пришлось потреблять навязываемую информацию, не затыкать же уши.
— А Гриня-то, Гриня вчера, — распаляясь, почти кричал веснушчатый. — Две бутылки красного взял, того, дорогого…
— Каберне что ль?
— Сам ты каберне, говорю ж — дорогого.
— Так и каберне не дешевое — по рубль сорок.
— Ладно, короче, взял… Девчонок, говорит, угощу, шефок.
— Каких-каких девчонок? — обернувшись, оживился темненький. — Наших что ли?
— О, Митька проснулся! Здорово Митяй, давненько не виделись!
— Так что за девчонки-то?
— Я же говорю — шефки.