Коктейль Молотова для сына
Шрифт:
— А у нашего поколения нет ничего! Вот соберусь я жениться — где мы жить будем?!
— Олин папочка купит вам квартирку, — попыталась вставить Светка, но её заглушил Александр Маркович.
— Когда мы с твоей мамой поженились, мы полгода жили под столом у меня на работе, и только потом получили комнату в коммуналке. А эту квартиру я уже сам покупал. Ты говоришь — у тебя ничего нет. А работать ты не пробовал?!
— А что толку горбатиться за копейки?! Да и работать негде — всю промышленность убили!
— И что ты предлагаешь?
— Вернуться к социализму, но на нормальной основе. Плановое хозяйство, справедливое распределение, социальные лифты, бесплатное образование и медицина, гарантированная работа…
Видя, что сын выдыхается, Александр Маркович подсказал:
— Каждой бабе — по мужику.
— Чего? — опешил Иван.
— Это не я, это Жириновский, — отец тут же снял с себя ответственность.
— Вот так с шутками, прибаутками встречают наши люди праздник, — Светка не дала Ивану ответить.
— Сечёшь, девочка! — улыбнулся ей Александр Маркович. — Ну ладно, я вас покидаю, а то так можно спорить бесконечно.
— Вот так преступный режим покупает себе сторонников, — проворчал Иван, когда отец ушёл.
— Что ты имеешь в виду? — переспросила Светка. — Он же на французское агентство работает.
— Да какая разница! — махнул рукой Иван.
— Ребята, я ухожу из универа, — неожиданно произнёс Лёха.
— Ты чего это? — удивилась Ольга.
— Я буду заниматься только музеем и всем, что с этим связано. Возьму академку на год.
5
Дома Лёшкино решение вызвало бурную реакцию.
— Ну как же так! — сокрушалась мать. — Как же ты будешь жить?!
Отец слушал её причитания молча. Через полчаса семейной драмы Лёха не выдержал.
— Мам, вот от тебя я это не ожидал. Как ты описываешь, это получается маршрут трамвая — роддом, школа, институт, завод, больница, кладбище. И выйти по дороге нельзя. Это при социализме так жили, а сейчас всё по-другому. Человек может сменить несколько мест работы, несколько профессий, и в этом нет ничего плохого. Ведь всё меняется очень быстро, одни профессии исчезают, другие появляются. И высшее образование больше не гарантия успешной карьеры. Да и вообще можно не делать карьеру, а просто жить.
— Вот что ты такое говоришь? Ты же сам хочешь стабильной, предсказуемой жизни.
— Я хочу?! Это когда я такое говорил?
Мать оглянулась на отца, потом обречённо махнула рукой.
— Ты же сам говорил, что хочешь в социализм. Для чего ты затеял эту историю с машиной времени? А социализм — это и есть стабильность и предсказуемость. Детский сад, школа, институт — всё понятно и известно. Это система, и если ты в системе — она тебя защищает. В этом и есть сила системы. Она рассчитана на всех и каждого, она научно обоснована и проверена на практике. Это сейчас не пойми что — непонятно, на кого учиться, где работать, как жить? А тогда партия заботилась обо всех. Всё было продумано, спланировано, рассчитано.
Отец уже глядел с удивлением, но Лёха в пылу спора не обратил на это внимания.
— То есть от простого человека ничего не зависело?
— Живи как все — и всё будет в порядке!
— Будешь жить по уставу — наживёшь и честь, и славу? — возмутился Лёха. — Мам, сразу видно, что ты служила в армии. Но кроме армии есть и гражданская жизнь — это ты рассказываешь в своём центре? Это хорошо, когда есть мудрый командир, но в жизни людям приходится принимать решения самостоятельно. И я принял такое решение!
— Это плохое решение!
Отец не выдержал.
— Объясните мне, о чём идёт речь?
— Пап, не вмешивайся! — отмахнулся Лёха.
— Алексей, дай нам поговорить спокойно, — Мария тоже отмахнулась от мужа.
— Нет, так не пойдёт! Что за решение он принял? И при чём тут машина времени? Мария, ты всё же служила? Почему Лёшка знает, а я нет?
— Алексей, ты точно хочешь это знать? — и, не дожидаясь ответа мужа, Мария продолжила.
— Твой сын хочет починить машину времени, переместиться в 1991-й год и предотвратить распад Советского Союза!
— Ну начитался пацан фантастики, что тут такого! Лёша, но это не повод бросать учёбу!
— Это не фантастика!
Отец сердито посмотрел на него.
— Лёшка, хватит валять дурака!
— Мам, ему придётся всё рассказать.
— Мария, объясни мне — что происходит?!
Мать обречённо вздохнула.
— Алексей, наш сын стал взрослым. И с ним приходится разговаривать как с взрослым. Лёша, принеси мои ордена, ты помнишь, где они лежат.
Разговор продолжался несколько часов, на улице уже давно стемнело. Алексей-старший слушал молча.
— Пап, неужели ты не хотел узнать мамино прошлое? — не выдержал Лёха.
— Я её люблю такой, как она есть. А не такой, как когда-то была. Если она не хотела рассказывать — это её право. Ты мне лучше скажи — ты действительно считаешь, что сможешь что-то изменить?
— Да!
— А почему в 1991-м? А не, скажем, в 1953-м — когда Хрущёв сместил Берию?
— Потому что в 1953-м всё решалось в кремлёвских коридорах, а в 1991-м — на московских улицах. Проще повлиять. Пап, ну ты же должен помнить?
— Я помню, — кивнул Алексей-старший. — Я тебе такую историю расскажу. Когда меня призвали в армию, я попал в железнодорожные войска. Это потом меня на Кавказ отправили. А сначала служил под Волгоградом. Строили сейчас уже не помню что. Там надо было сваи забивать, и для этого был у нас дизель-молот. Ну представляешь, что это такое — гусеничная копровая установка, стрела, а по ней ездит сам дизель-молот. На нём один сержант работал. И вот надо установку переместить на другой участок. При перемещении положено дизель-молот переместить в самый низ стрелы, чтобы установка не опрокинулась. А сержанту лень было, это же время — опустить, потом снова поднять. И он прямо так и поехал — с дизель-молотом наверху стрелы. Ну, естественно, на ухабе установка стала на бок заваливаться. Сержант перепугался, выскочил и пытается её плечом подпереть. А эта штука несколько тонн весит — раздавит и не заметит. Хорошо, наш капитан, зампотех, вовремя заметил — подбежал и дал сержанту такого пинка, что тот на несколько метров отлетел. А то бы раздавило нахрен. Понял мысль?