Коктейль ненависти
Шрифт:
– Здравствуй, – улыбнулась она. – А где Олег?
– Он сейчас будет.
– Приехала? – в квартиру влетел Олег. Увидев Варю, остановился. – Здорово, – смущенно проговорил он. – Я это, ну, в общем…
Зоя ухватила Виталия за руку и увела в комнату.
– Слушай, Турок, – сказал дознаватель, – ты можешь существенно облегчить себе жизнь и снизить срок. Вспомни…
– Да иди ты, мент! – усмехнулся детина. – Давай меня в хату. Ваше счастье, что бухой я, иначе бы…
– Не блатуй, Турок! – В кабинет вошел подполковник милиции. – Ты убил грузинского вора
– Слышь, ментяра, – усмехнулся Турок, – ты мне тут не гони!..
– Для начала тебя сунут в камеру, где сидят грузины, – спокойно продолжил подполковник. – Разумеется, они узнают, кто ты такой. Может, ты забыл, но тебя до сих пор разыскивают грузины и люди Атамана. Князь был кентом Атамана по крытке во Владимире, и он поклялся, что найдет тебя и лично отрежет тебе руки. Устраивает тебя такой вариант?
– Кого ты пугаешь, мусор?! – заорал Турок.
– В пятую его, – сказал дознавателю подполковник.
– Эй, менты, – быстро заговорил Турок, – но ведь это, блин, незаконно. Вы меня спецом под пресс пихаете. Так дела не делаются.
– Да ты вроде протрезвел, – усмехнулся подполковник.
– Я трезвым стал, когда наручники нацепили. Нечего мне вам сказать, – вздохнул Турок. – Был у араба какой-то ментяра. Но я только издалека его видел. Да и не то чтоб видел. На тачке тот прикатил, на «мерине» новом. Араб сел в тачку, потом вылез. Номер не помню, да и не видел. Меня Юдин в эту хреновину втянул. По его заказу я и парня того сделал, студентика, который на Юдина подал заяву, что тот с него бабки берет. И в розыск попал из-за этого. А Князя уже потом шлепнул и снова засветился.
– Погоди, – спросил подполковник, – из-за какого студента ты в розыск попал?
– Из-за Снегирева. Да ты мне, ментяра…
– Не был ты в розыске, – сказал подполковник. – Этот Снегирев у нас в висяках. Значит, это ты его?.. Ловко тебя Юдин подставил.
– Твою мать! – заорал Турок. – Значит, купили суки!
– Слушай, Туркин, это скорее всего тот…
– Да если бы я что-то знал, – перебил Турок, – сдал бы я его. Мента не западло сдать. Но, сукой буду, говорю то, что знаю. Видел я только тачку, на которой тот прикатил. «Мерин» с водилой. Водилу и то описать не могу. Вечером они прикатили.
– Ладно, – кивнул подполковник. – В девятую его посади, – сказал он дознавателю.
– И что будем делать? – спросил Осипов. – Сомнений в том, что похоронили не Антонова, нет. Надо выкапывать…
– Тогда уйдет эта мразь, – перебил его генерал.
– Но что-то делать надо…
– Продолжать в том же духе. Только так мы сможем на него выйти. Я уже говорил с начальством, и меня поняли. Значит, обыграли нас по всем статьям.
– А если взять Апрасина?
– За Апрасиным установлено наблюдение.
– А если его уберут?
– Возьмем киллера, и он выведет нас на эту мразь. Да и не успеет киллер убрать Апрасина.
– Он вернулся домой, – сказал в переговорное устройство молодой мужчина, сидевший на берегу с удочкой. – Контактов ни с кем не имел, никуда не звонил. Телефон на прослушке, домашний тоже.
– Я вас разжалую! – закричал Батин. – Всех! И сам уеду в деревню пчел разводить. – Он схватил пачку сигарет. – Ну, сволочь, есть не буду, спать перестану, но до тебя доберусь и пристрелю! Сам тебя, паскудину, пристрелю! – Подчиненные молчали. – Да вы тут ни при чем! – Поняв их состояние, генерал махнул рукой. – Никто не ожидал, что дом Апрасина взорвут вместе с ним, женой и ребенком. Кто в дом входил?
– Трое за весь день, – ответил капитан. – Соседка, бабушка божий одуванчик, брала закрутку, почтальон принес посылку жене Апрасина от родных. Там были подарки для дочери, у нее день рождения позавчера был. Потом пришел газовщик местный. У них что-то с колонкой случилось. Ремонтировал около двадцати минут.
– Где произошел взрыв? – спросил генерал у худощавого майора.
– В ванной.
– Газовщика взять. Хотя он уже труп. Поговорите с его близкими и знакомыми, пусть вспомнят всех, кто имел с ним контакт за последние двое суток. – Шагнувший к нему подполковник щелкнул зажигалкой. – И вот еще что, – генерал затянулся, – никому, кроме членов группы, об этом деле ни полслова. Если что-то узнаю, буду расценивать это как предательство. Понятно?!
– В Красноярске убит Савинов, – сообщила по телефону Антонина.
– Ты забыла, где я служу? – рассмеялся Мюллер. – Молодец! С Апрасиным все сделали очень удачно. Надеюсь, газовщика…
– Разумеется.
– Тогда все. Черт возьми, я не думал, что это вдруг снова начнется. Конечно, можно было бы сделать проще и безболезненнее – убрать Соколова и его приятеля, решивших поиграть в частных детективов, но остались бы опасения, что кто-то нас сдаст. А сейчас опасаться почти некого. Еще год, и мы уедем. У тебя еще кто-то вызывает опасения?
– Понимаешь, в Чадобце появилась какая-то женщина. Называет себя работником Министерства образования. Она интересуется…
– Кто такая?
– Виктория Мирославская. Я проверяла, такая действительно в министерстве есть, но узнавать об Антонове ей никто не поручал. Меня настораживает эта самодеятельность. Она живет у Трофимовых, там же, где жил Антонов. И это мне тоже не нравится.
– Пусть узнает все, что хочет. Вмешиваться – значит, дать повод заняться этим делом милиции и подключить ФСБ. Эта Виктория все-таки из министерства, так что оставь ее в покое, трогать небезопасно.
– Хорошо, – согласилась она. – Но наблюдать за ней все равно будут.
– И что бы я без тебя делал? – засмеялся Мюллер.
– Я занят, – сказал по телефону Олег. – Ты уж извини, капитан, но сам понимаешь. Да, кстати, если выживу, то приглашу на свадьбу. И если будет сын, назову Димкой. Если, конечно, в тебе не разочаруюсь. – Он засмеялся.
– От Турка ничего полезного не узнали, – сообщил ему Соколов. – А тебе – удачи и любви.
– Слушай, ты отличный мужик! Завтра я приеду. Мне звонил один питерский, предложил встретиться и между делом упомянул об Антонове.