Колчак
Шрифт:
Красные находились не в лучшем положении. Но всё же для них это была долгожданная передышка. А кроме того, на юге, в оренбургских степях, половодье началось раньше и быстрее закончилось. Жаркое степное солнце высушило дороги. Это позволило довольно быстро выполнить тот маневр, который был намечен на совещании 10 апреля.
Стремительное наступление колчаковских войск произвело сильное впечатление на современников. Прежде всего – в белом лагере.
В мае к атаману Семёнову явилась представительная казачья делегация. Провела с ним переговоры, и дело вроде было улажено. Иванов-Ринов сообщал, что атаман «выражает готовность безусловно подчиниться правительству, возглавляемому адмиралом Колчаком, твёрдо веря, что позорное пятно государственной измены будет с него снято». [1146]
1146
РГВА. Ф. 39597. Оп. 1. Д. 27. Л. 23–24.
Тогда,
30 мая 1919 года главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России генерал А. И. Деникин издал приказ № 145, в коем говорилось: «…Спасение нашей Родины заключается в единой Верховной власти и нераздельном с нею едином Верховном командовании. Исходя из этого глубокого убеждения, отдавая свою жизнь служению горячо любимой Родине и ставя превыше всего её счастье, я подчиняюсь адмиралу Колчаку как Верховному правителю Русского государства и Верховному главнокомандующему русских армий. Да благословит Господь его крестный путь и да дарует спасение России». [1148]
1147
Последние дни колчаковщины. Материал подготовлен к печати М. М. Константиновым. М.; Л., 1926. С. 109; Мельгунов С. П. Указ. соч. Ч. 3. Т. 1. С. 239.
1148
См.: Плотников И. Ф. Указ. соч. С. 317.
По неясным причинам в Омске об этом приказе узнали только 20 июня, когда пришла телеграмма от Деникина, причём в ней выставлялись условия такого подчинения: «…восстановление единой неделимой России, не предрешая будущей окончательной формы правления; борьба против революционной организации большевиков до полного уничтожения; военные действия сибирских армий согласуются с общими планами кампании и главного командования Добровольческой армии».
Колчак ответил на телеграмму Деникина: «Признание Вами Верховной власти, выросшей на Востоке России, знаменует собой великий шаг к национальному объединению, для достижения которого мы положим все наши силы. Основные начала политической и военной программ Добровольческой армии, изложенные в Вашей телеграмме, совершенно разделяются мной и правительством. Общность цели и глубокое внутреннее единение между нами обеспечат успех взаимодействия. Ваше сообщение укрепляет во мне веру в скорое возрождение единой России». [1149]
1149
Гинс Г. К. Указ. соч. Т. 2. С. 103.
Указом верховного правителя от 24 июня 1919 года Деникин был назначен заместителем верховного главнокомандующего «с оставлением в должности главнокомандующего Вооружёнными Силами на Юге России». Ещё ранее, указом от 10 июня, генерал-губернатор Северной области генерал-лейтенант Е. К. Миллер и командующий антибольшевистскими силами на Северо-Западном фронте генерал Н. Н. Юденич, признавшие власть Колчака, были назначены соответственно главнокомандующими Северным и Северо-Западным фронтами. [1150]
1150
ГАРФ. Ф. 176. Оп. 2. Д. 115. Л. 44, 62.
В письме донскому атаману генералу А. П. Богаевскому Колчак, сообщая о назначении Деникина на пост заместителя верховного главнокомандующего, отмечал при этом: «Таким образом устанавливается преемственность Верховного командования, и с этой стороны я могу быть спокойным. Более сложным представляется вопрос о преемственности власти Верховного правителя, и я не решаю его пока ввиду огромной политической сложности этого дела». [1151]
Так на территории России возникло и просуществовало около полугода несколько странное, «лоскутное» государственное образование, состоявшее из трёх разрозненных частей (только Омское и Архангельское правительства на некоторое время соединили свои территории, да и то в глухой, труднодоступной местности). Законы, принимавшиеся в Омске, были обязательны для всех территорий. Омское правительство оказывало финансовую помощь Югу. В Северном районе ощущался острый недостаток хлеба, и представители правительства Миллера делали закупки в Сибири (но, как говорится, не факт, что закупленный хлеб удалось переправить в Архангельск). Но самого главного – тесной координации военных действий – достичь так и не удалось.
1151
Белый архив. Т. 1. Париж. 1926. С. 137.
Колчак, выдвинувшийся на руководящую роль в российской контрреволюции, стал излюбленной мишенью советской разоблачительной пропаганды. На одном из плакатов был напечатан не очень грамотный стишок:
БогатейИ здесь же были карикатурно обрисованы все эти персонажи, включая и Адмирала. На другом было написано, что «старая обезьяна» Колчак (в действительности – на четыре года моложе Ленина) хочет «отобрать землю у крестьян и отдать её помещикам», «вернуть фабрики и заводы капиталистам-хозяевам», «банки отдать обратно банкирам».
Конечно же так изображали того, кого боялись. «Победы Колчака на Восточном фронте, – писал Ленин, – создают чрезвычайно грозную опасность для Советской республики. Необходимо самое крайнее напряжение сил, чтобы разбить Колчака». [1152] В такое чудо, видимо, не вполне верилось, а потому изыскивались другие средства, помимо военных, чтобы приостановить наступление колчаковских армий.
В воспоминаниях американского дипломата У. Буллита рассказывается о том, что в начале апреля 1919 года президент В. Вильсон получил от советского правительства предложение заключить перемирие на всех фронтах в России на условии признания де-факто всех существующих правительств, каковых в этом документе насчитывалось 16, не считая Центрального района с Поволжьем, где предполагалось сохранить власть большевиков (в частности, территория Омского правительства разделялась на Урал и Сибирь, хотя Уральского правительства давно уже не было). Комментируя этот документ, Буллит писал: «…Ленин, естественно, рассчитывал расширить область большевистского правления, как только он сможет безопасно это сделать, невзирая ни на какие обещания, которые он вынужден будет дать. Однако… Ленин предлагал Западу уникальную возможность предотвратить насильственное завоевание коммунистами прилегающих областей». Вильсон, занимавшийся в это время проблемой послевоенного устройства Германии, не проявил интереса к этому документу, передал его помощникам, и предложение не было принято. [1153]
1152
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 271.
1153
См.: Фрейд 3., Буллит У. Томас Вудро Вильсон, 28-й президент США. Психологическое исследование. М., 1999. С. 241–242.
Этот эпизод, если он правильно изложен Буллитом, интересен в двух своих моментах. Во-первых, Ленин действительно считал положение советского правительства отчаянным. Во-вторых, он готов был разделить территорию России на 17 частей, лишь бы сохранить власть большевиков в одной из них.
В Москве, Петрограде, во всей коренной России многие ждали Колчака. Сторонников там у него было не меньше, если не больше, чем у большевиков. Однако, запуганные, затерроризированные, они в большинстве своём мало что делали, чтобы он пришёл. М. А. Кузмин, когда-то приветствовавший Февральскую революцию, а затем Октябрьскую, писал в 1919 году:
Неужели навсегда далека ты, Былая, золотая свобода? Неужели якорь песком засосало, И вечно будем сидеть в пустом Петрограде, Читать каждый день новые декреты, Ждать, как старые девы (Бедные узники!), Когда придут то белогвардейцы, то союзники, То Сибирский адмирал Колчак. Неужели так? [1154]Весеннее наступление заставило «подобреть» тех иностранных представителей в Омске, которые прежде относились к Колчаку недоброжелательно. На Пасху 20 апреля генерал Жанен, в сопровождении большой свиты, в парадном мундире, при орденах, благоухающий одеколоном «Шипр» (это сейчас «Шипр» – принадлежность пенсионеров и пьяниц, а тогда он имел успех у самых изысканных кавалеров) явился в особняк на берегу Иртыша, христосовался по-православному с адмиралом, а потом они выпили по рюмке старой смирновки, чистой и прозрачной как слеза.
1154
Кузмин М. А. Стихотворения. СПб., 2000. С. 642–643.
В воспоминаниях Л. В. Арнольдова есть записи об этом замечательном дне, первой и последней Пасхе в столичном Омске. На заутрене в главном омском соборе присутствовал сам верховный правитель. А потом начались гуляния по центральной омской улице – Любинскому проспекту. Праздничная толпа, не помещаясь на тротуарах, зауживала мостовую. Автомобили и коляски осторожно пробирались среди пешеходов. Арнольдову попал на глаза длинный, защитного цвета открытый автомобиль. За рулём был солдат-шофёр, рядом – офицер. Всё это Арнольдов отметил про себя безучастно и вдруг вздрогнул – сзади сидел Адмирал! Автомобиль плавно и неспешно проскользнул мимо и затерялся в перспективе улицы. Охраны – никакой. [1155] Колчак словно знал, что пасть от руки уличного террориста – не его судьба.
1155
Арнольдов Л. В. Указ. соч. С. 206–207.