Кольцо 2
Шрифт:
— Я смотрю, Фунчо хорошо тебя выдрессировал. Что ж, это отрадно. А то эти шлюхи сломались слишком быстро, и, признаться, изрядно мне надоели. Задуши одну из них, и тогда сможешь занять ее место, — а после сказанного сделал странный клацающий звук правой стороной рта, от чего замершие у его ног красотки пришли в движение.
Ошарашенная Патинда Раджвах, которая не могла уже точно сказать, как долго она в плену, лишь заторможенно уставилась на упомянутых. И на их попки, сначала неспешно, но всё стремительнее отдаляющиеся одна от другой, а затем резко сближающиеся, завершая очередной цикл звучным шлепком. Процесс толкания ягодицами сопровождался старательно сдерживаемыми стонами и отчетливым тяжелым дыханием. Причиной же тому служил массивный предмет, являемый взору каждым отдалением мягких округлостей двух бедняжек. Эта штука была даже более устрашающего вида, нежели та, что стала за последние дни для Патинды объектом приложения всех ее далеко не добровольных стараний и усилий. Вот только сейчас столь суровому испытанию подвергалось вовсе не то место, которое так интенсивно разрабатывалось Патиндой за время пребывания в стойле.
Содрогнувшись от воспоминаний, высокая и широкоплечая, но худощавая женщина с весьма тяжелой грудью и не уступающими плечам бедрами, та, чья кожа имела оливковый оттенок, а волосы были смолистые и еще не отросли после космоса, голубые же глаза придавали ее откровенно красивому лицу некой холодной хищности, так вот, она, наконец решившись, целеустремлённо направилась к своей жене. Лучше придушить одну из сук, рассудила некогда орденоносная адмирал матриархата Боданар, а сейчас сломленная невольница, чем вернуться в тот ужас. Туда, где в стойле, дабы не испытывать нарастающую боль от модифицированной нейросети, нужно было постоянно и старательно ублажать торчащий из стены массивный агрегат, а чтобы получить еду, так и вовсе заставить себя испытать оргазм. Поначалу, бесспорно, это было невероятно тяжело, но со временем рассудок ломается и вырабатываются новые рефлексы.
Ухватившись за горло тяжело дышащей Амидалы Раджвах, которая сейчас была просто ближе, Патинда принялась душить ту. После перенесенного в стойле, ей уже было откровенно наплевать на то, что перед нею та, с кем она прожила более сорока лет, а связала свою судьбу по любви. Плевать, что у них трое детей, которых они заводили осознанно, совместно отбирая для зачатия самых достойных мужчин-производителей из элитных загонов. На то, что, в конце концов, Ами была всегда верным другом и единомышленником, никогда не строила козней или, упаси гипер, не устраивала свар из-за какого-нибудь смазливого самца. На всё теперь плевать, главное выжить, не сильно страдая. А сжимая свои руки на шее хрипящей, но неостанавливавшейся Амидалы, Патинда Раджвах думала лишь об одном: "Сдохни уже!" — ведь порядком надломленному ее рассудку было неважно всё пережитое с этой женщиной. Перед нею была помеха, которую нужно было устранить.
Секретарь Чвон умиротворенно созерцал, как эта гиперова ведьма собственноручно губит что-то дорогое ей. Дорогое той, кто нанесла его корпорации недопустимые убытки своей упертостью и принципиальностью. Месяц назад гордячку продало своё же руководство. Вместе со всей семьей и гостившей у них в тот момент любовницей-адъютантом. Дорого. Очень дорого это обошлось. Однако обставлено всё было, как теракт Кахистанских фундаменталистов, поэтому позже траты вполне окупились. Щедрые кредиты матриархату на борьбу с фанатиками, почти сразу вернувшиеся с военными заказами, сулили также серьезные доходы ещё и по процентам.
Чвон благодушно созерцал, как эта тупая деятельная дура, некогда лишившая корпорацию производственных мощностей и более чем миллиарда трудовых ресурсов на Пхукто, что повлекло почти недельный простой, сейчас вся тряслась от страха. После качественной-то обработки кастратом-Фунчо. И как она скрежетала зубами, пока душила уже безумную свою жену, которая, в свою очередь, всё еще неистово нанизывалась на реплику шипастого естества Кордийского рыбо-ящера. И всё это хоть как-то компенсировало тот урон репутации, что Чвон понес из-за этой безмозглой идиотки, не способной понять, что 2x2 — хрен там 4. Созерцаемое им позволяло хотя бы на краткий миг забыть тот жуткий доклад о простое, воспоминание о котором до сих пор вызывает острое желание вскрыть себе брюшную полость и преподнести ее содержимое в качестве извинения досточтимому председателю Вунг, чтобы как минимум избежать гораздо более жуткой участи.
Но вот, заметив, как от асфиксии уже готова лишиться чувств одна из гарцующих сучек, неистово принимающих в себя эту имитацию гордости доминирующего вида фауны туманного Корди, секретарь Чвон выдал:
— Довольно. Я передумал. Задуши лучше другую. А эта, стойкая — пусть ещё поживет, — решил изменить правила урод, еще не наигравшийся со своей игрушкой.
Падшая адмирал Раджвах с неохотой, но тут же отпустила шею едва устоявшей на руках сильно смуглой красавицы с локонами медовых волос, прилипших ко лбу и лицу, и чья кожа лоснилась от влаги, а капли стекали к островатой крепкой груди, которая всегда так нравилась Патинде. Негодуя, что спасение от стойла только что уплыло из ее крепких рук, экс-адмирал со злостью жестоко дернула за сосок ту, чей ныне безумный взгляд огромных серых глаз уже не напоминал её умную и рассудительную Ами, главного медика эскадры. Но отдан приказ, поэтому, не поднимаясь с четверенек, Патинда поспешила к своей адъютанту Рувиндре Каджпур. Совсем плоской, словно малолетка, девице 47 лет, с аномально белой кожей и копной блестящих, густых рыжих волос.
Минуя ту самую беспощадную громадину, силами антигравов удерживаещуюся в заданной точке простраства, Раджвах отметила, что довольно узкой Каджпур, всегда бывшей неженкой, сейчас приходится несладко. Она ведь никогда не любила напора, силы, грубостей и даже флотского юмора от не очень деликатной любовницы адмиральского звания. Но именно это и послужило причиной их сближения. Каджпур именно подобной своей воздушной легкостью и в чем-то очаровательной жеманностью тогда покорила уставшую от прямолинейности Раджвах. Сейчас же, ненавидящая свою конкурентку и преграду на пути к спасению от стойла, брюнетка готова была зубами загрызть рыжую, и мечтала о том, чтобы эта мелкая дрянь наконец порвалась да истекла кровью, уйдя с пути.
Более всего на свете Патинду сейчас страшила перспектива опять повторить весь тот ужас. Под сальные комментарии жирного урода Фунчо, управляющего конфигурацией и всевозможными спецэффектами «игрушки», как например, ударами током или температурой, ещё и испытывать жуткую изматывающую боль сначала в голове, а после и по всему телу, стараясь насадиться пожарче и с выдумкой. Играться, как это называл Фунчо, чтобы наконец ослабить то проклятое воздействие нейросети и избавиться наконец от сводящей с ума боли. А если повезет, то и получить миску какого-то полужидкого корма, если в конце достигнуть пика. Причем без обмана, ибо нейросеть все контролирует.
Наконец, добравшись до шеи как-то по идиотски жмурящейся и беспрестанно облизывающей губы Рувиндры, претендентка на место у ног «владыки» вцепилась в горло ненавистной помехи и принялась с силой сдавливать эту тонкую красивую «подставку» для милой рыжей головки с очаровательным личиком робкой малышки, которое сейчас раскраснелось и было не менее безумным, чем у ее партнерши по действу, что на другом конце Кордийской громадины.
У пленниц были модифицированы нейросети, а потому лишали своих носительниц доступа к управлению ими. Поэтому не видать им никаких послаблений и поблажек, а Чвон любил ломать своих жертв. Никакой химии или прямого воздействия на мозг. Исключительно психологический прессинг и ломка на фоне физических истязаний, что жертвы никак не могли сгладить или заблокировать своими неподвластными им нейросетями.
Подобные, не серийные модификации нейросетей — вполне мог позволить себе один из топов крупнерьейшей, в числе других, корпорации директората Цуньху. Государства, которое хоть и занимало не самое обширное пространство, но было самым густонаселенным и, главное, производило более 80 % всей продукции и товаров в Единстве
— Души ее медленно. Как только она начнет отключаться, ослабь, приводи в чувства, а после, продолжай, — дал наставление обладатель серебристых одеяний на драгоценном троне, прежде чем отвлечься отвечая на вызов 7го помощника. — Да.