Кольцо царя Соломона
Шрифт:
Споры из-за места на общественной лестнице в галочьей колонии существенным образом отличаются от разногласия на птичьем дворе, где несчастные золушки из низов влачат поистине жалкое существование. В каждом искусственном сборище животных, мало склонных к социальному образу жизни, особь, занимающая самое низкое положение, будет жестоко я беспощадно третироваться всеми и каждым в отдельности. Часто все это заходит настолько далеко, что жалкая жертва, задираемая со всех сторон, не может передохнуть, всегда недоедает и, если не вмешается хозяин, может окончательно зачахнуть. У галок картина совершенно противоположная: особи, занимающие в колонии самое высокое положение, особенно сам деспот, не проявляют агрессивности в отношении птиц, стоящих много ниже их; они испытывают постоянное раздражение лишь к своим непосредственным подчинённым. Сказанное особенно касается деспота и претендента на трон — птиц номер один и номер два. Подобное поведение может поставить в тупик поверхностного наблюдателя. Одна галка сидит на общей кормушке, вторая приближается внушительной походкой, в позе самовосхваления, с гордо поднятой головой; первая птица слегка отодвигается в сторону, однако не позволяет привести себя в замешательство. В это время появляется третья галка, её поза гораздо более скромна; неожиданно первая птица обращается в бегство, а вторая, напротив, принимает угрожающую позу, взъерошивая оперение спины, нападает на пришельца и прогоняет его прочь. А вот объяснение: последний пришелец занимает на общественной лестнице промежуточное положение между двумя другими — достаточно выше первого, чтобы испугать его, и немного ниже второго, как раз настолько, чтобы возбудить его гнев. Галки самой высокой касты весьма снисходительны к себе подобным, занимающим низшее положение, и рассматривают их не более как песок у своих ног; акт самовосхваления со стороны первого пришельца есть чистая формальность. Только при слишком тесном сближении доминирующая [70] птица принимает угрожающую позу, а нападает вообще крайне редко.
70
Доминирующая особь — животное, которое в сообществе занимает высокое положение на иерархической лестнице.
Степень враждебности высокопоставленных особей по отношению к нижестоящим собратьям прямо пропорциональна положению последних; интересно заметить, что это, в сущности, несложное поведение приводит к беспристрастному урегулированию столкновений между отдельными особями в колонии. Телодвижения, выражающие гнев, и жесты атаки могут возбуждать не только тех, кому они адресованы. Я сам, слыша перебранку двух пассажиров в переполненном трамвае, заставляю себя подавить почти неудержимое желание надавать звонких пощёчин обеим сторонам. Высокопоставленные галки, очевидно, испытывают такие же эмоции, но поскольку их ни в какой мере не останавливает отвращение к публичным скандалам, они и вмешиваются весьма энергично в ссору подчинённых в тот момент, когда их аргументация становится слишком пылкой. Третейский судья всегда более агрессивен к вышестоящему из двух первоначальных бойцов. Таким образом, галки высшей касты, в особенности сам деспот, постоянно действуют по рыцарскому принципу: там, где идёт неравная битва, всегда становиться на сторону слабого. Поскольку большая часть ссор происходит главным образом из-за мест для гнезда (почти во всех других случаях более слабые галки ретируются без борьбы), такое пристрастие сильных самцов обеспечивает активную защиту гнёзд слабых членов колонии.
Общественный порядок в галочьей колонии, однажды установившись, в дальнейшем поддерживается гораздо более добросовестно, чем он может поддерживаться среди кур, собак или обезьян. Мне никогда не приходилось замечать стихийной перетасовки, которая произошла бы без вмешательства извне и была бы обусловлена недовольством одной из низших каст. Только однажды я был свидетелем свержения тирана, дотоле правившего в моей колонии, — самца по имени Золотисто-зелёный. Переворот произвёл возвратившийся странник, который за время своего долгого отсутствия потерял уважение к своему правителю и добился его поражения в первой же схватке. Завоеватель, Дважды-алюминиевый (он получил своё странное имя по двум алюминиевым кольцам, надетым на его обе лапки), появился осенью 1931 года после отсутствия, длившегося все лето. Он вернулся домой сильный духом, возбуждённый своим путешествием и сразу же покорил прежнего самодержца. Его победа была замечательной по двум причинам: во-первых, Дважды-алюминиевый не был женат и, таким образом, сражался один против старого правителя и его супруги; во-вторых, победителю было только полтора года от роду, тогда как Золотисто-зелёный и его жена были из тех первых четырнадцати галок, с которыми я основывал поселение ещё в 1927 году.
Ситуация, в которой моё внимание было привлечено к этой революции, была совершенно необычна. Однажды я увидел, к своему изумлению, как на кормушке маленькая хрупкая самка, занимающая низкое положение на общественной лестнице, подходит бочком совсем вплотную к спокойно кормящемуся Золотисто-зелёному и, словно вдохновляемая какой-то невидимой силой, вдруг принимает позу самовосхваления, в то время как крупный самец тихо и без сопротивления уступает ей своё место. Вслед за этим я заметил недавно вернувшегося героя, который на моих глазах занял место Золотисто-зелёного. Сначала я подумал, что свергнутый деспот под влиянием своего недавнего поражения настолько подавлен, что позволяет запугивать себя другим членам колонии, в том числе и упомянутой самке. Однако это предположение оказалось ложным: только что Дважды-алюминиевый победил Золотисто-зелёного, и тот навсегда остался вторым по старшинству. Что же касается Дважды-алюминиевого, то он, вернувшись домой, влюбился в молодую самку, и они были публично помолвлены в течение двух дней! Поскольку у галок супруги всегда преданно и смело поддерживают друг друга во всех конфликтах, а в семье не существует «порядка кормления», то они автоматически получают равные права и во всех столкновениях с другими членами колонии. Таким образом, жена по необходимости, поднимается до положения своего мужа. Сказанное не остаётся в силе для противоположной ситуации — нерушимый закон гласит, что самец может взять в жены лишь такую самку, которая стоит ниже его на общественной лестнице.
Необычайным во всем этом является не сам факт повышения «в звании», а удивительная быстрота, с которой распространилась весть о том, что маленькая самочка, дотоле третируемая восьмьюдесятью процентами членов колонии, стала «супругой президента», я отныне самое неприятное, что ждёт её, — это неодобрительные взгляды других галок. Но ещё более любопытно то обстоятельство, что птица, повысившаяся в звании, знает о своём продвижении! Если животное становится робким и опасливым после своих неудач — за это ему немного чести; но понимать, что опасности миновали, и встретить эту перемену с соответствующим случаю запасом оптимизма — здесь есть над чем задуматься. Лебедь-деспот правит на своём пруду по таким тираническим законам, что ни один из его собратьев, за исключением собственной супруги, вообще не рискует войти в воду. Вы можете поймать жестокого тирана и унести его прочь на глазах у остальных лебедей, ожидая, что они вздохнут с облегчением и сразу же отправятся поплавать — ведь они так долго были лишены этого. Ничего подобного! Пройдёт несколько дней, прежде чем одна из этих запуганных птиц настолько наберётся храбрости, что позволит себе скромно поплавать около самого берега. И ещё долгое время никто из них не отважится выплыть на середину пруда.
Наша маленькая галочка уже по прошествии сорока восьми часов знала, что она может себе позволить, и мне неприятно говорить, насколько она стала пользоваться своими новыми правами. Птица эта совершенно лишена была той благородной, можно сказать, великолепной терпимости, которую галки высших каст проявляют к нижестоящим. Она пользовалась каждым удобным случаем, чтобы унизить своих недавних сюзеренов; она не довольствовалась принятием важных поз, как это делают высокопоставленные галки, издавна занимающие привилегированное положение. Нет, у неё всегда был наготове действенный и злобный план нападения. Одним словом, наша галка вела себя крайне вульгарно.
Вы считаете, что я очеловечиваю животное? Вероятно, вам неизвестно одно обстоятельство: те элементы нашего поведения, которые мы привыкли называть человеческими слабостями, в действительности почти всегда являются свойствами предчеловеческими, иными словами — общими для нас и для высших животных. Поверьте мне, я не приписываю по ошибке человеческие свойства животным: как раз наоборот, я демонстрирую то огромное наследство, которое мы получили от животных и которое живёт в нас по сей день. И если я говорю прямо, что молодой самец влюбился в галочку-самку, то тем самым не облекаю животных в человеческие одежды, напротив, я вскрываю остатки инстинктивного поведения у человека, полученные нами от животных. И если вы не согласны со мной в этом пункте и отрицаете, что любовь есть древняя сила инстинкта, то я лишь могу предположить, что вы сами не способны пасть жертвой страсти.
«Влюбиться» — подумайте, как это странно! В этом слове сущность физического процесса выражена с реалистической решительностью: словно раздался громкий удар — и вы уже любите! Было бы трудно придумать более подходящий символ. И в этом плане многие высокоорганизованные млекопитающие и птицы ведут себя подобно человеку. У галок «Великая Любовь» очень часто вспыхивает совершенно неожиданно, в течение одного-двух дней, точно так же, как у людей — при первой встрече. Как сказал Марлоу [71] :
71
Марлоу Кристофер (1564–1593) — выдающийся английский драматург. Его перу принадлежат «Трагическая история Доктора Фауста», драма «Эдуард» и др.
Пресловутая любовь с первого взгляда играет большую роль в жизни диких гусей и галок — это подчас производит глубокое впечатление на наблюдателя. Мне известно несколько случаев, когда любовное согласие достигалось при первом знакомстве. Дальнейшее присутствие любимого при подобных эмоциональных состояниях не столь необходимо для поддержания привязанности, как могло бы показаться с первого взгляда. Более того, это может оказаться невыгодным. При любых обстоятельствах временное расставание может сохранить нечто, что разрушается годами близости. Наблюдая диких гусей, я неоднократно замечал, что помолвка заключалась в тот момент, когда двое очень близких друзей вновь встречались после весьма длительной разлуки. Даже я сам бывал тронут этим, в сущности, совершенно типичным явлением. Однако это совсем другая история.
Многие из моих читателей, особенно те, которые немного знакомы с психологией, критически приподнимут брови при слове «помолвка»: они привыкли рассматривать животных в той или иной мере как грубую скотину и считают, что любовь и брак у этих созданий базируется на мотивах гораздо более плотских, нежели у человека. Это совершенно несправедливо в отношении тех животных, в жизни которых любовь и брак играют важную роль. У тех немногих птиц, брачные узы которых достаточно длительны и чьё поведение в этом плане исследовано чрезвычайно детально, помолвка отделена от момента физической близости весьма длительным периодом времени. Напротив, у видов, сочетающихся браком лишь для того, чтобы воспитать один выводок (например, у многих певчих птиц, цапель и других), время помолвки по необходимости короче. Что же касается тех, которые соединяются на всю жизнь, то они оказываются «помолвленными» задолго до вступления в брак.