Кольцо Гекаты
Шрифт:
Авдеева не выдержала и рассмеялась.
– Ладно, входите.
На кухне кипел чайник, в вазочке на столе стояло клубничное вареньем – и так по-домашнему уютно пахло клубникой, печеньем и еще чем-то давно забытым, напоминающим детство, бабушку и дом в деревне, куда родители отправляли Фарида на лето, что он растрогался.
– Садитесь, будем пить чай! – пригласила Людмила Станиславовна. – Я еще не завтракала.
За чаем разговор не клеился. Фарид вчера вечером ходил по магазинам, выбирал ей подарки, а теперь не знал, как преподнести их. Она смотрела
– Так что? – неожиданно спросила Авдеева. – Не испугались моего супруга-маньяка? А вдруг я тоже стала ненормальной, прожив с ним столько лет?
– Нет.
– Вижу, вы храбрый мужчина. Настоящий герой. К тому же, Владимир Петрович умер… Теперь я свободна и опять могу выйти замуж. Вот только хочу ли я? Вы нашли ответ на этот вопрос?
– Где? – чувствуя себя необычайно глупо, спросил Фарид.
Эта женщина явно подшучивала над ним, не принимая всерьез ни одного сказанного им слова.
– У Шекспира! – засмеялась Людмила Станиславовна.
– Не нашел.
– Я так и думала.
Она получала удовольствие, глядя на его выражение лица – строгое и вместе с тем робкое.
«Что говорить, я не знаю, пора переходить к действиям, – решил Фарид.
– У меня для вас сюрприз, – пробормотал он, краснея от банальности фразы, и поспешил в прихожую. – Вот!
Он положил ей на колени пакет.
– Что это?
– Подарки.
Людмиле Станиславовне мужчины никогда ничего не дарили, и она почувствовала замешательство. Супруг в первый год брака преподносил ей разные дешевые мелочи, а потом и это счел лишней тратой денег. Никитский пару раз дарил ей цветы и еще что-то… она забыла.
Авдеева раскрыла пакет, внутри которого оказалось множество свертков и маленьких пакетиков. Оберточная бумага соблазнительно шуршала. Людмила Станиславовна высыпала подарки на стол и принялась разворачивать. На свет появились кружевные бюстгальтеры, трусики, короткие прозрачные маечки, шортики, ночные рубашки и шелковый пеньюар, – все красивое и очень дорогое.
– Вам нравится? – спросил Фарид. – Мне кажется, я угадал ваш размер.
– Вы в своем уме? Господи! Я не ношу такое белье…
– А теперь будете носить. По-моему, вам пойдет.
Людмила Станиславовна медленно и густо краснела. Ей хотелось сгрести все это шелково-прозрачно-кружевное великолепие обратно в пакет и убрать с глаз подальше. Что он себе позволяет? Наглость какая! И вместе с тем она не могла оторвать глаз от красивого белья. У нее никогда такого не было.
– Вы полагаете, это как раз то, что принято дарить женщинам? – спросила она, избегая смотреть на Гордеева.
– Не знаю… – смутился он. – У меня мало опыта. Вы согласны научить меня хорошим манерам?
– Идемте в гостиную! – резко сказала она, поднимаясь. – Посидим там.
Авдеева боролась с желанием убежать и спрятаться. Она не привыкла к хорошему, и счастье, которое оказалось так близко, пугало ее своей простотой. Неужели у нее еще есть шанс? После всей ее безрадостной, унизительной жизни, после Авдеева с его дневником, полным жутких откровений? После Никитского? После смерти Галины?
– О чем задумались?
Фарид неслышно подошел и обнял ее сзади за плечи. Он казался ей совсем молодым, красивым и горячим мужчиной. Его дыхание обжигало шею. Он что-то говорил, говорил, улыбаясь. Она не понимала, не слышала его. Ее жизнь начиналась заново, и она вся погрузилась в это сладкое ощущение ожидания неизвестности… Все ее думы разлетелись, как цветочная пыльца, и даже мысль о том, что все это снова может оказаться обманом, ложью, не пришла ей в голову.
ГЛАВА 29
После своей поездки в Андреевское, Юрий ходил сам не свой. Анна так ни о чем и не спросила. Сначала он ждал расспросов и готовился к ним, но с каждым днем отсрочки беспокойство его нарастало. Неужели она до такой степени равнодушна к нему? Если так, то это конец.
Все валилось у Юрия из рук: он забросил дела, бизнес, приятелей, обычные развлечения. Бильярд его раздражал, ночные клубы надоели. В собственный загородный дом, роскошный и пустой, его не тянуло. Без Анны ему там нечего было делать. Он попытался пригласить Анну на речную прогулку, но она вежливо и бесстрастно отклонила предложение. Внешне в их отношениях ничего не изменилось – Анна была ровна, доброжелательна и даже ласкова, – но внутренне она все больше отдалялась от него. Как исправить это, господин Салахов не знал.
Приезжая в офис чернее тучи, Юрий приказывал Любочке никого не пускать к нему. Все его личные телефоны были отключены, и секретарша отвечала посетителям, что «Юрий Арсеньевич отсутствует и когда будет, неизвестно».
Приезжая домой к ужину, он заставал одну и ту же картину – Анна по-турецки сидела на диване в гостиной и думала. Ее занимало что-то важное, но она не собиралась делиться с мужем своими тайнами. Иногда она курила привезенный из Греции легкий табак или, стоя на балконе, смотрела на сизый в закатной дымке город.
В один из вечеров Салахов заехал в «Пассаж» и долго выбирал подарок для Анны. В конце концов, он купил изящные наручные часы «Картье» из белого золота, украшенные бриллиантами.
– Красиво… – равнодушно обронила Анна, открыв футляр. – Но лучше бы браслет был потоньше. Подари их своей секретарше, у нее, кажется, завтра день рождения.
«Откуда она знает?» – подумал Юрий. А вслух сказал:
– Да? Я и забыл.
– Сотрудников надо уважать и ценить, – улыбнулась Анна, поворачиваясь к мужу и глядя ему в глаза. – Особенно таких, как Любовь Тимофеевна.
Больше они не сказали друг другу ни слова. Анна отправилась спать, а Салахов раздумывал, что делать с часами – отвезти обратно в магазин или все же оставить. Вдруг утром Анна окажется более благосклонной? О том, чтобы дарить часы Любочке, и речи быть не могло. Получив такую дорогую вещь, она возомнит бог знает что! Примет это чуть ли не как предложение руки и сердца.
– Как мне надоела эта глупая гусыня! – пробормотал Юрий себе под нос.
– Что ты говоришь, дорогой? – спросила Анна.