Кольцо Харона
Шрифт:
Все, кроме сна.
Марсия встала из-за стола, потянулась и поплелась к двери. Может, она взбодрится, если плеснет в лицо холодной воды?
Она распахнула дверь кабинета и зажмурилась: яркий свет из коридора ударил в глаза. Марсия прошла по безмолвным залам в уборную и, пытаясь прогнать сон, принялась транжирить воду, которой так дорожат на Марсе. Потом вытерла лицо и отправилась обратно.
Она подошла к огромному, занимающему всю стену окну, расположенному как раз около входа в библиотеку. В городе царили темнота и покой; купол вырисовывался смутно, он собрал все дневное тепло и сейчас, ночью, отдавая его городу. Марсия хотела увидеть звезды.
Звезды. Господи, ее муж теперь там. «Джеральд, Джеральд, где, ты?» Раньше они страдали, разделенные ничтожными
Что там говорилось про это расстояние в первом послании с Земли? Марсия возвратилась к своему столу, порылась в бумагах и нашла это послание. Прочитала еще раз печальные слова «…Несколько сотен световых лет, а возможно, и гораздо больше». Быть может. Земля в другом конце Млечного Пути или вообще в другой галактике. «Мы не знаем, кто похитил Землю. Мы также не знаем цели этого похищения…» — читала Марсия.
Она выронила распечатку и вздохнула. Этот Вольф Бернхардт настроен, мягко говоря, не очень оптимистично. Но он хотя бы ясно изложил дело, а это главное.
Земля уцелела. Жители Земли живы, по крайней мере большинство. Это главное. Ничего лучшего и желать было нельзя.
Но выжил ли Джеральд? Марсия закрыла глаза. Вероятно, да, но как об этом узнать? Одно несомненно — она больше никогда его не увидит, не услышит его голоса, не коснется его руки. Может быть, когда-нибудь она получит от него письмо, но даже если «Святой Антоний» не погибнет и связь сохранится, миллиарды людей на Земле и в Солнечной системе будут наперебой добиваться права послать через зонд весточку. Образуется громадная очередь. Прежде чем Марсия сумеет отправить или получить хоть несколько слов, пройдет, возможно, целая вечность.
И тут Марсия успокоилась. С Джеральдом ничего не случилось. Она вдруг почувствовала, что знает это наверняка. Как это ни странно. Земля попала в очень хорошие руки, о ней прекрасно заботятся. Неизвестные похитители поместили планету на тщательно выверенную, идеальную орбиту и с точностью до третьего знака воспроизвели характеристики свойственных ей приливов и отливов и солнечной радиации.
Марсия потерла уставшие глаза. Она не отдыхала с тех пор, как пришли первые новости с Земли. Порожденные ими волнения давно улеглись, надежды пошли прахом и сменились полной неизвестностью. Новые данные, поступающие с Земли, еще больше запутали положение.
С противоположного конца комнаты послышался шорох. Марсия подняла голову и увидела, что Сондра ворочается во сне.
Экран потускнел, вспыхнул, прояснился. Сондра считывала данные с дисплея, считывала с экрана свои мысли об этих данных, считывала то, что думала об этом считывании… Мысли путались, складывались в какую-то мешанину. Кошмар!
Ее мозг откликнулся, зашевелился и раскололся надвое. Одна половина стала харонцем, роботом-скорпионом. Нет, видеоэкран оказался зеркалом в комнате смеха, и из него вышел настоящий огромный скорпион. Он протянул к Сондре жалящий хвост…
Сондра застонала, подняла руки, перевернулась и свалилась с койки. От удара она проснулась и долго лежала без движения, не в силах пошевелиться.
Потом открыла глаза и увидела, как Марсия гримасничает, пытаясь не расхохотаться.
— Доброе утро, или вечер, или что там еще, — проворчала Сондра.
— Кажется, сейчас глубокая ночь, — сказала Марсия.
С трудом выпутавшись из простыни, которая обвилась вокруг ее ног, Сондра осторожно встала; положение было дурацким.
— Как в недобрые старые времена в аспирантуре, — сказала она первое, что пришло ей в голову. — Набьешь мозги до отказа и засыпаешь от усталости где попало, а потом спросонок садишься писать курсовую. Мне пойти работать в другую комнату?
Марсия улыбнулась.
— В этом нет необходимости. Я зашла в тупик. Моим раздумьям невозможно помешать, потому что у меня в голове нет ни одной мысли. А что новенького у тебя?
Теперь улыбнулась Сондра. Как мило, что Марсия об этом спрашивает. Правда, Марсия вообще милая. Сондра никогда не будет такой милой,
— Странное дело, — начала Сондра. — Пока тебя не было, экзобиологические лаборатории сделали крупное открытие. В каждом изученном ими существе они обнаружили не только ДНК земного типа, но и еще по меньшей мере три совершенно незнакомых генетических кода. Это значит, что предки харонцев или предки тех, кто их создал, побывали на Земле и украли образцы ДНК, сделав то же самое как минимум на трех других планетах, где есть жизнь. — Сондра посмотрела на Марсию. — Ну что, жуть?
— Да, — выдавила из себя Марсия; она была настолько поражена, что больше ничего не могла сказать.
Сондра понимала ее огорчение. Не очень приятно думать, что харонцы использовали земную жизнь как генетический источник для создания своих монстров. Теперь, когда выяснилось, что харонцы в какой-то степени связаны с жизнью на Земле, они стали казаться более… враждебными.
— Подтверждается еще одна догадка, — продолжала Сондра. — Харонцы, живые существа, такого же искусственного происхождения, как и их роботы. Как будто изобретатели живых существ и механических устройств не делали различия между живыми и неживыми, создавая их из одних и тех же элементов. Теперь понятно, почему одних роботов мы обозвали скорпионами, а других — жуками, Просто они созданы на основе определенных земных прототипов.
Сондра отложила свои заметки. — Вот и все важные новости. А что там в поле? — спросила она.
— Мы научились гораздо лучше читать мысли харонцев, — забравшись в кресло с ногами, ответила Марсия. — За день получила массу сведений о мыслительных процессах у харонцев. Приборы перехвата доставляют информацию в избытке. А с Лунного колеса мы получаем просто потрясающие данные.
— К сожалению, читать мысли харонцев довольно скучно, — сухо продолжала Марсия. — Очень конкретные образы, прямая визуализация и почти полная неспособность к абстрактному мышлению. Их мысли без конца повторяются. Многие так называемые мысли, вероятно, являются лишь «воспроизведением» практического опыта других существ.
Сондра нахмурилась.
— Как это?
— Скажем, на пути робота-скорпиона оказывается камень, — стала объяснять Марсия. — Сначала робот вспоминает, когда он раньше сталкивался с камнем и как тогда себя вел. Затем приспосабливает старую мысль-картинку к существующим обстоятельствам и выясняет, как наилучшим образом обойти новый камень. После этого он посылает другим результаты своего опыта, и теперь каждый, кто наткнется на камень, знает, как с ним поступить. Все это они проделывают очень быстро. Полный цикл — встреча с препятствием, припоминание картинки, подстановка образа и последующая реакция — занимает тысячные доли секунды. Харонцы непрерывно делятся с собратьями результатами личного опыта, одновременно принимая сообщения от них. Если найденный способ не дает сбоя, накопленный и все расширяющийся опыт передается из поколения в поколение, — Марсия помолчала, а потом добавила: — Мне удалось доказать еще одно предположение, но оно настолько очевидно, что не знаю, стоит ли о нем упоминать. Чем крупнее эти существа, тем они умнее, независимо от того, животное это или машина. Это и так ясно, правда? Жуки-носильщики крайне примитивны. Они запрограммированы как прислуга. Животные и роботы типа скорпионов посообразительнее. Они могут перерабатывать больше информации и действовать в более разнообразных обстоятельствах, хотя и не всегда успешно. Гости с неба умнее скорпионов, но не настолько, как можно было ожидать. Это примерно уровень коккер-спаниеля. Я полагаю, что Лунное колесо по интеллекту далеко опережает Гостей с неба. Своеобразная цепь мышления. У меня возникла еще одна гипотеза, которую я пока не смогла подтвердить. Все существа и роботы низших уровней, вероятно, получают начальное «образование» у своих собратьев, стоящих в этой цепи ступенькой выше. Есть замечательная запись, на ней Гость с неба «учит» группу только что появившихся скорпионов, закладывая в их память блоки известной ему информации.