Кольцо из склепа
Шрифт:
– Ирочка, ты, как солнышко ясное! Сто лет тебя не видел, а ты все хорошеешь и хорошеешь!
Мой глупый комплимент развеселил ее, она улыбнулась, быстро сбежала по ступенькам и без обиняков чмокнула меня в щеку. Влад промычал неразборчивое и демонстративно отвернулся.
Услышав наши голоса, из-за кустов выпорхнула Татьяна.
– Ирка! – обомлела она, – Ты так хорошо выглядишь…
Если уж женщина похвалила женщину, то вряд ли кто станет сомневаться, что так оно и есть.
Наши жены обнялись искренне и радостно, будто никогда между ними никакая кошка не пробегала.
А, может, и не пробегала? Вдруг, я все нафантазировал?
Дальше женщины начали обсуждать Иркин наряд, и нам с Владам стало неинтересно.
Влад повел меня за дом, там была еще одна лужайка с цветами, посреди фонтан с лепным ангелочком, а чуть дальше непонятное нагромождение гранитных валунов. Впрочем, гармонично вписывающееся в окружающий ландшафт. Именно к камням мы и направились.
Вблизи я увидел, что нагромождение не было беспорядочным. Камни, соприкасаясь один с другим, создавали уютный грот, внутри которого находился стол и деревянные скамейки.
– А теперь дружище, смотри, – интригующим голосом молвил Влад.
Он подошел к стенке и толкнул один из булыжников. Камень легко повернулся вокруг оси, обнажив черный зев скрывающегося за ним подвала. Влад нащупал спрятанный в глубине выключатель, и вспыхнувшая лампочка осветила кирпичные ступеньки, уводящие вниз.
Тотчас в моей голове что-то шевельнулось, и я вновь ощутил симптомы уже подзабытого «дежа-вю».
Я знал, что увижу, когда мы спустимся вниз. Сводчатый потолок, низко нависающий над головой, длинные ряды больших, почерневших от времени бочек из дуба. А по бокам в темных нишах, плотно укутанные толстым слоем пыли и паутиной, стеклянные бутыли в плетеных корзинах, наполненных древесной трухой.
Мне уже приходилось бывать в этом подвале. Очень давно, еще в прошлой жизни…
Нарисованная воображением картинка почти соответствовала тому, что я увидел на самом деле. Только электрический свет слегка преобразил ее. А так, все на месте: и дубовые бочки и бутыли в нишах. Вот только пыли стало меньше.
Усилием воли я выбросил из головы вторгшееся без спроса наваждение.
– То, что в бутылях – туфта, – рассказывал Влад, – прокисло. Давно пора выбросить, никак руки не доходят. А вот в бочках…
Он подошел к одной, вытащил деревянную затычку и нацедил в металлический ковш золотистого цвета жидкость.
– Впрочем, что рассказывать, сейчас сам попробуешь.
Аккуратно закрыл отверстие, протер тряпочкой пролившуюся влагу, которой, наверное, на мировых аукционах цены не было, и мы снова поднялись наверх.
Устроились в прохладном уютном гроте, Влад достал из шкафчика бокалы, наполнил их ароматным вином. Вкусным, пьянящим. Едва я вдохнул насыщенный аромат и сделал первый глоток, мир вокруг стал еще радостней и прекраснее.
– Вот так и живем, – довольно заметил Влад, увидев мою реакцию, после чего снова наполнил бокалы.
Праздничный обед, постепенно перешедший в праздничный ужин, происходил на террасе. Взрослые – за большим массивным столом, накрытым белоснежной скатертью и уставленный всевозможными блюдами и напитками, дети рядом, за маленьким пластмассовым столиком, как в кафе.
Кстати, когда я впервые увидел своего мелкого тезку, мне снова стало не по себе. Малыш, словно две капли воды, был похож на меня, запечатленного на детских фотографиях. К моему ужасу, Таня это тоже заметила. Я видел, как она нахмурилась, но, к счастью, ничего не сказала. Не хотела портить праздник себе и людям.
Я с тоской подумал о суровых разборках, которые, вероятней всего, ожидают меня дома, но тотчас выбросил грустные мысли из головы. В детстве малыши все похожи один на другого – придумал для себя неопровержимый аргумент. Рассказывать жене о родственнике офицере, представлялось глупым и бесполезным.
Зачем все усложнять?
Когда стемнело, все вместе гуляли в парке. Влад показал каштановую аллею, о которой когда-то рассказывал участковый Вася, похвастался заново отстроенной беседкой.
Тут меня снова настигло воспоминание, но я заглушил его в зародыше. Мне не хотелось думать о той, прошлой, жизни. Мне хотелось наслаждаться этой, настоящей.
Проснулся я, едва рассвело. Свежий воздух врывался в открытое окно, легонький ветерок шевелил тюлевую занавеску. Таня и малышка сладко спали. Я не стал их тревожить, выскользнул из спальни и через заднюю дверь выбрался на лужайку.
Спортивной трусцой оббежал дом, мощеной дорожкой спустился к озеру. На ходу сбросил лишнюю одежду и с разбега окунулся в прохладную воду. Вдоволь понаслаждавшись, выбрался на берег и, поеживаясь от утренней свежести, пожалел, что не додумался захватить полотенце.
В доме еще все спали, он выглядел тихим спокойным и умиротворенным. Мне не хотелось туда возвращаться.
Одевшись, я побрел без цели вдоль берега, потом свернул на тропинку и, неожиданно оказался возле склепа.
Теперь невысокий курганчик выглядел опрятным и аккуратным. Лишнюю растительность с него убрали, траву подстригли. Могильный камень высился на вершине и манил к себе.
Я поднялся.
С камня на меня с тоскливой нежностью смотрели глаза несчастной красавицы. Под изображением лежал свежий букетик. Совсем свежий, мне показалось, что цветы были сорваны совсем недавно.
Кто его принес в такую рань?
– Митенька, я знала, что вы придете. Я ждала вас.
Я обернулся.
Сзади стояла Ира.
Не совсем Ира.
Глаза у нее были, как у девушки на портрете.
– Лизонька, – не знаю, почему назвал имя, которое не раз произносил в своих снах.
– Митенька, я знаю, вы вправе сердиться на меня.
Она присела рядом.
– Я так долго вас ждала. Я вся извелась. И, когда вы пришли на мой зов… – она всхлипнула. – Митенька, я всегда хотела быть с вами. Я видела вас у родника с той женщиной. Ночью… Я думала, что если я стану ею, мы с вами всегда будем вместе… Митенька, я ошиблась, я выбрала не ту женщину…