Кольцо Событий. Книга 4. Истинный дракон
Шрифт:
— Семьдесят тысяч это, — заявил Ванька. Он прекрасно считал и без помощи инфоблока. — И плюс этот дракон ведь еще жил сколько-то, до того как его собратья ушли... Значит, ему вообще сто лет в обед.
— Скорее, сто тысяч, — заметила Карина.
— А сколько вообще они живут? — удивилась Маша.
— Примерно как Древние, — ответила Карина. — Слушайте, я точно не знаю. Никто не знает... Возможности тела Древних от пятидесяти тысяч коралийских лет. У Истинных как-то так же должно быть... Вот, кстати, знаете. Может, потому что ему сто лет в обед, он и сошел с ума...
— В общем, я все это к чему, — сказал
А вот про предсказание трое новых землян уже знали, поэтому не удивились.
— Остается надеяться, на нас оно тоже распространяется, — сказал Кирилл.
— Подожди ты, Дух, — улыбнулась Игорю Карина. — Хрен нас допустят до этой войны... Но в любом случае, узнаем детали — тогда и будем думать. Сегодня вечером все здесь соберутся, вас тоже позовут, тогда и узнаем информацию из первых рук.
— А ты откуда знаешь? — изумился Дух. — Рональд сборище назначил и обещал нас позвать?
— Да нет... Ну, знаю и все, — улыбнулась Карина. — Я, понимаешь, кое-что понимаю в будущем...
И замолчала. Друзья еще узнают о ее прежней жизни, она обязательно расскажет. Но пока не стоит. Пусть она еще какое-то время останется для них просто Кариной.
***
Но, конечно, друзья старались не утомлять ее. Вероятно, получили инструкцию от Рональда. А его инструкции соблюдались «от и до». Казалось, на Коралию вернулся ее истинный правитель. Тот, кого слушаются беспрекословно. И кому так же беспрекословно верят.
После землян Карину навестили дети-Древние — все, кроме Артура и Мередита. По словам Изабеллы, Рональд по полной загрузил их работой, но этих двух братьев больше всего. Вернее, все распоряжения исходили от Брайтона, но детишки-Древние знали, кто отдает их на самом деле.
А потом, видимо, выкроив минуту и получив разрешение, пришел Артур.
Карина как раз хотела поспать, но инфоблок просигналил, что у двери стоит он. В груди пробежала тревога. Они ведь еще не говорили, с тех пор как она отчаянно бросилась спасать землян. И теперь она опять с Рональдом, как пройдет встреча с дважды бывшим парнем...
Артур вошел, встал рядом. Лицо собранное и грустное.
— Я пришел говорить не о том, что ты с другим мужчиной, — с грустной улыбкой сказал он. — Просто скажи, как ты себя чувствуешь?
— Вполне терпимо, — улыбнулась Карина, и напряжение ушло, выдохнулось. Было лишь жалко его. В голубых глазах стояла боль. Холодная, решительная, и, вероятно, становящаяся ему привычной.
...А ведь ему еще предстоит пройти путь, что прошел Рональд... подумалось Карине. Путь через боль. И стать настоящим Хранителем. Потому что именно в Артуре она всегда видела это. В нем тоже была эта искра, та, что горела в Рональде. Искра истинного Хранителя. Просто им не становятся от рождения. Искра должна разгореться, а разгорается она, лишь переплавившись в боли, проигрышах судьбы, испытаниях.
— Прости меня, что не поверил тебе про бункер. Не догадался, что ты полетишь туда, — серьезно сказал он. — Ты была права. И вообще прости за все, что я делал, с тех пор как узнал о Рональде.
Карина кивнула:
— Да, с тобой было бы легче. Но так или иначе... — она указала ему на одно из кресел, что стояли вокруг кровати после посещения друзей. Он сел. — Знаешь, Артур, все не так просто. Ты коришь себя... Но все мы совершаем ошибки. И со временем может выясниться, что ты просто должен был ее совершить. Иначе не произошло бы нечто важное. Последовательность событий, приводящая к чему-то очень нужному для нас, а может быть, даже для миров и Вселенной, была бы нарушена. Поэтому не кори себя. Мы лишь игроки, и играем каждый, как можем...
— Игроки, — усмехнулся Артур с горечью, но Карина заметила, что его взгляд словно просветлел. Он пришел за прощением, поняла она. И увидеть ее. Может быть, в последний раз, подумалось ей. Ведь скоро Рональд узнает все закоулки ее памяти. — Ты этому у него научилась...
— Не совсем у него, Артур, — доверительно понизила голос Карина. Покатала во рту слова, что собиралась сказать, и решилась. — У меня есть и свои знания... Своя память. Свои выводы...
— О чем ты?
— Артур, послушай... Вы ведь на Коралии всегда верили в прошлые жизни. Что душа рождается много раз... Я знаю, что некоторые коралийцы помнят их, а некоторые другие — специально вспоминают. Я считала, что это выдумки, игры сознания, которое подбрасывает интереснее картинки. Но... Понимаешь, я теперь помню, кто я.
— Кем ты была? — совершенно серьезно спросил Артур. И вдруг в его лице появилось смятение, и он горячо спросил. — Ты та девушка с портрета? Предсказательница?
— Откуда ты знаешь? — изумилась Карина. Откуда он может знать о портрете, он ведь не был на Тайвани!
— Видел портрет в галерее Древних, — ответил Артур. — И я тогда что-то почувствовал, но не понял. У нее выражение лица как у тебя. Глаза зеленые, но смотрят точно так же. Ты смотришь из ее глаз.
А, другой портрет, успокоилась Карина. Конечно, еще ведь есть галерея Древних...
— Да, — кивнула Карина. — Меня звали Ки’Айли из Рода Энио.
Карина помолчала, собравшись с силами и мыслями. Страшно. Почему-то озвучить это было страшно.
— И, послушай, Артур... У тебя ведь тоже были другие жизни. Мне кажется, мы с тобой встречались раньше... У нас всегда была какая-то связь, с самого начала. Как будто мы знакомы много сотен лет.
— И кем был я? — очень горько усмехнулся Артур. — Я нисколько не сомневаюсь, что это так. Это все объясняет.
— Я не знаю точно, — ответила Карина. — И, мне кажется, не стоит рубить с плеча, говорить тебе свои домыслы... Просто я подумала, может быть, ты тоже что-то ощущаешь. И догадаешься... Может быть, тебе снова сходить в галерею Древних?
— Я схожу, как выдастся свободная минутка, — ответил Артур. И снова усмехнулся: — Этот твой Древний — как машина. У него все рассчитано. И минуты отдыха для каждого — тоже. Выздоравливай, Карина. Я рад, что он тебя спас, — Артур поднялся и направился к двери. Приоткрыл ее и уже на пороге обернулся. В глазах снова стояла бездонная горечь. И на мгновение Карине показалось, что они округлились, как раньше, и снова стали серыми, а не голубыми... — Знаешь, я думаю, я тот мужчина с портрета, слева от тебя, — спокойно и серьезно сказал он. — И очень больно, если это так.