Кольцо Событий. Книга 4. Истинный дракон
Шрифт:
— Предпочитаю знать истину, — Майрион нашел в себе силы ответить прямым и пристальным взглядом. — Анбейр, послушай… — Майрион впервые назвал Правителя Истинных по имени. — Еще все можно изменить… Вы можете остаться… — гордость и антипатия к драконам как будто волной отхлынула из души. Правитель бессмертных был готов просить. Нет, он готов был умолять!
— Нет, — одним краем губ улыбнулся Анбейр. — Мы уходим туда, где нужнее. Где мы принесем пользы больше, чем вреда. А вы останетесь нести свое новое бремя, пока Высшие не сочтут, что вышел срок. Прощай, Майрион, — в строгом непроницаемом лице дракона появилось
«Это значит — приходите мириться», — подумалось Майриону, и он устало вздохнул. Сколько унижения, сколько мук совести и боли он еще может вместить?! Он устал, просто устал от осознания всего. Теперь он готов принять что угодно. Ведь это не последний гость в его замке — будет и более строгий. Анбейр еще не так уж жесток.
— Не грусти, — Анбейр снова улыбнулся уголком губ. — Ты лишь совершил нужное, то, что был должен. А может быть, оказался фигурой в игре Истинного дракона, который пожертвовал собой. Но важной фигурой, незаменимой… Прощай, Майрион.
— Прощай, Анбейр, — ответил Майрион горько. За эту короткую беседу что-то родственное пролегло между ними. Как будто каждый из них встретил другого, кто с трудом, но может понять его.
Дракон еще раз слабо улыбнулся, поднял руку, прощаясь, и исчез.
И пустота в комнате стала звенящей. А Майрион устало оперся на подоконник. Теперь ему ждать еще одного гостя. Или гостей. А после этого… После этого все изменится во Вселенной.
***
Как только они оказались во владениях энериа, Каринино лицо разгладилось. Отпечаток, что останется в ней навсегда, отступил на время. А спящее сознание — трогательно нежное, как будто он держал на руках не только ее тело, но и душу, — свернулось, как котенок в тепле.
Рон’Альд знал, что это поможет лишь немного. Но пусть первые дни после самого ужасного в ее недолгой жизни она проведет здесь. Немного расправится, немного придет в себя. Что помогает от этого? Ничего. Ничего не излечит ее, как ничего не излечило его. Он и сейчас иногда видел эти сны, хоть днем тени прошлого давно не тревожили Рон’Альда Эль. Но есть кое-что, что облегчает эту память. Например, эльфийская благодать.
— Что с ней? — спросил Орлеан, когда Рон’Альд бережно опустил девушку на кровать с резными ножками. — То, что я думаю?
— То, что ты думаешь, и еще хуже, — ответил Рон’Альд. — Слишком многое на нее свалилось.
— Я могу сказать то же, что и тебе, — грустно вздохнул бессмертный. — Я… мы можем облегчить ее состояние, но не исцелить полностью. Как это было и с тобой…
— Я знаю, — кивнул Рон’Альд. — Но именно у вас единственное место, где сам воздух помогает. И, Орлеан… — Рон’Альд пристально посмотрел на Правителя энериа и послал ему картинку своего сражения с драконом, сделав акцент на тех ключевых словах, что сказал ему дракон: «Ты сгоришь в моем огне, Аргоах, а как она сгорела в твоем!». — Расскажи мне сам — твой народ должен хранить память об этом. Или дай поговорить со старейшими…
Орлеан медленно отвел глаза, и впервые за все их знакомство Рон’Альду показалось, что бессмертный сомневается, словно стыдится чего-то.
— Думаю, тебе лучше поговорить со старейшими… — сказал король эльфов наконец.
На самом деле у Рон’Альда было здесь еще одно дело, кроме того чтобы окутать Карину благодатью бессмертных и помочь пережить самые первые и самые страшные дни после пытки геар. Сам он не помнит и не может разблокировать свою память, много раз пытался, но безуспешно. Но среди энериа могут быть те, кто хранит память о том, что было когда-то. Скорее всего, весь народ знает о судьбе Истинных драконов, но по какой-то причине никогда не рассказывали об этом Древним. Как молчали об этом и уалеолеа.
Энериа и подобные им бессмертные могут жить вечно. Но жизнь в одном теле надоедает — удел всех долгоживущих рас. И тогда путь бессмертного лежит либо в другую Вселенную — только энериа, в отличие от уалеолеа, не могли этого сделать, лишенные способности перемещаться по мирам. Либо бессмертный постепенно развоплощается — медленно, в течение тысяч лет. Переходит в энергетическую форму существования и покидает материальную часть Вселенной. Уходит наверх, туда, где материи нет, или она не обязательна. Так, и среди энериа есть те, кто вступил на путь развоплощения. Ведь оно бывает разным. Быстрое — мучительно и трагично для живого существа, это насильственный отрыв от физической оболочки. А медленное и добровольное подобно медитации, постепенному переходу к высшей, духовной форме существования.
Среди энериа должны были остаться те, кто видел Истинных драконов и знает их судьбу. Они могут знать, что за драконом был Аргоах.
— Пойдем, — грустно сказала Орлеан. — Дай выспаться своей принцессе… Ей нужен отдых, а наша благодать и наши травы помогут ей, пока ты будешь говорить...
Здесь царила ночь. По теплому саду, красивым аллеям со светящимися белыми цветами кустов и деревьев Орлеан провел его в небольшую рощу. А посреди нее был сад — святая святых энериа, где не был еще ни один смертный. Даже Древние не ступали на эту землю прежде. Здесь доживали свой материальный век древнейшие из энериа, те, чью внешнюю оболочку уже сложно было назвать физической, она становилась все более бесплотной и все больше сияла.
И Рон’Альд впервые за много сотен лет ощутил что-то вроде священного трепета. Правитель привел его сюда — это знак особого доверия. Но почувствовал, что за этим стоит и какая-то застарелая вина, легкий, но горький стыд. И понять, отчего он, еще предстоит.
Посреди рощи и сада светились фигуры. Сияли серебром, рассеивая вокруг тонкий, благодатный свет. Орлеан кивнул Рон’Альду и указал рукой в центр сада. А Древний слегка склонил голову в почтении к старейшим и прошел туда. Сразу пять светящихся фигур приблизились и неожиданно опустились на землю, скрестив ноги.
— Присаживайся, дракон, разговор предстоит долгий, — услышал он мысленный голос одного из них.
Рон’Альд слегка улыбнулся про себя и опустился на землю, скрестил ноги так же, как невесомые энериа.
— О чем ты хочешь спросить? — произнес еще один из энериа. И в легком свечении Рон’Альд уловил очертания лица с тонкими чертами, и мудрыми глазами.
— Кто такой дракон Аргоах? — спросил Рон’Альд. Он был уверен, что они ответят правду. Орлеан получил их мысленное согласие, прежде чем привести его сюда. Как будто неуловимый вздох разнесся над поляной.