Кольцо судьбы. Том 1
Шрифт:
– Сделки не будет, - сказала я.
– Как только сестра окажется у Алима, он убьёт тебя, меня, мой отряд.
– Я начала говорить ещё тише, ей на ухо.
– При помощи шифров, я сказала Уиллу нападать в три часа ночи.
– Но ты ведь даже не знаешь - понял ли он тебя и согласился ли.
– Он понял. Слушай, мы с Уиллом с полуслова друг друга понимаем, и мы давно оговорили наш личный шифр, о котором никто больше не знает. У нас несколько способов шифрования существует - на словах, где конец означает начало; на пальцах, с применением азбуки Морзе; на цифрах, где цифра может означать какое-то слово или даже предложение. В общем, всё уже давно продуманно и выучено именно на такие случаи. Уилл знает, что в три часа я буду его ждать, значит, устрою бунт - он не сможет меня подвести и в любом случае придёт. Тем более что он не хуже меня знает, что такое сделка. Террористы никогда тебя не отпустят по собственной воле.
– А если твой муж вломится в какой-то другой лагерь?
– Я скептически скривилась, отмахнувшись.
– Всякое бывает, - настояла Лорейн.
– Да, но на данный момент в этих краях у талибов нет других подобных городков. Есть лагеря, да, но там нет бетонных построек. Да и ты не знаешь Уилла - он очень умный и везучий. И он придёт в три ночи.
– Поставив бутылку на пол, я достала из кармана часы.
– У нас четыре часа, - оповестила я Лорейн.
– Ты как, готова довериться мне и бороться?
– Лорейн сглотнула, закивав. Да, она боялась, но уже была готова бороться за свою жизнь. Ещё бы, после того, что с ней произошло - совсем не удивительно. Подобные обстоятельства всех людей меняют, делают сильнее и жёстче. Да, она немного сомневается, но это нормально. Она не знает, что значит слаженная команда. Не знает, что значит доверять кому-то слепо и не быть обманутой никогда этим некто. Я доверяю своему мужу настолько, что я уверена на все сто процентов - он придёт ровно в три ночи! И я верю в свой отряд - мы команда! Да, немного побитая, слегка разваленная, но команда!
4 часа спустя...
Я метнулась к двери, истерично стуча по ней кулаками и зовя на помощь. Пришлось задействовать всё своё актёрское мастерство! Ходячий и не часто говорящий шкаф долго медлил, наверно, закатывая устало глаза. Но, в конце концов, психанул и стал отворять замки. Пока он это делал, я закинула в бутылку с газировкой две таблетки шипучего аспирина и хорошенько закрутила крышку. Спрятала бутылку у себя за спиной. Дверь отварилась, не успел шкаф спросить что-либо, увидел Лорейн, лежавшую на полу и пускающую белую пену изо рта. Он скривился, заматюгался на арабском языке (почему-то не на пушту).
– Я не знаю, что произошло!
– затараторила я, панически топчась туда-сюда.
– Она просто бахнулась на пол и начала пену пускать! Быстрее, сделай что-нибудь!
– Мужик подошёл к Лорейн, не зная, что делать. Я закрыла за ним дверь, взболтала хорошенько бутылку, а потом быстро его обошла и, немного раскрутив крышку, направила на него. Газировка полилась по все стороны, Лорейн оперативно крутанулась и улеглась лицом в пол. Тем временем шкаф уже заорал, отползая назад и вытирая обожжённые глаза руками. Когда газ уже несколько утих, я взялась за горлышко да ударила мужика по лицу бутылкой. Затем пнула его, быстро обошла со спины, села на его шею и, прокрутившись, захватила его ногами, придушив. Он стал бессвязно брыкаться, но мне не нужно было его долго держать. Я оперативно вытащила из кармана на ноге опасную бритву, вздёрнула, да убрав ноги, полоснула по его шее. Он метнулся прочь и, ползая по полу, долго захлёбывался в собственной крови. Ненавижу такие моменты! Моменты, когда тебе ничего не остаётся делать, кроме как ждать его кончины. А он всё никак не хочет умирать, ползает, хрипит, как бы призывает к твоей совести! Аааа!!! В конце концов, он умолк. Наступило затишье. Лорейн осторожно подняла голову, с опаской глядя в сторону мужчины, который лежал на полу в луже собственной крови. Потом она посмотрела на меня.
– Сейчас будет ещё хуже, - фыркнула я. Сложив лезвие и убрав его в карман штанов, я подошла к мёртвому шкафу, пнула его и тем самым, перевернула на спину. Тогда из его шеи полился маленький фонтан крови, отчего Лорейн запищала брезгливо. Ох, я бы тоже так хотела, мол, иуу - я не могу, аааа! Но мне пришлось склониться к нему, игнорировать кровь под ним, льющуюся из его шеи и залившую его белую длинную рубаху. Я забрала у него два пистолета с наплечной кобуры, заложив их себе за ремень штанов сзади. Выпрямившись, кивнула Лорейн.
– Пошли.
Часто дыша, Лорейн поднялась и, сторонясь мужчины, прошла по стеночке ко мне. Да спросила:
– Ты уверена, что твой муж придёт? Что-то тихо, ничего не взрывается...
Я криво на неё посмотрела, ответив не сразу.
– Ну, во-первых, мы в подвале и тут кое-какая звукоизоляция имеется. А во-вторых, ничего и не должно взрываться - мои ребята постараются как можно больше народу завалить тихо.
– А я думала, что если идти тараном, значит, с взрывами и стрельбой...
– Ну, неправильно ты думала! Пошли уже!
– Я метнулась к двери, успела её открыть, но не успела выйти. Лорейн подбежала ко мне, прихватив за плечо:
– Как же нам понять - здесь они или нет?
– Никак!
– огрызнулась я.
– Лорейн, не беси меня! А то пристрелю! Или здесь оставлю, с твоим новым другом...
– мимолётно глянула я на мертвеца. Лорейн скривилась, съёжилась да прижалась ко мне:
– Ладно, прости. Я буду молчать.
– Снисходительно хмыкнув, я позволяла ей держаться за меня - это было оговорено заранее, она должна прятаться за мной, держаться за мою одежду, но стараться не сковывать движения. Я осторожно выглянула в коридор, убедилась в том, что он пуст да вышла. А потом, когда закрывала дверь, глянула на замок, в котором висела связка из четырёх однотипных ключей. Я призадумалась.
– В чём дело?
– нервным шёпотом спросила журналистка.
– Ключи...
– закусив губу, я огляделась.
– Нас с тобой не разделили, значит, все комнаты заняты...
Лорейн поменялась в лице:
– Думаешь, здесь другие заложники сидят?
– Надо проверить, - сказала я, закрыв дверь на ключ и забрав связку. Мы прошли по коридору вперёд, подступаясь к следующей двери. Странно, кстати, в этом подвале можно было бы разместить более десяти комнат, но их здесь только четыре и всего один коридор - остальная часть подвала забетонирована. Мы подошли к следующей двери, я недолго подбирала ключ. В конце концов, подобрала, отворила дверь. Поначалу комната казалась пустой, но потом в дальнем углу мы увидели... Графа Монте-Кристо. Это, конечно, шутка, просто в комнате сидел грязный и заросший волосами мужчина, скорее всего, он тут уже не один месяц.
– Крис?
– заговорила Лорейн. Я нахмурилась, оглядываясь на неё. А тем временем мужчина тоже её узнал, Лорейн подошла к нему и они стали говорить о насущном. Я некоторое время стояла в стороне, но потом не выдержала и вмешалась в их разговор, обратившись к Лорейн:
– Так, что за Крис?
– Кристофер Джонс, журналист, - объяснила Лорейн, - писавший статью о войне в Афганистане, эм...
– она сглотнула, косясь на мужчину, - два года назад...
Мой лоб непроизвольно наморщился:
– Ну, дела...
– резюмировала я.
– Так, ладно, пошли!
– Куда?
– испуганно спросил Крис.
– На свободу, Петрушка!
– бросила я, потащившись к двери.
– Мне некогда проводить курс психотерапии и адаптации, так что просто молча идём за мной и стараемся меня не раздражать.
– На этой ноте я покинула комнату. Парочка внутри ещё недолго копошились и шептались, но, в конце концов, Лорейн вывела Криса из комнаты, закрывая дверь за ним. Он был немного шуганным, но оно и понятно - два года просидеть в бетонном квадрате! Лорейн его успокаивала, обещала свободу и исполнения желаний, и, что удивительно, Крис доверял ей. Хм, интересно, может хоть в этом деле от неё будет прок. Поймите меня правильно - мне жаль Криса и других пленных, но сейчас я не в том расположении духа, чтобы сюсюкать тут с ними со всеми.
Вы не поверите, но в оставшихся двух комнатах тоже были люди. Две юные подруги просидели в одной камере полгода, их в Афганистан завела глупость. Одна из них писала книгу, почти, как Лорейн, и притащила она с собой подругу, ну их тут быстро взяли. В последней камере была сорокалетняя женщина - мать его, представитель российского посольства, просидевшая в камере один год! Если Крис был шуганным, то Анжела немного с ума сошла в одиночестве. Она долго визжала и пиналась, прежде чем нам всем удалось её уговорить на побег. Честное слово, если бы не я, то думаю, эти пятеро ещё долго бы тут лясы точили. Но я их поторапливала, и, в итоге, мы задержались в подвале на десять минут - не больше. Мои надежды относительно Лорейн оправдались - она их всех успокаивала и контролировала...Так, - я встала между лестницей и своей новоиспечённой армией, - я пройду наверх, разведаю обстановку. Вы пока сидите тут тихо, спрячетесь под лестницей. Если этаж чист, я скажу подниматься, если там кто-то есть, то ждите, когда я за вами вернусь. Лорейн, я на тебя рассчитываю!
– Журналистка кисло угукнула, закивав. Я осторожно прошла вверх по лестнице, добралась до люка и приоткрыла его. В коридоре - спокойно, даже слишком тихо, ни одной живой души. Я тщательно осмотрелась, затем открыла люк и контрольно прошлась по местности взглядом. Чисто интуитивно предположила, в какой стороне находится выход, наметила маршрут, да спустилась за своим отрядом изгоев.
– Пошли, - шепнула я. Только тихо, не разговаривайте, держитесь у меня за спиной. Идём гуськом, не медлим, но и не бежим.
– Осторожно поднявшись и ступив на второй этаж, я встала у люка, озираясь и прислушиваясь к каждому шороху. Слишком тихо. Очень-очень странно. Хотя ночь, три часа, может быть, талибы тоже спят по ночам? Достав бритву, я сжала её в руке - пока не раздалось ни одного выстрела или взрыва придётся действовать тихо. Да, знаю, любого другого на моём месте терзали бы сомнения насчёт того - прибыл ли мой отряд, началась ли уже бесшумная зачистка, но меня не терзают сомнения, я верю своему мужу безоговорочно, возможно даже слепо, но оправдано. Пока я стояла на стрёме из подвала выбрались все пленники. Я сказала закрыть за собой люк и идти за мной. Мы шли по стеночке до ближайшего коридорного разветвления - впереди был тупик, а коридор расстилался направо и налево. Я остановилась перед разветвлением, услышав далёкие разговоры слева. Говорили на пушту ни о чём, в смысле эти персонажи не били тревогу, а вели себя так, будто это самая обычная ночь. Я осторожно заглянула за угол, сделала это быстро - двое пуштунов стояли возле одной из комнат в коридоре и разговаривали. Они были без оружия. Я сказала Лорейн держаться стены и быть на стрёме, а сама приготовилась. Ждать пришлось недолго, пуштуны распрощались и разошлись в разные стороны. Один пошёл в моём направлении. Я размеренно дышала, дожидаясь его, ребята за моей спиной были тише воды. Два метра, метр, полметра... я вылетаю вперёд, ставлю подножку, затем бью коленом под дых, встряхнула лезвие и полоснула по его шее. Он инертно схватился за горло, с хрипом налетая спиной на стену. Я бью кулаком по лицу, зажимаю ему рот ладонью и, крутанув, сдавливаю в объятьях смерти. Он бессвязно брыкается, хрипит, но уже не в состоянии дать должный отпор. Прикрывая глаза, я размеренно дышу, абстрагируюсь, думаю, о чём угодно, но только не о том, что убиваю человека. Наконец, наступает его смерть. Выдохнув, я отпустила его, а затем взяла за шкирку и потянула назад, убирая его с прохода. Не успела его отпустить, как открылась одна из дверей справа от меня. Оттуда вышел пуштун, на секунду мы все впали в ступор, я с трупом, возле меня гуськом стоят пять пленников. Но, когда я отпустила свой балласт, пуштун отшагнул назад в комнату. Я ринулась за ним, не позволяя ему закрыть дверь. Он плюнул, да отошёл от неё. Побежал в конец комнаты к столу, знаю, он пытается подобраться к тревожной кнопке, а, может быть, и под столом у него есть ствол. В любом случае, мне пришлось соображать быстро, и поскольку я сильно от него отставала, то пришлось схватить с комода подсвечник, да кинуть в него. Он прилетел пуштуну в башку, тот прямо в беге упал на пол. Я быстро к нему подошла, схватила за волосы и, глядя в потолок, полоснула бритвой по шее. Затем без промедления двинула на выход из комнаты. Кому-то это покажется хладнокровием с моей стороны, но, на самом деле, я не задерживаюсь в местах свершения убийства, чтобы не думать о том, что сделала и не впадать в панику. Выйдя из комнаты, я прихватила убитого ранее пуштуна за ноги и заволокла в комнату. Затем закрыла за собой дверь. Прошла к разветвлению, выглянула в коридор.
– Пошли, - шепнула я ребятам.
– Осторожно, в комнатах может кто-то быть, притворитесь мышками.
– Идти по этому коридору было страшнее, поскольку он был уже прежнего, места для манёвра мало, да и мы уже выяснили, что в комнатах может кто-то быть. Радовало лишь то, что этот коридор было значительно короче предыдущего и здесь было всего четыре комнаты и только с одной стороны. В конце коридора также был тупик и развилка в две стороны. Мы прошли без происшествий до последней двери и тут... последняя дверь в коридоре... мать его, выходит пуштун! Встав в проходе, он в первую секунду охренел. Я, недолго думая, ударила ему под дых, затем полоснула бритвой по шее. Он даже не успел понять, что случилось, кровь ливанула фонтаном из его шеи, а он даже инертно не взялся за рану. Так и свалился на пол мёртвым. Секундную гробовую тишину разрезал голос пуштуна за углом слева - он прикрикнул кому-то, мол, сейчас вернусь и пошёл в мою сторону. Что за хрень?! Чего они не спят в три ночи?! Я инертно отшагнула назад, ожидая «пришествия». Но вдруг услышала шаги справа - там явно была лестница, откуда и поднимался незнакомец. Тот, что слева, судя по интонации, нахмурился и, вынужденно прикрикнув, спросил второго «Что-то случилось?».