Кольцо судьбы. Том 1
Шрифт:
– Ну, - качнув головой, я вздёрнула бровями.
– Так же, как и быть женой любого другого мужчины - иногда он подбешивает, но пристрелить жалко...
– Девушка издевательски, но понимающе засмеялась.
Лорейн Бейли - американская журналистка, не очень успешная, но весьма любопытная и самоотверженная, прибыла в Афганистан для взятия интервью века. Девушка по имени Азиз - сестра одного из лидеров движения Талибан согласилась рассказать прессе обо всех тайнах талибов взамен на её вывоз из страны и дальнейшее обеспечение безопасности. Лорейн договорилась с сотрудницей посольства США Хелен Кокс о предоставлении политического убежища беженке - для этого Хелен должна была знать, что за информация будет предоставлена. В итоге, эти трое встретились, но Талибы обо всём прознали, привалили за Азиз, только Купер тоже не спал и отправил мой отряд на помощь девушкам. Мы всё провернули так, что талибы, преследующие нас, запутались - кто и в какой машине, поэтому-то не угнались за своей целью. Но Лорейн тоже важна в этом деле, ведь интервью всё же она взять
Лес был весьма густой и немного заброшенный - очень много веток на земле, а их хруст привлекает излишнее внимание. Мы не ползли и не бежали, шли умеренным темпом, поскольку бег создаёт много шума. Я следовала указаниям Уилла и шла прямо, но довольно часто немного сбивалась с курса - чтобы нас не было видно издалека, приходилось прятаться за деревьями и холмами. Протопали, наверно, три километра без происшествий. Возможно, талибы пошли за нами в лес, но не факт, что смогут нас здесь найти. А возможно, они настолько сильно отстали, что их уже догнали парни, которых Уилл отправил. Я очень надеюсь на то, что талибы нас не догонят, поскольку хоть у меня есть нож, три патрона и я умею драться, всё же против десятка (или сколько там) террористов с автоматами шансов мало. Тем более уж с паникующей журналисткой под боком.
Примерно на третьем километре мы взошли на весьма высокий холм. И когда притормозили, чтобы оценить, что собой представляет этот холм, послышался хруст веток позади. Достаточно далеко - если бы мы разговаривали, то и не услышали бы это. Мы с Лорейн синхронно оглянулись, я прислушалась. Звенящую тишину леса мог нарушить даже шёпот, поэтому так отчётливо слышались хрусты. Цыкнув, я спрыгнула с холма, подав руку Лорейн:
– Быстро.
– Лорейн спрыгнула вслед за мной, опираясь на мою руку. Она заметно разнервничалась, но всё же старалась говорить очень тихо.
– Это талибы?
– Ну, точно не белки...
– Я присела за холм, потянув за собой и Лорейн.
– А может, это те, кого твой муж отправил?
– Будь это мои парни, то они бы предупреждали о своём приближении...
– Часто дыша, я огляделась, думая над тем, что делать. Оказалось, что холм был таким высоким, потому что здесь была неглубокая природная нора, припрятанная листвой. Я просунула вперёд руку, проверяя глубину норы.
– Чёрт, ты не влезешь сюда...
– Ч-что... ты делаешь? Зачем мне...У меня нет патронов!
– рыкнула я шёпотом, отчего Лорейн просто обомлела, глядя на меня большими от ужаса глазами. Я поглядела на неё, затем на нору. Думать было некогда и пришлось делать то, что первое пришло в голову. Я стала разоружаться, снимать бронежилет и снаряжение. При мне не было шлема - в последнее время всё реже его ношу, да и Уилл уже месяц как наградил меня облегчённым бронежилетом. В принципе наш отряд больше смахивает на спецназ. Мы все в чёрном, без касок, не нашпигованы как обычные солдаты. Да, в отказе от некоторых средств защиты есть определённый риск, но загвоздка в том, что чем лучше ты защищён и вооружён, тем ты медлительнее и неповоротливее, что делает тебя весьма жирной мишенью для врагов.
– Зачем ты...?
– не понимала Лорейн, чем я занята.
– Слушай, - говорила я в процессе.
– Мы будем бежать и быстро. Повезёт - добежим до дороги, но если не повезёт и нас возьмут, то они не должны знать, что я - военнослужащая. Иначе они будут напрямую шантажировать мною мой отряд, чтобы вернуть Азиз.
– Достав специальный тряпочный мешок из одного из карманов куртки, я свалила в него рацию, две гранаты, всякую мелочёвку, нашивки. Достав нож, я привстала и сделала засечку на ближайшем дереве. Затем скинула и нож в мешок, затолкала всё в нору и прикрыла листвой. Влезла под ремешок часов и отлепила оттуда нечто похожее на пластырь. Залепила им обручальную татуировку и растёрла, пластырь быстро превратился в тональный крем, полностью замаскировавший татуировку.
– Но если ты... если им нечего будет с нас взять, то они нас убьют!
– Нет. Хотели бы убить, так бежали бы и стреляли. Но они к нам подкрадываются, скорее всего, они не знают, за кем именно идут. Ведь они не видели, сколько человек было в джипе, и кто в нём был. Но, в любом случае, журналистка, взявшая интервью у Азиз могла уже кому-то передать полученную информацию. Поэтому, если у них будет эта журналистка, они попробуют договориться. А я... эм, я... Хелен! Они ведь её не видели толком, да?
– Паникуя, но стараясь держать себя в руках, Лорейн хмуро замотала головой.
– Она брюнетка и я тоже. Это сработает. Главное, не пали меня.
– Лорейн закивала, но она уже была на грани слезливой истерики.
– Ээ, спокойно!
– Я взяла её за плечи и тряхнула.
– Давай без этого? Мы ещё поборемся. Соберись! Вставай - надо бежать, быстро!
– С горем пополам, Лорейн взяла себя в руки. Резко подорвавшись, мы побежали. Я вовсе не планирую попадать в плен - на самом деле, я всё же рассчитываю на то, что мы убежим. Мы прошли больше половины - должны успеть! Но Уилл учил меня предусматривать все возможные варианты. Если плен неминуем, то лучше будет сойти за кого угодно, лишь бы не за солдата. Во-первых, при таком раскладе обеспечены жёсткие пытки, во-вторых, вероятность летального исхода солдата в таких случаях - девяносто процентов. В-третьих, несмотря на то, что мой отряд существует, и мы иногда вызволяем пленных солдат армии, она всё же не очень любит это делать. Считается нормой - попав в плен, отравиться. Ну и последнее: мною талибы смогут воздействовать на конкретный отряд, на мужа (если ещё и это выяснят), а это не есть хорошо. Вы должны быть знакомы с подобной системой: даже если весь мой отряд за меня горой будет стоять, не факт, что правительство приложит хоть какие-то усилия для моего освобождения. Любой скандал должен идти в массы, когда уже правителям стран жопу припечёт, тогда что-то и будет делаться. В общем, представитель посольства - хорошее прикрытие, этот скандал пойдёт в массы. Пусть, они там быстро поймут, что я не Хелен - будет уже поздно.
Стоило только вырваться вперёд, талибы позади, закопошились. Если до того они таились, подкрадывались, то теперь, они тоже побежали. Чёрт!!! А мне ещё приходится тянуть Лорейн - держу её за руку, чтобы не потерялась. Сердце бешено стучит в висках, норовит вырваться из грудной клетки, трудно сосредоточиться, но я делаю это. Смотрю по сторонам, прислушиваюсь, стараюсь дышать носом, нормализовываю дыхание и сердцебиение настолько, насколько это возможно при быстром беге. И в какой-то момент я чувствую... свои силы, их приход подобен пришествию Христа. Время замедляется на мгновения, и в те мгновения кулон вспыхивает алым огоньком, а потом исчезает. Я чувствую, как магия Лидии циркулирует внутри кулона, чувствую, как она входит в меня, придаёт мне сил. Я начинаю слышать гораздо больше, чем может слышать человек и только лишь исходя из того, что слышу, понимаю, сколько там талибов и какова их цель. Чёртова дюжина талибов, они говорят на языке пушту, но я их понимаю. За два месяца мне удалось подучить язык, я не очень хорошо говорю на пушту и не все слова понимаю, но в целом при разговоре с талибом могу понять, чего он хочет. «Не убивать» - говорит, я знаю, главарь. Я ощущаю его энергетику, его лидерство. Я запоминаю его голос, чтобы узнать с полувзгляда. Они все быстрее нас, ведь они - мужчины, они сильнее, быстрее, лучше... в этом и заключается их слабость. Они считают себя лучше всех, они не боятся маленьких женщин - за людей не считают. Они не в жизнь не поверят в то, что я способна их обыграть.
– Стрелять по верхушкам деревьев, - приказывает главарь. И начинается пальба, которая нервирует Лорейн и вводит в панику. Она затормаживает инертно, впадая в неконтролируемую истерику. Чертыхаясь, я отдёргиваю её на себя, приходится чуть ли не насильно волочить её за собой. А потом выстрелы редеют - кто-то из талибов опустил оружие. Почему? Главарь без конца говорит - стрелять, обходить, не убивать. Чёрт! Я понимаю, что они окружают нас и опережают. Играются, как кошки с мышками! Цыкнув, я психованно остановилась, ударив дёрганной Лорейн пощёчину.
– Угомонись!
– рыкнула я. Она захныкала, держась за щёку, но всё же немного успокоилась. Чисто физически успокоилась, а в остальном - сейчас заревёт! Озираясь, я слышу и считаю тех, кто окружает нас. Некуда бежать. Можно попробовать тараном, но тогда они могут психануть и таки застрелить нас. Главарь приближается, круг сужается. Нет, я не вижу их, они ещё не видят нас, но это происходит, я чувствую, как захлопывается мышеловка. Знаете это чувство? Когда вот-вот произойдёт нечто, ты смотришь в пустоту и понимаешь, что вот сейчас - оно случится. Именно это чувство вынуждает Лорейн хныкать сильнее.
– Замолчи, - шикнула я на неё. Говорила шёпотом, но грубо и строго.
– Не реви! Не то они тебя затрахают во всех отношениях! Им нельзя показывать страха! Опусти глаза и заглохни, если не можешь быть бесстрашной - хоть сделай вид, что ты такова!
– Часто и прерывисто дыша, она долго смотрит на меня, а потом опускает глаза. Я поправила воротник куртки и застегнула её, чтобы спрятать кулон. Долго ждать не пришлось. Чёртова дюжина талибов окружила холмистую местность. Они поспрыгивали к нам с разных сторон, тыча своими автоматами. Но лишь один из них вёл себя не как все, он был не такой, как все. Высокий, накаченный, но не Халк. Он шёл прямо на меня, при нём был автомат, но он его держал в стороне, как игрушку, с которой не расставался с детства. Он был в маске, полностью закрывающей нижнюю часть лица, но я видела его смеющиеся глаза, и этого было достаточно, чтобы понять, кто он. Он говорил на своём родном языке - на языке пушту, произнёс два предложения размеренным голосом, воистину мужским - грубым и с хрипотцой. Пока он говорил, то приближался и последние слова он сказал уже, когда остановился прямо передо мной. Держусь изо всех сил: дышу размеренно носом, стараюсь не сглатывать, чтобы он даже не понял, что я взволнована, что я боюсь. Да, я боюсь! До усрачки! В окружении тринадцати террористов с автоматами, сама без экипировки, будто обнажённая. Я поднимаю на него взгляд, чтобы больше не сводить - только сильные и храбрые люди смотрят в глаза. Передо мной главарь, я узнала его по голосу. То, что он сказал, те два предложения - детская считалочка, популярная в этих краях, в ней говорится о мышке в мышеловке...
– У нас тут две мышки, - сказал он на пушту, так же, как и я, не сводя с меня глаз. Я хмыкнула, сделав вид, что не понимаю его:
– Английский.
– Глаза главаря улыбнулись сильнее прежнего, он чуть склонил голову набок, разглядывая меня. Мы с ним оба знаем, что я его понимаю. Но смерив его взглядом, я обратилась в массы: - по-английски кто-то говорит?
В ответ - тишина. Точнее, пауза, которую вновь развеял главарь.
– Я...
– сказал он, спуская маску на шею, - говорю.
– Окинув его взглядом, я неосознанно усмехнулась. Автомат у него - игрушка, маска - для красоты. На самом деле это психологическое давление, мол, я не прячу лица, потому что ты уже труп. Передо мной Алим какой-то там - брат Азиз...