Кольцо Уракары
Шрифт:
— Скорее после. Не исключаю, что Рас захочет побеседовать с нашим коллегой неофициально еще до вручения грамот. Так что мы, возможно, споем трио.
Она тут же знаком подозвала кого-то из персонала:
— Проследите, чтобы в музыкальной гостиной был порядок.
После чего мы снова обменялись улыбками, и я освободил место для очередного гостя и направился в гущу собравшихся — завязывать знакомства и собирать впечатления, чтобы потом, на досуге, привести их в систему, то есть оценить позицию на дипломатической доске и ценность фигур. Уже ясно было, что королем и ферзем в игре тут являются президент и посол Армага, не вполне понятным пока оставалось — кто есть кто; кто — символ, как король, и кто — главный игрок.
Я надеялся, впрочем, что уже сегодня это станет для меня ясным — как и многое другое. Конечно, в таких случаях суета противопоказана. Но мне приходилось спешить. Слишком мало времени оставалось у меня на решение главной задачи. Хотя мне и сейчас не было ясно — что именно так ограничивало меня в сроках. Было, наверное, что-нибудь такое. Что? Этой информации мне не хватало больше всего. Я понимал, что здесь, на Серпе, вряд ли мне удастся получить ее; все надежды были на Рынок. Сейчас я уже встал на ведущую к Рынку тропу, но находился лишь в самом начале пути.
Да, времени не хватало. Но, как вскоре выяснилось, не только я страдал таким дефицитом, но и мои новые знакомцы тоже.
Это стало очевидным почти сразу после начала нашего разговора, неожиданно оказавшегося куда более серьезным, чем полагалось бы для первого знакомства.
В музыкальную гостиную меня пригласили не сразу, после прибытия президента Серпы и всех соответствовавших такому событию ритуальных действий. Глава этого мира, рассыпая доброжелательные улыбки, в сопровождении хозяина дома проследовал туда же, и дверь за ними затворилась. Видимо, оба они нуждались в уединенном разговоре перед тем, как я дополню их до пресловутого трио, и я полагал, что не ошибаюсь, считая, что предметом этого «тет-а-тет» был именно я. Последующее только убедило меня в этом.
Приглашенный наконец в музыкальную гостиную, после неофициального представления президенту Расу, я несколько секунд внимательно, хотя и ненавязчиво, разглядывал его — хотя любой наблюдатель показал бы под присягой, что я разглядываю не президента, а великолепный белый концертный рояль, стоявший у противоположной от двери стены. Мне и не надо было смотреть на него в упор, потому что я опознал его, как только он появился внизу в холле, в сопровождении посла Армага, выказывавшего все полагающиеся знаки почтения. Я лишь однажды видел его вживе, но прекрасно помнил все его изображения, а их мне в свое время пришлось насмотреться немало.
Потому, что нынешний президент Серпы Рас был некогда видным деятелем одной из ведущих Служб не где-нибудь, а именно на Теллусе. А изображения его были размножены и разосланы всей агентуре, когда он вдруг исчез, находясь на выезде, — и через пару недель всплыл в совсем ином мире, вряд ли нужно уточнять — в каком именно. Он унес с собой кучу информации — столько, сколько могла вместить его память, а она была у генерала (такое звание он носил) вовсе не слабым местом. Потом, проделав все необходимые телодвижения перед объективами, он снова скрылся из виду. У нас считали, что его там бросили на подготовку кадров, однако же ему, видимо, удалось доказать, что он заслуживает большего, — и, судя по нынешнему его положению, ему поверили.
Не берусь судить, кому там пришла в голову идея использовать его в большой политике, так или иначе — его сделали президентом независимой Серпы. Независимость таких мирков обычно стоит не очень больших денег, ее не продают (принципы, видимо, не позволяют), но с охотой сдают в аренду. Серпа попыталась нарушить этот порядок: как только серпологи установили, что в недрах этого мира имеется ценнейшее ископаемое, и началась его добыча, возглавлявшим тогда этот мир людям показалось, что новые доходы способны гарантировать им большую самостоятельность, чем та, что существовала до той поры. К сожалению, вместо того, чтобы первые же большие деньги вложить в армию, они — идеалисты! — пустили их на повышение уровня жизни. Видимо, старая истина, гласящая, что всякое достояние нуждается прежде всего в надежной защите, то ли осталась неизвестна им, то ли не привлекла серьезного внимания. Совершающие подобные ошибки люди чаще всего ссылаются потом на времена: «Кто бы мог подумать, что в наши цивилизованные времена возможно такое!..» На самом деле цивилизованных времен не бывает — они такая же легенда, как и Золотой век, существовавший, как известно, в том виртуальном прошлом, в котором никто из людей никогда не жил. Чтобы навести должный порядок, Армаг не стал направлять на Серпу войска: как-никак, существовала Федерация, и всякий вооруженный конфликт неизбежно привлекал к себе излишнее внимание. Деньги легче всего победить другими деньгами; они и были отправлены на Серпу, а в придачу к ним — новый кандидат в президенты. Экс-генерал быстро отказался от предыдущего гражданства, законы Серпы не устанавливали никакого ценза проживания в этом мире; технология же — как сделать президента за два-три месяца — была известна издавна всем на свете. Предшествовавшему правителю предложили дилемму: уйти благородно — или с большим скандалом, поводов же для скандала любой крупный политик знает за собою множество. Президент предпочел благородный вариант и ушел в отставку, сожаление народа Серпы по поводу его убытия не было замечено даже самыми настырными наблюдателями. Его преемник был рекомендован им самим, Армаг вложил нужные средства — и дело пошло без сучка, без задоринки.
Однако даже самые черные пессимисты на Серпе полагали (хорошо, как сами они думали, разбираясь в причинах и следствиях), что влияние Армага скажется в основном в коррекции рынков и установлении цен на серпенское сырье; это было ошибкой. Армаг вовсе не хотел ограничить роль Серпы на рынке потуита, целью было — вообще изгнать ее из торговли, как это уже сделали с Тернарой совсем недавно. После этого Армаг становился, по сути, монополистом: запасы потуита на Лорике были невелики и на ситуацию никак не влияли, да и контроль Армага на Лорике был полным. И когда новый президент вступил во власть, введение моды на посадки армагской чинкойи было лишь безобидным действием по сравнению с предполагаемым применением уракары, которое должно было привести — и, похоже, действительно начало приводить — к тем же последствиям, что и на достаточно далекой отсюда Тернаре.
Вот какой человек оказался передо мною в музыкальной гостиной в посольстве Армага в мире Серпы.
Я узнал его, и теперь меня больше всего интересовало — нет ли в его памяти чего-то, что касалось бы меня.
Нет, кажется, не было. Во всяком случае, он обратился ко мне весьма доброжелательно:
— Весьма рад познакомиться с вами, посол. Заранее убежден, что ваша деятельность здесь приведет к значительному улучшению и расширению отношений между нашими странами.
Я поспешил заверить его, что искренне уверен в том же самом. Произнося необходимые слова, я про себя констатировал: это все не просто так. Я им зачем-то нужен. Вот только зачем?
Ответа на этот вопрос мне не пришлось ждать долго. Посол и президент заговорили оба поочередно; не успевал умолкнуть один, как начинал свою партию другой — все шло так слаженно, словно не раз заблаговременно репетировалось. Мне пока что отводилась роль без слов — достаточно было одного лишь моего присутствия. Такое положение вещей меня устраивало.
Не удивляло меня и то, что первым голосом пел не президент, как можно было ожидать, но посол. Хотя, если вдуматься, в этом не было ничего странного: он был как бы дядькой при начинающем президенте, осуществлял его связь с хозяевами на Армаге и постоянно информировал их о том, как развивается операция. Я заметил, что порой посол, увлекшись, даже забывал соблюдать необходимые протокольные нормы по отношению к главе этого государства, а тот не то чтобы принимал это как должное, но заметить его неудовольствие можно было, разве что внимательно наблюдая за выражением его глаз и едва уловимыми движениями лицевых мускулов. Он уже всерьез ощутил себя президентом, и трудно было сказать, каким представлялось ему в самых тайных мыслях будущее мира Серпы и его собственное; однако, слушая посла, он лишь время от времени утвердительно кивал, как бы давая понять, что и сам придерживается точно такого же мнения.
— Должен сказать вам, дорогой посол (так оба они обращались ко мне), что с вашим предшественником на этом ответственном посту мы давно нашли общий язык и были вполне удовлетворены развитием отношений между прекрасным миром Симоны и Серпой. Мы искренне надеемся (тут президент кивнул), что смена руководства вашей миссией здесь явилась чисто вынужденной (тут оба они слаженно вздохнули, отдавая дань уважения памяти покойного) и никак не означает перемены в наших отношениях…
Посол как бы обозначил интонацией многоточие в своей тираде, и это, видимо, послужило знаком для президента, подхватившего с полуслова: